Пришло время выходить на берег.

  Я встала на дно - я не плаваю дальше, чем по грудь.

  Во-первых, когда девушка стоит в воде, груди должны быть видны со всех сторон, а во-вторых - страшно дальше заплывать.

  Акулы, мурены, морские ежи, пираты и другие опасности поджидают нежную хрупкую красавицу в море.

  Я сделала три шага - помню точно, что три шага, и ударилась коленкой о круглое и твердое.

  В негодовании я заглянула под воду.

  На меня из-под воды смотрела голова, вернее - ее глаза смотрели.

  Я сразу поняла, что голова мертвая, потому что под водой люди не живут, а голова принадлежала девушке.

  Я присмотрелась - голова каменная.

  Вместо янтаря я нашла статую.

  Я бы не остановилась, а прошла дальше, потому что в отеле вечером ждет оплаченный ужин.

  Но неудача с янтарем все же заставила меня задуматься.

  - Где голова, там и ноги, только намного ниже, - я опустила пальцы в песок.

  Действительно, голова не заканчивалась, она переходила в шею. - На шее дожны висеть драгоценные бусы. - Песок легко подавался и растворялся под моими пальцами, как сахарный песок в горячем чае.

  Но на шее мраморной девушки бусы я не обнаружила. - Древние девушки ходили обнаженные, а наготу прикрывали бусами на талии. - Я в школе сдала историю почти на высший бал, где-то около него.

  Поэтому древняя история лежала передо мной, как на ладони, а, когда я копала, то и на ладони лежала.

  Докопала до талии статуи, даже коснулась мраморных грудей.

  Зачем древние скульпторы выбивали из камня каждую деталь человеческого тела?

  Ведь можно было только обозначить груди, например, написать - "груди".

  На талии статуи тоже бус не оказалось. - Ни чемодана с купальниками, ни бассейна в отеле, ни крема от солнца, ни янтаря, ни драгоценных бус на статуе. - Я не умею злиться, я умею свирепеть.

  Рассвирепеть я не успела, потому что в каменной руке мраморной древней девушки я обнаружила чемодан.

  Она очень древний - я сразу поняла, потому что чемодан сразу не открывался.

  Древний и тяжелый, значит, в нем драгоценности прекрасные.

  Я подняла камень и отбила мраморную руку с чемоданом.

  Руку девушки я выбросила за ненадобностью, а чемодан с драгоценностями волоком потащила по дну на берег.

  На берегу я стучала по чемодану, но уже другим камнем.

  Наконец, крышка рассыпалась, и передо мной предстали...

  Нет, ни золото, ни сережки капельки, ни цепочка с плетением "Клеопатра", ни клипсы с сапфирами.

  Чемодан доверху набит окаменевшими древними флэшками.

  Карты памяти древней исчезнувшей цивилизации, или цивилизаций.

  Возможно, для ученых эти окаменелости представляли ценность, но я ждала янтарь, а не флэшки.

  Я воздела руки к небу и прокляла чемодан, даже хотела сбросить его обратно в воду.

  Лежал же он тысячелетиями - еще полежит.

  А одинокая девушка с окаменевшим чемоданом не смотрится на шикарном пляже.

  Но благоразумие взяло верх, потому что я недавно окончила школу.

  Еще пару лет, и благоразумие, и интерес к подвигам, и тяга к новому исчезли бы, но я восемнадцатилетняя, поэтому еще не остыла.

  Я решила взять чемодан с собой, а затем продам его ученым.

  Вроде бы успокоилась, но не нашла одежду.

  Либо ее сдул ветер, либо съели птицы, либо течение отнесло меня от моего пляжа на другой.

  Я оказалась голая на пустом пляже, на острове не в сезон и еще к тому же - с каменным чемоданом.

  Делать нечего - придется обнаженной добираться до отеля.

  Одежда пропала, но я не пропала, и ноги мои на месте.

  Не стану описывать, с какими трудностями я столкнулась, когда голая тащила чемодан через камни.

  Время расставит все по своим местам и воздаст мне должное.

  Портье ни о чем меня не спросил: почему голая, и почему вместо своего чемодана тащу в номер другой чемодан.

  Он сделал вид, что прогоняет со стола муху.

  В конце коридора я оглянулась: все же мерзавец наслаждался моим беззащитным обнаженным видом.

  Все в порядке, а то я уже приняла портье за другого.

  - Сейчас не сезон, туристы ходят, как хотят, - портье поймал мой взгляд.

  - Не дождешься, - я гордая вошла в свой номер.

  Дальше, вернусь к началу своего пояснения от издательницы.