ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«СИ»

Глава 1

ОТКУДА ВЗЯЛСЯ ДО

Первый раз Сильвия увидела До на пороге собственной мастерской. Кажется, лет сто назад.

Как будто вчера.

Дверь резко распахнулась, и проем почти полностью занял мужской силуэт в каком-то дурацком балахоне.

Нежданный гость стоял против света. В добавок, объемный капюшон на голове. Натянут примерно до того места, где у людей брови. Наверное, и у него брови, тоже, – вот только не видно. Лицо оставалось в тени.

Входной проем мастерской – стандартного размера. Обычно в нем достаточно пространства, чтобы войти, не застряв. Но этот странный тип заполнил его полностью.

Почти.

Узкий просвет остался сверху, над его головой и плечами.

– Сил-виа?

Акцент непонятного происхождения. Ее имя он произнес жестко, ударение – на предпоследний слог, и почти съел концовку.

Лица было не видно, даже когда незнакомец вошел. Дверь за ним захлопнулась, сверху посыпалась штукатурка.

Неожиданными посетителями Сильвию было не удивить. Она уже привыкла к таким набегам на мастерскую.

Когда работала здесь, телефон с собой не брала. Оставляла дома. То есть дозвониться ей, даже с чем-то срочным – не вариант.

К галеристам же нередко обращались клиенты, которым непременно требовалось пообщаться с художником перед сделкой, уточнить детали, которые им казались существенными. Важными.

Странные люди, что с них взять.

Но некоторые галеристы – свои ребята. Они уверены, что Сильвия не подведет. Поэтому между ними договоренность – при необходимости давать адрес мастерской покупателям.

Не всем, боже упаси, только проверенным. Тем, кто на крючке. То есть, уже внес аванс за картину.

Так вот, этот тип в мешке-балахоне, который "Силвиа?" с ударением на предпоследнем слоге. Он на проверенного не тянул.

Ни в одной галерее он не прошел бы даже этот их face-контроль, не говоря о большем.

Значит, самозалетная птица. Хотя, конечно, будем честны, в своем нелепом костюме он больше напоминал средневекового инквизитора.

Опавшая с потолка труха осела у порога, за его спиной. От нее поднялось едва заметное известковое облачко.

Вообще-то Сильвия терпеть не могла, когда ее сбивали, вытаскивали из работы.

Но этому типу повезло. Он заявился в мастерскую до того, как Сильвия приступила к картине.

Она только что закончила уборку и варила кофе. На настольной плитке, пристроенной на табурет в углу.

Его балахон с капюшоном напоминал мешок, в котором выносят строительный мусор. Еще два неплотно набитых мешка – его штаны.

– Силвиа? – повторил голос из-под капюшона.

В джезве как раз поднималась пенка, и нужно было не упустить момент – за секунду до закипания. Если пропустишь, можно выливать, испорчено, и начинать варить заново.

Сильвии это всегда портило настроение, поэтому не стоило лезть ей под руку.

– Силвиа? – и опять это раздражающее ударение. Где так говорят вообще?

Одним коротким жестом, свободной рукой, она остановила его. Сосредоточилась на кофейной пенке.

Пузырьки воздуха поднимаются снизу, со дна джезвы, и вот-вот прорвутся через плотную поверхность. Стоп, снимаем.

– Кофе. Будете?

Сильвия держала джезву в левой руке, а правой уже шарила в навесном шкафу, доставала кружки.

Человек в мешке зашевелился. Потом неловко стянул с головы капюшон.

Густые темные волосы, сильно отросшие, почти до плеч. Намагнитились, поднялись, потом упали. Сантиметровая щетина, еще не борода, но почти.

Да, брови как раз на той линии, до которой доходил капюшон. Все, как и предполагалось.

Сильвия снова поставила джезву на плитку. Если хочешь получить хороший кофе, дай пенке подняться еще раз.

Широкие темные брови, сросшиеся на переносице. Пересечены двумя глубокими морщинами посередине.

Короткий взгляд на Сильвию, исподлобья.

Черные глаза, как будто одни зрачки, без радужек.

Закрученные вверх ресницы. Густые, от них на лицо падает тень.

– Будете? – повторила Сильвия, показав глазами сначала на джезву, потом на пару кружек.

Одна – цилиндр с широкими красно-белыми полосами. Вторая – чуть пузатая снизу, кирпичного цвета, потрескавшаяся глянцевая заливка. Сильвия держала обе в одной руке, подвесив на указательном пальце за ручки. Кружки стукались боками.

Пенка снова поднялась, подобралась к краям джезвы.

Незнакомец втянул носом воздух, уже наполненный кофейными парами, и коротко кивнул.

Реакция Майяра в действии.

Сильвия подняла джезву с плитки, чуть подержала на весу, подождав когда пена опустится, и снова поставила ее на плитку.

– Да?

Нос у него – ну, можно сказать, был изначально прямой. Сейчас – с едва заметной горбинкой, чуть ниже переносицы. Наверняка, был сломан, вовремя не вправили, хрящ с костью неправильно срослись. Еще и смещение носовой перегородки.

Снова кивнул.

Сильвия дождалась, когда кофе поднимется в третий раз. Сняла, выключила плитку.

Поставила кружки на подоконник. Разлила в них кофе из джезвы, поделив на две равные порции.

Для этого ей пришлось повернуться к незнакомцу спиной.

Но даже так она чувствовала его взгляд.

Хмурый, настороженный.

Сильвия снова повернулась к нему лицом, держа наполненные кружки. И протянула вперед красно-белую – ту, что была в правой руке.

Две сережки в левом ухе. Два тонких серебристых колечка, обхватывающих мочку.

Мочка – совершенной формы.

Такие они рисовали в художке, на первом курсе, когда начинали проходить портрет. Не думала, что и правда бывают у кого-то.

Он протянул руку к другой кружке, глянцево-коричневой. Сильвия держала ее в левой руке.

Длинные фаланги пальцев. Выступающие синие жилки и тонкие пястные косточки под натянутой смуглой кожей.

Такие чувственные кисти рук могли бы быть у музыканта, но не у человека в мешке, бесцеремонно вломившегося и претендующего на ее, Сильвии, личную кружку.

Сильвия сделала вид, что не заметила жеста, и вручила ему полосатую кружку. Тут же быстро сделала глоток из своей, кирпичной.

Кофе обжег язык и губы, на глаза тут же выступили слезы. Реакция на ожог слизистой.

Незнакомец в мешке молча наблюдал за ней. Он не спешил с кофе. Держал кружку, обхватив смуглыми кистями красно-белые полосы.

Головки пястных косточек белели под смуглой кожей.

Гладкие вытянутые ногти у него, как же это называется – такая форма? Миндалевидные, да.

Кружка уже нагрелась, наверняка, а он так вцепился в нее. Не видно ладони, интересно было бы посмотреть.

Что же тебе, блин, нужно?

Сильвия подняла глаза, вложила во взгляд свой вопрос. Похоже, не уловил. Либо у него свои планы на ход беседы.

Кожа лица загорелая, шелушится мелкими чешуйками вокруг крыльев носа и над верхней губой. Так бывает, когда много времени проводишь на воздухе.

– Что Вы хотели?

Надеялась, что прозвучит вежливо. Получилось так себе.

Гость поднес к губам полосатую кружку и отпил кофе.

Губы у него четко прорисованы. Тоже обветрены слегка, на верхней даже небольшие трещинки, с запекшимися полосками крови внутри. Но контур ровный.

Гость сделал длинный медленный глоток.

Кофе проходит по горлу, шея напрягается, становится виден кадык. Адамово яблоко.

В художке рассказывали, что название произошло из библейской легенды. Ева угостила Адама яблоком, и оно застрял у него прямо в горле. Адам подавился яблоком с древа познания.

– Тебя зовут – Силвиа? – спросил он, когда адамово яблоко снова утонуло, исчезло. Когда он благополучно проглотил кофе.

– Сильвия, – поправила она.