Все у нас будет отлично, если вы выживите. - Claus на кухне закрыл за собой дверь.

  Трактир для нищих пьяниц более ценный объект, чем банк, поэтому дверь на кухню прочная, ее штурмом нужно ломать час.

  "Так уж и отлично?" - блондинка написала на доске и посмотрела сквозь трактирщика.

  - Королева! Взгляд королевы! Меня не заметить трудно, но вы, хотя и в незавидном положении, не замечаете меня, как раба! - Claus нисколько не смутился под равнодушным взглядом нагой девушки.

  Смутить хозяина трактира невозможно. - В вас отсутствует любопытство, и вы даже не обвиняете меня.

  Кто вы? Почему голая оказались в моем трактире?

  "Отлично", - девушка написала и в нетерпении ждала ответ.

  - Вы не привыкли, когда вам задают вопросы.

  Вы - считаете себя царицей мира? - трактирщик много повидал мнимых и настоящих цариц, царицей его не удивишь.

  "Представьте себе", - блондинка написала и хрипло засмеялась.

  - Без языка смех не получается жизнерадостным, - все-то он знал, этот Claus. - Нормальная девушка в здравом уме никогда обнаженная не зайдет в трактир к бродягам.

  Наверно, с вами случилась беда, и ваш ум находится сейчас в расстройстве. - Трактирщик пододвинул к двери плиту.

  С другой стороны двери началась атака.

  - Claus, открой, это я, Andre.

  Если они не найдут эту девушку, то я стану для них девушкой!

  - Трагедия! - Claus почесал толстый нос. - К сожалению, не могу открыть, иначе они ворвутся на кухню.

  Успокой посетителей, скажи, что никакой голой девушки в туфлях на каблуках нет у нас и не было.

  Это им привиделось в воспаленном пьяном угаре.

  Скажи, что ром слишком хорош, вызывает видения.

  Пусть еще пьют, у вас рома достаточно, - Claus отвернулся от двери, его ждала картина более приятная, чем рассматривание дубовых досок.

  Платиновая блондинка сидела на столе, на пучках с зеленью.

  Руки ее важно покоились на коленях, ноги раздвинуты, чтобы удобнее сидеть.

  "Слишком старый", - она зачем-то написала мелом на доске.

  - Старый, но не ужасный, - трактирщик не обиделся.

  Он уже записал найденную блондинку в свои домашние животные, а на питомцев не обижаются.

  "Что ты мне купил? Мне восемнадцать лет, а девятнадцать еще не скоро исполнится.

  Золото давай!" - ни тени улыбки не промелькнуло на аристократическом лице блондинки, когда она писала.

  - Венера! Моя безрукая Венера с руками! - Claus прошептал, щелчком сбросил с коленки блондинки рыжего таракана. - Не хочу двигаться, ничего не хочу.

  Хочу оставаться на кухне, здесь жить и сравнивать тебя с картиной Рембрандта.

  "Кони? Корабль! Пир!" - блондинка изящно, как королевская кобра, сползла со стола, двумя пальчиками взяла трактирщика за подбородок.

  Он пал к ее ногам, сраженный навечно.

  - Вы танцуете? - спросил в любовной горячке, не отдавал себе отчет, зачем спросил, почему, для чего.

  Блондинка наклонила головку, с любопытством посмотрела на трактирщика и грациозно подняла правую ножку.

  Она танцевала, но не то, что танцуют в трактирах перед нищебродами.

  Танец сложный, с множеством вывертов, подобного Claus никогда не видел.

  - Меня не приглашали на королевские балы, а вы, судя по танцу, там блистали.

  Не для моего трактира танец, но впечатляет.

  Вы танцевали целеустремленно, словно двигались к своей цели.

  Необычно для моего заведения, и для обнаженной девушки в трактире тоже необычно. - Трактирщик отошел от блондинки на безопасное расстояние.

  Он не хотел сначала потерять голову от любви, а затем потерять голову в пьяной драке с оборванцами. - Вы голодная, я накормлю вас. - С чрезмерным усердием Claus набрасывал на блюдо все, что чем, если и отравится блондинка, то не сразу. - Каша гурьевская, мослы, свиные пятачки, и самое ценное - зажаренная ляжка оленя. - Claus сдул с мяса вековую пыль.

  "Это не еда!" - блондинка с ужасом смотрела на пищу, за которую любой бедняк отдал бы свою голову.

  - Простите, леди, но другую еду не держим.

  Вы, наверно, привыкли питаться изысканно, а у нас просто! - Claus со злостью ударил себя ляжкой оленя по правой щеке. - Надо же, всю жизнь мечтал о девушке с картины Рембрандта, мечтал, но не готовился к встрече, думал, что вы - миф, легенда, выдумка пьяного художника.

  По-разному развлекался, швырял в посетителей навозом, намазывал лица алкоголиков горчицей, а о том, чтобы держать запас благородной пищи для вас, когда вы появитесь, не думал.

  Вот и наказан за свою недальновидность.

  Поэтому я остаюсь трактирщиком, а не выбился в короли, что не предсказываю будущее.