Вот ещё вопрос: почему такая крутая зельеварка не вылечила мужа от запоя? Как я понял, побухивал Тобиас каждые выходные, так почему его не напоить каким-нибудь волшебным Алка-Зельтцером или не запрограммировать, как Кашпировский? Видно, драгоценной супруге абсолютно посрать на состояние здоровья собственного мужа, чистоту жилища, внешний вид сына и его сытость. Что же там за ПрЫнцесса мне досталась, что я такое чудо терплю и только тихо спиваюсь?

***

Весь день мы возились с Северусом по хозяйству. Помыли полы во всём доме, вытерли пыль, волшебным «Экскуро» вычистили кухню, применяя заклинание по очереди. Я больше не пыжился изо всех сил, поэтому и в обморок не падал, только жрать хотелось. Сняли засаленное постельное бельё и прокрутили на стиральной машинке, развесив на просушку во дворе. Пообедали жареной картохой и салатом из капусты с зеленью, доели весь хлеб, так что ближе к вечеру выбрались в магазин.

Северус, уставший, но довольный, чинно шёл рядом со мной, немного смущённо держась за мою руку. Ну да, ну да, понимаем, у пацана такой возраст, что вроде и взрослый, а отцовского внимания хочется. Тем более что Эйлин то ли намеренно, то ли по незнанию творила из Тобиаса бабайку для сына. Типа, я бы тебе всё сделала и позволила, но злой отец будет ругаться. Стрелочница, блядь.

Ладно, буду налаживать отношения с сыном, а на ту жену ещё посмотрим, что там за краля-аристократка. Я сам был сиротой и прекрасно помню, как мне хотелось, чтобы у меня был отец. Не мама, не семья — братья-сёстры, а именно взрослый сильный мужчина, которому я мог бы доверить все свои детские тяготы и проблемы.

В магазинчике недалеко от дома мы набрали четыре пакета всякой всячины, начиная от булочек с повидлом и заканчивая нормальным шампунем и мылом. Обратно тащились с трудом, но Северус мужественно пёр пакет с самыми лёгкими покупками, рассказывая о своих мальчишеских делах и проказах. Продолжил он и дома, пока мы раскладывали продукты в холодильнике, а моющие средства в ванной и по полкам в кладовке.

В какой-то момент я замер, поняв, что во всех этих рассказах отсутствует очень важная деталь: упоминание об одноклассниках и учёбе!

— Северус, малыш, а в какой школе ты учишься? — осторожно спросил я у него.

— Пока ни в какой, пап, ты чего? Я же тебе говорил, что в Хогвартс буду поступать только в одиннадцать лет!

— Та-ак… — взъерошил я волосы, падая на стул и пытаясь сформулировать очередные вопросы. — А какую профессию ты получишь в этой вашей волшебной школе? Это профессиональное учреждение? Там есть трудоустройство после окончания заведения?

— Не знаю, — растерянно ответил ребёнок. — Вроде бы ничего нет… Это просто школа, а те, кто хочет получить мастерство, будут учиться дальше… Мама вот стала зельеваром, её дедушка учил, а потом она сдавала экзамены в Гильдии…

— А ты кем хочешь стать? — поинтересовался я, закуривая очередную сигарету и открывая форточку для выветривания дыма. Хотя в эти времена табак был просто отличным, безо всяких противных вонючих «оздоравливающих» присадок, как в моём мире, полсотни лет вперёд.

— Зельеваром? — неуверенно пробормотал Северус, глядя на меня.

— Ты у меня спрашиваешь? — улыбнулся я сыну. — А если тебе не захочется всю жизнь готовить вонючие варева? Эти колдовские рецепты, вроде из всяких летучих мышей и жабьей икры?

— Ну да, ингредиенты пахнут и выглядят… не очень, — слабо усмехнулся он в ответ. — Пап, а что тогда делать?

— Думаю, первым делом мы запишем тебя в школу. Ещё два года ты сможешь заниматься со всеми, а потом я подам заявление и переведу тебя на домашнее обучение. Из этой вашей хогвартсни выпускают на каникулы? — Увидев согласный кивок Северуса, я продолжил развивать мысль: — Будешь сдавать тесты и зачёты или писать контрольные, даже не представляю, что там надо, но мы всё узнаем и решим этот вопрос. Так что после окончания школы у тебя будет выбор: остаться учиться у магов или поступить в нормальный колледж. Можешь даже стать астронавтом и полететь на другие планеты! Надо пользоваться тем, что у тебя есть доступ к двум мирам, поэтому есть из чего выбирать.

— Хорошо, пап, это и вправду кажется интересным, — закивал сын. — Мне нравятся всякие механизмы и машины, а ещё мотоциклы.

— Значит, узнаем всё о школах в округе и выберем. Ты же читать и считать умеешь?

— Да, я и латынь учу, и арифмантику — они необходимы для расчёта ритуалов и заклинаний.

— Ритуалист ты мой, — погладил я его по голове, улыбаясь серьёзной мордашке. — Ладно, давай готовить ужин, а то я опять проголодался как волк.

— Это из-за колдовства, — кивнул сынок, подхватывая овощечистку и корзинку с морковкой и луком. — Когда тратишься магически, легче всего восполнять силы едой. Я поэтому такой худой, — смущённо пробормотал он, аккуратно срезая шкурку с овощей.

— Худой ты потому, что твоя мама не кормит тебя и не готовит ничего, — проворчал я, нарезая мясо для плова. — Ладно, исправим, время ещё есть. Я тебя подкормлю, и будем вместе делать зарядку и бегать по утрам, а то оба как глисты в обмороке.

***

Когда ужин был готов и одуряюще вкусно пах на весь дом, хлопнула входная дверь, послышался стук каблучков по полу, и в кухню вошла высокая, очень худая брюнетка, выглядящая намного старше меня-Тобиаса.

Она окинула хмурым взглядом чистую кухню, сияющего Северуса, меня с ложкой в руке у плиты и недовольно произнесла:

— Что вы тут делаете?

Я тут же завёлся с полпинка, увидев, как с её ботинок на пол натекает противная грязная вода. Вот что за хамство — ходить в уличной обуви по дому? Немудрено, что кругом был такой сральник, хуже, чем в бомжатнике! Поэтому я звучно кинул ложку на подставку, принял позу сахарницы и ехидно протянул:

— Ой, Северус, какую к нам красивую тётеньку замело! Вас не Раиса Захаровна зовут, случайно?

На мои слова ПрЫнцесса только некрасиво вытаращилась, открывая и закрывая рот, как рыбка в аквариуме.

— Пап, ну ты чего, это же мама, — громко зашептал мне сынок.

— Да ты что! — притворно удивился я, всплеснув руками. — А я думал, что это начальник из отдела кадров на проверку заглянул, потому что очень странно для жильца дома ходить в грязных ботах по чисто вымытому полу. Моешь тут, моешь, а они ходят и топчут… — занудным голосом проворчал я, косплея то ли уборщицу, то ли Надюху Кузякину.

У нашей дорогой маменьки хватило ума выйти в прихожую, снять обувь и вытереть грязные отпечатки. Снова появившись на кухне, уже не так по-командирски Эйлин спросила:

— Вы что, убрались и искупались?

— А что, нельзя было? — по-еврейски ответил я вопросом на вопрос. — Или у нас вода лимитированная? Или пыль и жирные пятна тебе были дороги как память о нашей молодости?

На это заявление супруга промолчала, оставив без ответа. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Она уселась за стол, а во мне опять подняла голову гадкая ехидна с лёгким обсессивно-компульсивным расстройством:

— Не понял, дорогая, вот ты прямо так и собираешься принимать пищу? Не помыв руки и не переодевшись из уличной одежды в домашнюю, не причесав волосы? Отличный пример ты подаёшь нашему сыну! Немудрено, что он ходит, как малолетний принц-оборванец, а в доме хлев!

Эта тирада наконец пробила высокомерное выражение на лице нашей штатной прЫнцессы, и она отправилась в свою комнату, а я только вздохнул и виновато посмотрел на Северуса.

— Ты извини меня, малыш, но мне надоело жить как животное. Раз твоя мама не хочет соблюдать элементарные правила, придётся её научить, а то мы с тобой старались, убирали, готовили, а она пришла, натоптала…

— Я понимаю, пап, — тихо ответил он мне. — Если честно, мне тоже не нравится быть грязным и голодным, так что я за тебя.

— Ну и хорошо, — довольно кивнул я, накладывая плов на тарелки и ставя общую салатницу на середину стола. — Северус, достань лимонад, если хочешь, а я заварю чай.

Ужин прошёл в спокойной дружественной обстановке, как сказал бы товарищ Александр Бовин, сидя на фоне логотипа «МП» и покручивая меж пальцев авторучку. Мы с Северусом беседовали о всяких мелочах, Эйлин молча ела, поглядывая на нас.