– Игорь, ты совсем спятил! – повертел указательным пальцем у виска Геша. – Обезумел! Я никого не трогал!

– Я не трогал, ты не трогал, кто тогда остается? – рассуждал и дымил сигаретой Игорь. – А остается у нас Глеб. – У него был мотив его кокнуть! Глеб, – бросил недовольный взгляд на Глеба он. – остаешься у нас ты. Кроме тебя некому. У тебя был мотив убрать Тютю. – Он тебе назад не вернул и ты его того! Да и как – то странно его устранил. Я не понимаю о чего Тютя потерял сознание, да и перед пожаловался, что не видит. На него что куриная слепота напала?

Я усмехнулась. Не думаю, что у Тюти внезапно возникла куриная слепота.

– Да какая тебе куриная слепота? – пощупал пульс у Тюти Глеб. – Это в твоей голове куриная слепота. – Мелешь все подряд! Да сядьте уже! Чего стоите, как в очереди в магазине?

– А у нас нет того обладания, что есть у тебя. – фыркал Игорь. – Я не могу собой совладеть и успокоиться. Как ты сидишь на одном месте и даже не встаешь. Я бы не смог так собою совладеть. У меня бы ничего не получилось! Черт! У меня не получается обладать собой! – бросил в урну окурок от сигареты. – Да как можно спокойно сидеть, когда твой друг лежит и умирает?

– А ты не сиди, ты тоже полежи. – издевательски произнес Глеб.

Игорь скривился.

– Спасибо, а лучше похожу. Одного лежачего вполне достаточно. – нарезал круги вокруг скамейки он. – Я теперь сам не усну! Ночью не смогу уснуть. Перед глазами будет мелькать Тютя. Я какого черта я поперся с вами в парк? Сходил бы до Аськи и проблем сейчас не знал. И не видел того, что видят мои глаза. С Аськой сходили бы куда – нибудь, было гораздо приятнее, чем находится в этом идиотском парке! Аська меня дождалась, а я бегаю вокруг скамейки и нарезаю круги, ожидая скорую.

– Игорь, уймись уже! – попросил друга и схватился за голову Геша. – Без тебя голова раскалывается! Добавляешь головную боль своим нытьем! Дай придти в себя!

– От чего мне униматься? – развернул ладоши к верху Игорь. – Сами довели до такого состояния.

– Никто тебя не доводил. – провел ладонями по лицу Глеб. – Мне и самому неприятно от того, что здесь в парке на скамейке лежит наш общий друг Тютя.

– Ха! Да как же! – хмыкнул Игорь. – Небось радуешься сидишь, что Тютя лежит и молчит. Кто мне ответит из вас двоих? Ты, Глеб, или ты, Геша, отвечайте! Когда придет в сознание Тютя? Говорите!

Глеб не сдержался и стукнул по скамейке.

– Хватит! – раздраженно ответил Глеб. – Прекращай!

– Что хватит? – подлетел к Глебу и схватил его за ворот рубашки Игорь. – Это все из – за тебя! Это все ты! Ты! – тряс Глеба он. – Сам бы Тютя никогда не потерял сознание. Что ты с ним сделал, Глеб?

– Руки убери! – вырвал руки Игоря со своей белой рубашки Глеб. – Тебе следует помолчать и ничего не говорить. Когда твой рот молчит, нам всем троим спокойнее.

– Ага! Кроме Тюти! – заморгал глазами Игорь.

Глеб вздохнул.

– Не взрывай мозг! – зажмурил глаза он.

– Ты сам кому хочешь взорвешь мозг!

– Игорь, да уймись ты наконец. – бродил возле скамейки Геша. – Я тебе сказал, что у меня от тебя одного голова разболелась. Тютя не приходит в сознание и да сам не думаешь успокаиваться. Я сам не могу на Тютю смотреть. Мы с детства дружим. Мне самому тяжело на него смотреть. Он молчит, а мы ничего втроем сделать не можем. Когда же это скорая помощь приедет? Она там что рожает?

– Скорая не рожает. – заметил и шмыгнул носом Игорь.

– Не принимай все в буквальном смысле. – заморгал глазами Геша. – Сядь рядом с Глебом и помалкивай.

– Я рядом с ним не сяду. – встал на дыбы Игорь. – А вдруг он и меня того! Я не хочу ослепнуть и потерять сознание. Я как бы не планировал умирать в тридцать лет! У меня Аська есть! Мне зачем умирать? Не – не – не! Я с ним не сяду. Я до старости жить хочу.

– Да живи хоть три миллиона лет. – тяжело дышал Геша. – Никто не покушается на твою старость.

– Я не старый! – топнул ногой Игорь.

– А я не говорил, что ты старый!

– Игорь, я не собираюсь тебя убивать! – наклонился перед Игорем Глеб.

Игорь подметил.

– А ты и Тютю не убил. Он лежит в бессознательном сознании и ничего не видит, что происходит на данный момент.

– Когда человек находится без сознания, то он ничего и не может видеть. – заметил Геша. – С закрытыми глазами невозможно лицезреть, что происходит на яву.

– Да мне все равно! – распылился Игорь. – Я сказал, что не сяду к Глебу, значит не сяду.

– Не садись! – пожал плечами Глеб. – Я и не настаиваю. – Мне хоть три месяца бегай вокруг этой скамейки. Тебе нравится вокруг нее бегать, так бегай! Но бегай с закрытым ртом! А то тебя слушать поднадоело честное слово! От тебя воротит и от твоих слов! У тебя рот все никак не закрывается. Игорь, ты больше всех болтаешь. От твоей болтовни я скоро чихать начну.

Игорь раздраженно ответил.

– Начинай, не жалко!

– Молчи! – спокойно сказал Глеб.

– Сам молчи!

– Я бы с удовольствием молчал, но у тебя рот не закрывается!

– Глеб, у меня рот не закрывается? – выпучил глаза Игорь.

– Нет, у соседки со сто двадцать пятого этажа. – ухмыльнулся Глеб.

– У меня нет соседки со сто двадцать пятого этажа. – нахмурил брови Игорь. – А в нашем городе разве есть построенные дома со сто двадцать пятым этажом?

Геша закатил глаза.

– Игорь, тебе и правда лучше всего молчать. Тебе что говорят ты не понимаешь. – встал у скамейки он.

– Все я понимаю! Это вы ничего не понимаете! – почесал нос Игорь. – Вот сидящий на скамейке, – показал указательным пальцем на Глеба он, – кокнул того, кто лежащий на скамейке.

– Ты у меня договоришь. – проверил пульс у Тюти Глеб.

– А то, что? Тоже того как Тютю?

– Да, что ты! – развел руками Глеб. – Я тебя всего лишь утоплю!

– Это, что звучит как прямая угроза? – уставился на Глеба Игорь.

– Понимай, как хочешь.

– Опаньки! – хлопнул в ладоши Игорь. – Слушай, Геша, если со мной что – то случится, то в этом будет виноват Глеб. Запомни, Геша, что Глеб мне угрожал и пригрозил, что меня утопит! Не забудь, Геша! Глеб, таким образом, попытается мне закрыть рот.

– Я бы его и сейчас с большим удовольствием закрыл. – помотал головой Глеб. – Как же тебя, идиота, надоело слушать. Слушаешь и слушаешь и все не переслушаешь! У тебя, что во рту какая – то говорилка запихана?

Я ухмыльнулась.

– Язык называется. – повертелся в разные стороны и высунул язык Игорь.

– Как ты меня достал! – признался Глеб. – Я от тебя за час устал, как за пять лет не устаю. Вертишься и вертишься. Чего все вертишься? Встань нормально или сядь. Не будь кривлякой!

– А – ха! Я не кривляка! Кривляка по твоей части!

– По моей? – показал на грудь Глеб.

– Не по моей же! Сидишь и строишь из себя кривлячное споскойствие, а сам мысленно от радости кривляешься и прыгаешь до самого потолка, что Тютя не приходит в себя.

– Да? – покосился на небо Глеб. – На небе потолка нет. Никто не приделал. Игорь, ты, что хочешь приделать на небо потолок? Тебе гвозди и шурупы подать?

Игорь буркнул.

– Себе оставь.

– Да сколько можно! – растопырил пальцы Геша. – Игорь, виноват Глеб, он обязательно ответит за то, что совершил. – потер руками глаза он. – Только молчи.

– Как же отвечу! – теребил пальцы Глеб.

– Сам молчи. – фыркнул на Гешу Игорь. – Я сам решу молчать мне или говорить.

– Ты не говоришь, ты орешь! – провел рукой по волосам Геша. – Успокойся и сядь!

– Я сказал, что не сяду! В третий раз повторить? – огрызнулся Игорь. – Я к нему и близко не подойду! От чего потерял сознание Тютя ты догадываешься, Геша?

– Нет, не догадываюсь.

– Вот и я не догадываюсь. Кто его знает, как решил избавиться от друга Глеб. Каким способом он это сделал я в непонятках! – чихнул Игорь. – Вот! Правильно говорю! Глеба не поймешь! Он и не признается!

– А в чем мне признаваться? – вскочил со скамейки Глеб. – А, Игорь? Что ты много болтаешь? Кто вчера поругался с Тютей? Я что ли? Не строй из себя невинного барашка! Кто вчера орал Тюте, что он последний подонок? Я? Кто вчера кричал, что Тютя получит?