От Легранты, как и от Мирры, протянулись к Астрене прямые и удобные дороги в метапространстве. Примерно на середине пути Звездные Ветры, идущие возле двух этих систем, пересекались, и две трассы сливались в одну. Это значило, что соперники в патовой ситуации. Если бы Кан направил свой флот к Астрене, Дамира наверняка успела бы его перехватить; так же и Лорд-адмирал мог в любой момент парировать прорыв преторианцев. Соперники заняли оборону, пристально следя друг за другом и выжидая удобной возможности для нападения.

Однако Дареш Кан не любил ждать. Он умел поставить рассудок превыше собственных порывов к действию, однако терпение не относилось к числу его добродетелей. Сидеть на месте в ожидании удобной возможности? Это было не в его характере. Возможностей не дожидаются, их создают. И кое-что в этом направлении уже сделано.

– Что с тахионной цепью «Ультра», Кейдвелл? – спросил герцог. – Все благополучно, я надеюсь?

– Благополучно, Лорд-адмирал, – подтвердил начальник штаба. – «Ультра» проложена обходными маршрутами. Осталось лишь немного продлить ее, чтобы дотянуться до цели. Дивизион дальней связи в полной готовности и ждет только приказа.

Герцог удовлетворенно кивнул.

– Превосходно. Поручаю это вам, Кейдвелл. Действуйте, как только придут известия от Эверила.

– Да, Лорд-адмирал.

– Эта игра близится к завершению, – Дареш Кан сложил губы в хищную улыбку. – Очень скоро мы вернемся домой, адмирал.

*      *      *

Восходящее солнце выглянуло над вершинами Хрустальных Гор. Рассветные лучи, отражаясь от острых кристаллических вершин, разбивались мириадами бликов всех цветов радуги. Эверил Кан с удовольствием любовался завораживающей картиной. Прошло больше двадцати лет с того дня, как он последний раз наблюдал за восходом над Хрустальными Горами с галереи, протянувшейся между двумя башнями Аметистового Дворца на высоте почти ста метров над землей. В детстве Эверил любил смотреть на рассвет именно отсюда, и за прошедшие годы это место совершенно не изменилось. Как не изменилась и сама картина. Солнце над горами настраивало его почти на сентиментальный лад, хотя сейчас было неподходящее время для сентиментальности.

Досадливо вздохнув, Эверил нехотя оторвался от созерцания Хрустальных Гор и переключил свое внимание на двоих мужчин, стоявших позади в молчаливом ожидании. Ни тот, ни другой не вызывали у герцога ни малейшей симпатии, но эти двое были самыми влиятельными из приверженцев Ассамблеи Династий на Астрене. И самыми надежными – просто потому, что оба слишком многое поставили на союз с Ассамблеей. В случае поражения Канов им не удержать головы на плечах, и это делало их хотя бы отчасти достойными доверия.

Один из двоих был высок – выше самого Эверила, которого природа тоже не обделила ни ростом, ни статью – и широк в плечах. Впечатление портило внушительное брюшко и щекастое, румяное лицо с невыразительным взглядом близко посаженных карих глаз. Мужчина был одет в свободное темно-синее облачение из безумно дорогого саварийского шелка с длинными широкими рукавами, щедро украшенное серебряным шитьем – традиционный костюм астренской высшей знати. В ином виде дворянину не подобало являться на прием к члену царствующего дома, и было ясно, что человек оделся так не без умысла. Эверил не мог считаться наследным принцем, как и его отец не мог называть себя Императором, пока не пройдет церемонию коронации, чего, разумеется, не могло случиться, пока жива правящая Императрица. Здоровяк ясно давал понять молодому герцогу, что для него это уже решенный вопрос. Эверилу столь явная лесть показалась вульгарной, но он изобразил любезную улыбку и кивнул в знак приветствия.

– Рад увидеть вас, господа. Маркиз Стайгер. Адмирал Янг.

– Господин герцог, – толстяк-маркиз поклонился почтительно, но не без изящества. Надо признать, держать себя он умел.

Адмирал терминианцев последовал его примеру. Его внешность нельзя было назвать приметной, а на фоне рослого маркиза адмирал и вовсе терялся. Однако именно этот человек отдал Эверилу Астрену. Прежде младший герцог знал его под другим именем – Надзиратель. Он был поражен, когда открылось, что глава тайных сторонников Ассамблеи в имперской столице был не просто одним из высокопоставленных флотских офицеров, но вдобавок членом Экстренного Комитета. Эверил подозревал, что даже отец не был осведомлен об истинной личности Надзирателя. Полковник Делис Гелора, глава альдезианской секретной службы, очередной раз подтвердила свою репутацию.

– Итак, господа, к делу. Что происходит на планете?

– Все в порядке, – заверил Стайгер, сложив пухлые губы в улыбку. – Мы полностью контролируем Астрену.

– Вот как? – не без иронии протянул герцог. – Рад это слышать.

– Так и есть, – в отличие от маркиза, Янг говорил без напускной уверенности. Он просто констатировал факт.

– И так будет до тех пор, пока ваши корабли остаются на орбите, герцог Эверил, – добавил он.

Операция прошла на удивление гладко. Надзиратель безукоризненно сыграл свою роль, нейтрализовав Экстренный Комитет и отключив космическую сеть обороны. У Регана Стайгера были свои люди в военном командовании и среди высшей знати, и с их помощью Янгу удалось достаточно долго скрывать случившееся в Аметистовом Дворце от сторонников Императрицы, чтобы флотилия Эверила Кана окружила планету. После этого любое сопротивление сделалось бесполезным. Нельзя сказать, что все сразу поспешили сложить оружие – некоторые астренские полки и маллурианцы предприняли попытку отбить дворец. Но солдаты Стайгера и Янга отразили первый штурм, а затем на подмогу подоспели корабли Эверила. Удары с орбиты разметали атакующих за считанные минуты. После этого, в полном соответствии с канонами космической войны, бой быстро стих в силу очевидной безнадежности. После того, как адмирал Янг вывел из игры боевые платформы вокруг Астрены, лоялистам оставалось только капитулировать.

Но Эверил понимал, что Пел Янг говорит правду: его власть над Астреной сохраняется лишь до тех пор, пока корабли Ассамблеи повисли на орбите. Население имперской метрополии составляло почти восемь миллиардов человек; численность наземных войск приближалась к полутора миллионам. С герцогом прибыли транспортные корабли, но на них было всего тридцать тысяч космодесантников Ассамблеи Династий. Транспортники приземлились в столичном астропорту. У Стайгера и Надзирателя тоже были свои люди из числа имперских военных, переметнувшихся на сторону Канов, но даже с ними Эверил и его союзники собрали немногим больше шестидесяти тысяч солдат. Этого было достаточно, чтобы удержать столицу, но не планету. Только военные корабли Ассамблеи удерживали Астрену от бунта, но вспышки насилия, разумеется, происходили постоянно и повсеместно. Эверил незамедлительно ввел на планете военное положение. За любую попытку сопротивления солдатам Ассамблеи следовало жесткое наказание, но это не слишком помогло. Обстановка на Астрене оставалась накаленной до предела, любой неосторожный шаг мог обернуться потоками крови. Напряженность должна пойти на спад, когда в столице Империи появится отец с главными силами Звездной Гвардии. Тогда все воочию убедятся в том, что с Дамирой Адарис покончено, и нет смысла продолжать борьбу. Империя объединится с новой династией на троне. Такое уже случалось в истории Астрены, хотя, надо признать, в прошлом борьба между претендентами на императорскую корону не принимала таких масштабов.

Эверил рассчитывал на то, что отец не заставит себя ждать. Чем дольше медлит Великий Герцог, тем больше будет нарастать напряжение в столице, и Эверил не хотел думать о том, к каким мерам, возможно, придется прибегнуть, чтобы удержать Астрену в повиновении. Если планы отца осуществились, и Звездная Гвардия одержала победу над преторианцами при Легранте, вести должны прийти через несколько дней, а следом появится и сам флот, но эти несколько дней еще нужно пережить. И, как бы ни претила младшему герцогу Кану такая мысль, у него мало шансов на успех без помощи тех двоих, что стояли сейчас перед ним. У обоих – что у Стайгера, что у Янга – собственные мотивы и побуждения. Безусловно, оба ждут щедрой награды, и их пожелания придется удовлетворить. После окончания войны произойдет передел Империи – титулов, придворных чинов, армейских званий, и, разумеется, состояний. Приверженцы победившей стороны наживутся за счет проигравших, и, конечно, Стайгер и Янг уверены в том, что они будут в числе первых. В мире не существует бескорыстной преданности. Так всегда говорил отец, и Эверил Кан не сомневался в его словах.