К счастью, сама суть приснившегося никуда не исчезла. Ее удалось оставить на память, подобно красочной открытке с поздравлениями, от родни из Кракова. Возможно, потому что она практически полностью копировала заветную мечту мальчишки, а может быть по причине иной: в жизни Тома было не так много радостей и каждую (пусть даже самую нереальную) он бережно хранил в сердце. Лениво перевернувшись на бок, малец вновь закрыл глаза с надеждой увидеть продолжение, но нет… Короткий метр его сна запустился по новой. На просторном экране воображения вспыхнул знакомый сюжет:
Возняк младший бежит по улице, залитой солнцем. В одной руке – мороженное, сладкими, разноцветными каплями стекающее по ребру ладони, прямиком в хлопчатобумажную пещеру рукава, в другой – картонная вертушка, лениво крутящаяся от легких порывов теплого ветра. Где-то за спиной важно и неторопливо шагает отец. Знакомая улица, но вокруг – никого, лишь тысячи ослепительных бликов, подобных тем, что плещутся на поверхности водной глади в погожий день. Точно в калейдоскопе, они вращаются, кружатся и меняются местами, исполняя причудливый танец… Не секрет, куда ведет этот путь! В тот самый магазин с обувью, проходя который, мать ускоряет шаг, дабы не травить душу себе и детям. Но, даже спешно пролетая мимо этой лавки, мальчишка всегда успевает рассмотреть пару симпатичных ботинок, издалека напоминающих то, в чем легенда бейсбола (и, по совместительству, любимый игрок Тома), Джозеф Ди Маджо, выходит на поле.
– Па, ты купишь мне ту обувь, как у Джо из «Нью-Йорк Янкиз»? – робко спрашивает Возняк младший, наблюдая высокую, статную фигуру отца, смотрящую прямо перед собой с легкой, едва заметной улыбкой. – Пожалуйста-препожалуйста! Я буду хорошо учиться и каждую субботу постригать газон! Я…
– Конечно, сынок! Именно за этим я и взял тебя на прогулку… – умиротворенно произносит Тадеуш, одобрительно хлопая сына по спине, где, точно пробивающиеся крылья, торчат две острые лопатки.
Задыхаясь от радости, мальчишка старается поймать взгляд родителя, будто желая удостовериться в правдивости его намерений. Но Тед, обернувшийся в этом сне настоящим исполином, непостижимо велик. Словно знаменитый небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг, макушкой он упирается в самые облака, отчего лицо кажется размытым и нечетким. Оставив всякие попытки встретиться взорами, Том уносится вперед. Уже не скрывая волнения, пробивающегося сквозь рубашку неровным, частым дыханием, он бежит навстречу солнцу, периодически оглядываясь, не желая терять Тадеуша из виду.
Тревога ослабевает, стоит увидеть долговязую тень, ступающую следом и одобрительно взмахивающую рукой, словно в приветствии… Еще пара сотен ярдов и двери заветного салона можно будет уверенно толкнуть на правах покупателя. Капая на асфальт тающей сладостью, ребенок представляет, как впервые заявится в школу, преисполненный гордостью. Кто-нибудь, возможно, Салли Хокинг, девочка, которая ему всегда нравилась, обязательно заметит, что именно в такой обуви на поле выходит играть и побеждать восхитительный Джо Ди Маджо, кумир мальчишек всех возрастов!
Теплые воспоминания, от которых на лице паренька расцвела добрая, широкая улыбка, частично обнажившая верхний ряд зубов, вновь были вынуждены прерваться. На этот раз – от громкого, резкого стука в дверь.
– Подъем! Пора завтракать, мы не можем опоздать на воскресную службу! – строго прозвучал голос матери.
Спешно покинув кровать, юный мечтатель ринулся в ванную. Чистка зубов, перекус, воскресная служба…обувной магазин! Или, быть может, родители сумеют поменять местами пункты назначения?! Вполне возможно, если он достаточно быстро умоется и прикончит свой тост с арахисовым маслом или джемом. Окрыленный задумкой, Том вломился в уборную, едва не столкнувшись лоб в лоб со старшей сестрой. Та, недовольно фыркнув, отскочила в сторону, а после – громко хлопнув дверью, ушла в свою комнату.
Возняк младший, решив схитрить и выиграть немного времени, чистил зубы на полминуты меньше обычного. Вряд ли кто-то смог бы его за этим подловить, а 30 секунд уже в кармане! Самодовольно улыбаясь, еще через пару мгновений, мальчишка прыгнул за стол. Там он обнаружил хлебный тост с черничным джемом, разрезанный пополам, без корочки. Умяв нехитрый завтрак в два счета, торопыга осушил кружку с уже холодным чаем и, слегка поперхнувшись, выпалил:
– Мам! А мы сможем зайти в обувной магазин перед службой?
– Обувной? Не знала, что мы получили наследство от доброго дядюшки Рокфеллера! Его уже год, как нет, думала и не ждать добрых вестей… – издевательским тоном произнесла Беата, не обернувшись на сына.
– Но…но ведь вчера ты обещала… – оборвав себя на полуслове, Томми растеряно задержал взгляд на деревянной поверхности стола, испачканной хлебными крошками и парой капель почти черного варенья.
– Да. И я всегда выполняю свои обещания. Мы подыщем тебе что-нибудь, как только отец получит первую зарплату. До тех пор походишь в том, что осталось от Делы. – холодно отрезала мать, продолжая мытье посуды.
– Но…но…но ведь ее обувь – для девчонок! Я не могу это надеть, ребята в школе будут надо мной смеяться! – заикаясь, лепетал малыш, предвидя грядущую катастрофу.
– Ну прости, что мы с отцом еще не завели курочку, несущую золотые яйца! Велика беда! Станет кто задирать – дай ему по уху, будет знать! – злобно огрызнулась миссис Возняк, со всей силы бросив ложку в раковину, отчего одна из тарелок звонко раскололась пополам. – Вот видишь, что ты наделал!
– Тот, кто хочет все и сразу – в итоге остается ни с чем, пора бы уже запомнить… А на своих чертовых ногах ты будешь носить то, что мы тебе скажем носить! Или – можешь смело ходить босиком! – внезапно появившийся отец ударил кулаком старенький дверной проем, заставив известку посыпаться.
Тяжело дыша, Том вскочил из-за стола и попятился к черному ходу, взглядом сдерживая родительский гнев. Крошечное детское сердечко работало с удвоенной силой, перекачивая кровь и неустанно сжимаясь от нахлынувших чувств.
– Обманщики, ненавижу вас! – срывающимся голосом прокричал он у самой двери и босиком бросился прочь на улицу.
Не ожидая от себя подобной дерзости, Возняк младший бежал все быстрее, задыхаясь и придерживая рукой покалывающий бок. Временами казалось, что силуэт отца, на который он с улыбкой оглядывался во сне, вот-вот его настигнет и хлесткой пощечиной сотрет с лица горький оскал рыданий, вырывающихся наружу. Страх придавал ускорения, но никто не пытался догнать беглеца, отчего становилось лишь больнее. В этот раз он чувствовал себя не только обманутым, но и совершенно ненужным.
В голове родился суровый план мести… Парень твердо решил проучить родителей и уйти из дома. Да! Он затаится где-нибудь в лесу, или, на заброшенной ферме. Грядущая зима, конечно, не лучшее время для побега, но возвращаться после того, что было сказано – мягко говоря, неразумно. Отец избивал и за меньшее… Пускай теперь вся семья рвет на себе волосы и поднимает на уши целый штат! Пускай мама помучается мыслями о повторении Вайнвилльских убийств в курятнике! Пускай папа сокрушается и проклинает себя не только за этот обман, но и за годы жестоких и безосновательных порок! Дороги назад нет…
– Довольно дерьма! Их черед плакать! – натужно выкрикнул Томми, испугавшись собственного заявления, но ощутив себя совсем взрослым.
Следующие несколько часов прошли в скитаниях по округе и размышлениях над тем, куда податься. Ближайшая заброшенная ферма располагалась в пяти милях от дома, а лес в качестве нового пристанища, казался худшим из вариантов… Это был погожий, сравнительно теплый воскресный денек, но ступни мальчишки основательно замерзли, а пальцы на них почти перестали двигаться. Растирая побелевшие конечности ладонями, ребенок понимал, что ему позарез нужны ботинки. Ответом на эти мысли в голове раздался истеричный голос матери, насылающий воспаление легких на непослушных и гадких детей, не желающих носить шарфы и шапки! Но что, в таком случае, грозит человеку в его положении? Мучительная смерть?! Неприятное, щемящее чувство прокатилось по всему телу, покрыв холодной испариной лоб и спину. Руки стали свинцовыми и неподъемно тяжелыми, а в дыхании появилось странное посвистывание. «Кажется, началось! Я заболел и медленно умираю!» – ослепительной искрой мелькнуло в голове, и малыш почувствовал, как земля уходит из-под ног…
