Впрочем, Андрей Михайлович Цапкин не стал довольствоваться только ветхим интерьером дома-музея: под фундаментом был вырыт котлован, в котором спокойно поместилось бы трёхэтажное здание. Собственно, оно и было там возведено, а если быть точным – утоплено. Шикарные апартаменты на тысячу квадратных метров со спортивным залом, сауной, бильярдной и многочисленными кабинетами, туалетами, кухнями и спальнями. Обносить глухим забором территорию дома-музея Цапкин не стал, наоборот, сделал всё, чтобы участок хорошо был виден.
Как только Цапкин добился всего, чего хотел, он тут же заскучал. Отсюда его странное поведение в магазине, и отсюда чугунная обшарпанная ванна во дворе дома-музея и длинный мангал, какие ставят в парках на городских праздниках, чтобы не оставить голодными праздношатающихся. Цапкин любил набрать из садового шланга воду в ванну, залечь в неё и смотреть на проезжающие мимо дорогие автомобили с дипломатическими номерами, что следовали в посольство одной из ближневосточных стран, располагавшееся по соседству. Цапкин не без наслаждения наблюдал за удивлёнными взглядами прохожих, не понимающих, что же тут происходит. Почему в самом центре города М. на улице А. образовалось такое непотребство. Откуда здесь деревянный дом, пусть с изысканной резьбой по наличникам, пусть дышащий стариной, но вот этот мужчина голый в ванной во дворе, он вообще кто? Ещё Цапкин любил разжечь мангал, дождаться угля и поставить жариться на шампурах с десяток килограммов дорогущей мраморной американской, а то и японской говядины вагю, от которой на всю округу разносился оглушительный запах мяса, шкворчащего на углях.
Кстати, если уж запах мяса от Цапкина начинает проникать во все переулки, закоулки и тупики, значит, сегодня у Андрея Михайловича гости. Как же я любил вечера у него. Когда город вспыхивает огнями, когда глазницы окон светятся нежным домашним светом, ещё и душистая зелень на деревьях, дурманящий аромат самой середины лета, и Цапкин в ванне во дворе дома-музея, что твой Архимед. Было в этом что-то величественное, что уже не казалось капризом избалованного деньгами и влиянием немолодого мужчины. Чувствовалась натуральная философия, и любой бы мог найти в таком действе скрытый смысл или посыл. Что, собственно, один раз и случилось. Какой-то модный фотограф сделал несколько снимков Цапкина в окружении гостей во дворе дома-музея, среди которых пресса рассмотрела известных личностей и не только в масштабах города М. Там была популярная певица, принципиально не дающая интервью и, по слухам, предпочитающая в качестве половых партнёров женщин, одной из которых является известная актриса. Там же засветился известный писатель, в существовании которого вообще до тех пор сомневались и считали его литературным проектом. Говаривали, что писатель выглядел именно так, как на редких фотографиях, разбросанных по сети: короткая стрижка, тёмные очки, несмотря на то, что дело происходило вечером. Те фотографии Цапкина вызвали живейшее обсуждение в интернете, многие задавались вопросом, кто же такой этот Цапкин на самом деле. Не найдя разумного объяснения, сошлись на том, что всё это последствия литературного таланта Андрея Михайловича, кто-то даже обронил: «гений».
Сам я никогда не напрашивался в гости к Цапкину, пока не произошло событие, в корне изменившее моё поведение. Я не только стал с нетерпением ждать приглашения в гости от Андрея Михайловича, но и, не скрою, искал возможности попасться ему на глаза. И всё после того, как к нему приехала и временно остановилась пожить Марианна Думкина. По паспорту ее звали Мариной, но она представлялась исключительно Марианной. Думкиной к тому времени было тридцать лет – возраст, когда женщина поистине прекрасна: с неё уже сошли наросты девичьей простоты и короста завышенных ожиданий от жизни. А внешность стала такой, какой, возможно, будет до самой смерти с небольшими поправками на старость, но вряд ли уже произойдёт в организме катаклизм, способный изменить её до неузнаваемости, как бывает с женщинами в промежутке между двадцатью и тридцатью годами. Цапкин говорил, что Думкиной он приходится отчимом. Оказалось, что была в биографии Андрея Михайловича и женитьба. Он рассказывал, что с ним случилась та самая настоящая любовь, определение которой никто не может дать, но все её жаждут, ищут и надеются на неё как на спасение; любовь, что сродни чуть ли не просветлению. По словам Андрея Михайловича, никакого просветления там нет, есть только невыносимое ощущение, что так продолжаться вечно не может, и оттого жизнь становится мучительной, что невозможно сохранить что-то по-настоящему важное, дарующее счастье. Такая любовь обычно сгорает в огне ревности, такая любовь превращает людей в безумцев и почти никогда не делает их по-настоящему счастливыми.
Цапкин считал, что ему повезло: большое, яркое чувство и не растрачено из-за непостоянства, присущего человеческой природе, не омрачено сомнениями и не испорчено временем, но расплатиться за это пришлось горем и слезами. Супруга Андрея Михайловича Татьяна Думкина погибла в автокатастрофе через два года после свадьбы. Фамилию Цапкина она так и не взяла, объясняя это тем, что смена фамилии – это смена судьбы, а на такой шаг она не готова. Цапкин, бывало, говорил мне, что вот взяла бы фамилию Андрея Михайловича и была бы жива сейчас. Марианна Думкина – дочь Татьяны Думкиной от первого брака. Когда погибла мать, Думкиной-младшей было шесть лет. Девочку забрала к себе жить в город С. на берегу моря бабушка, которая почему-то сомневалась в том, что Цапкин Андрей Михайлович может быть достойным отчимом, даже несмотря на то, что Цапкин безгранично любил девочку, словно родную дочь. И ещё сильнее стал любить после гибели жены, считая, что его Татьяна продолжает жить в Марианне. С тех пор Цапкин так и не женился, отдавая теперь предпочтение женщинам лёгким, не обязывающим и ценящим не столько Андрея Михайловича, сколько возможности, что он им предоставлял за время, проведённое с ним.
Конечно, Марианну Цапкин всячески баловал и не позволял забыть себя. Бабушка спустя несколько лет после гибели дочери полюбила Цапкина, убедившись в его серьёзности по отношению к Марианне. Думкина-младшая никогда ни в чём не нуждалась, но помимо финансовой помощи Цапкин принимал немалое участие и в воспитании Марианны, а та в свою очередь искренне любила Андрея Михайловича и называла отцом. Куда делся биологический отец Марианны Думкиной, история умалчивает.
В шестнадцать лет с Марианной приключилась жуткая история, вылившаяся в продолжительную болезнь. Её похитил, держал в подвале своего дома и две недели насиловал в особо извращённой форме недавно освободившийся из тюрьмы за подобное же выродок. Несмотря на то что насильник был схвачен, судим и получил срок, несмотря на то что заботами Андрея Михайловича перспективы отсидеть и выйти у него не было, несмотря на то что урода позже обнаружили повешенным с забитой в анус бутылкой из-под водки – всё это не вывело Марианну Думкину из глубочайшей клинической депрессии. Да и могло ли? Не всегда даже самая страшная месть приносит человеку покой, иногда месть должна остаться несовершённой, чтобы придавать смысл дальнейшей жизни. И тут на помощь Марианне пришла бабушка Анастасия Геннадьевна.
Во времена Советского Союза Анастасия Геннадьевна, имея докторскую степень по медицине и биологии, трудилась на благо родины в спецотделе КГБ, занимающемся синтезом и изучением психотропных веществ. Она была ответственна за демитилтриптозин и для более плотного изучения вопроса была командирована в Перу, где в традициях местных народов демитилтриптозин, или – упрощённо – ДМЗ, потреблялся в шаманских ритуалах как напиток аяуаска – отвар из лианы, с добавлением листьев растения чакруна, – который сами шаманы называли «лоза духов». Получающийся напиток содержал настолько убойную дозу демитилтриптозина, что шаманы не только общались с духами, но и постигали истинные смыслы человеческого существования и причины возникновения вселенной.
