Пролог

Джейн с любопытством разглядывала таинственный дом. Тот самый, что стоял на отшибе за старой мельницей, на самой окраине деревни. Место это считалось нехорошим и даже проклятым, ибо по всей округе давно гуляли упорные слухи, будто там обитает самый, самый, что ни есть настоящий ужасный чёрный колдун.

Невысокая, мрачная постройка, с заросшей мхом крышей имела вид, действительно, пугающий, и нежилой. И оттого, как нельзя кстати, подходила на роль страшной и зловещей берлоги ведьмака.

Местные старались обходить этот дом стороной. И даже своих овец отводили на дальний выпас. Лишь бы подальше.

Дом колдуна был плотно окружён густыми зарослями высокой травы. И над его крышей нависало старое дерево. Настолько трухлявое, что если бы не опиралось на него своими огромными сучьями, то давно бы уж рухнуло от дряхлости в тугой, зелёный, крапивный спрут.

Вездесущие и всезнающие деревенские мальчишки клялись и божились, что по ночам из его дома слышали страшные звуки, видели чёртовы огоньки, и как из дымовой трубы в полночь вылетали на метле ведьмы.

Да и сам мистер Хэнкс, а именно так звали колдуна, вёл себя странно. Дружбу особо ни с кем не водил, был угрюм, нелюдим и вечно сосредоточен. Купит у местных, что ему надо – и к себе. Часто уходил в одиночку то в лес, то высоко взбирался на окрестные холмы. Что он там искал и чем занимался, никто толком особо не ведал.

На деревенском сходе, на всякий случай, решили колдуна сжечь, а его дом снести. Мужики, вооружившись вилами, косами и топорами, громко распевая псалмы, направились в сторону его хибары. На груди висели связки чеснока, а в шляпах торчали веточки чертополоха – верное средство от любой нечисти.

Но тут дорогу преградил святой отец. Старенький викарий, широко распахнув руки, как детей, увещевал толпу угомониться и обещал сам разобраться с новичком. Тем более, что колдун – это юрисдикция суда Божьего, а вину его ещё нужно доказать. Вершить же суд земной мог только граф, на чьей земле находилась деревня, а за самоуправство грозит тюрьма и каторга. Народ, пораскинув умом, с доводами священника согласился и отступил. Тем более, что, слово каторга подействовало на всех весьма отрезвляюще. Отправляться на рудники и рыть каналы охоты ни у кого не было.

Преподобный отец немедленно посетил загадочный дом поселенца, но ничего компрометирующего не нашёл. Тогда он призвал его на исповедь, но и во время таинства, мужчина ни в чём таком не покаялся. К тому же мужчина платил щедрую десятину в церковь и регулярно посещал воскресную службу. В итоге, священник успокоил паству. Хэнкса признали чудаком и мизантропом и оставили в покое.

Тем не менее, опасливость к нему сохранялась. Дом его, на всякий случай, обходили подальше, а не в меру любопытных детей, наказывали. Так, что те, ещё издали завидев его высокую, крепкую фигуру, с визгом рассыпаясь в разные стороны, бежали наутёк.

Когда россказни о колдуне достигли поместья, графская дочь немедленно захотела взглянуть на него.

Леди Джейн ничуть не сомневалась в правдивости слухов. Но благовоспитанной девушке никуда не годилось вести себя подобно глупой девчонке. Сплетни и сказки – удел простолюдинок, чеканным голосом заявляла гувернантка. И пришла бы в ужас, узнай, что такая взрослая леди, а Джейн, как никак, было уже десять лет, подобно деревенской босячке собирается подглядывать, как варят снадобья, шепчат заклинания и призывают нечистого. Джейн ужасно страшилась как- бы горгона, так ласково и про себя именовалась гувернантка-француженка, не узнала куда направилась её подопечная. Но и удержать упрямицу не было никакой возможности. Если, что вбила себе в голову, ни за что не отступит.

В поместье своего отца она, затянутая в тугой корсет, чинно и благонравно спрягала латынь, читала псалтырь, шила золотом и учила родословные. Но за его пределами, вдали от бонн и учителей, дыша полной грудью, в Джейн просыпалась обычная, простая девчонка. И оттого с упоением носилась на перегонки по зелёному лугу, от души смеялась и, падая в море полевых цветов, отчаянно болтала ногами. В общем, вела себя так, как и полагается и хочется обычному ребёнку, вне душных тисков этикета и правил.

К счастью, мадемуазель Жюли напрочь не умела держаться в седле, а потому на конных прогулках юную графиню сопровождал её молочный брат Бобби. Верный друг и товарищ по играм и проказам.

–Интересно, что он там сейчас делает? – Сказала вслух девочка. – Вот бы посмотреть. Хоть бы одним глазком!

–А, что если он сейчас служит чёрную мессу?

Джейн обернулась на Бобби с горящими от любопытства глазами.

–Пойдём, посмотрим!

Но мальчику совсем не нравилась её затея.

Что, если в отместку этот Хэнкс нашлет на них падучую болезнь* или сделает так, что всё тело покроется бородавками?

Бобби передёрнуло.

То, что колдуны могут насылать такое проклятье, он много раз слышал от старой графской кухарки. Будучи ещё совсем детьми, они с Джейн пробирались на кухню, послушать её страшные истории о привидениях, ведьмаках и прочей нечисти. И кухарка увлечённо рассказывала им свои жуткие сказки, помешивая что- то в огромном котле. А потом они долго не могли уснуть и в каждом тёмном углу мерещились чудовища.

Сама Джейн, похоже, ничего не боялась. Ведь, этот дом, равно как и вся деревня располагались на землях её отца – графа Арчибальда Бернери. Но разве колдуны подчиняются земным законам?

Отговорить девчонку было бесполезно.

Разве, что напугать?

–А, вдруг, как он увидит?– Предположил мальчик.– Тогда несдобровать. Возьмёт и превратит вас в гусыню.

–Как это в гусыню? – Округляя огромные детские глаза, удивилась девочка. -Почему в гусыню? Я не хочу.

–Ха! Ему то какое дело, хотите или нет?– Хитро отозвался малой.– Превратит и всё. В глупую, толстую, серую гусыню. Колдуны это знатно умеют. Одним щелчком.

–Я не хочу в гусыню.– Джейн обиженно надула губы и оторопело скосилась на дом колдуна.

–Тогда в лягушку. Мерзкую зелёную жабу. Всё тело в пупырышках. Брр!

–Как это он посмеет? Я дочь графа Бернери!

–Так он же колдун. Ему всё равно.

Девочка ужасно боялась лягушек. И так живо представила себе это превращение, что совсем растерялась. Но, вырваться из под контроля гувернантки и свернуть назад, было как то… обидно. Сделаться лягушкой, тоже, совсем не хотелось. Девочка замерла в нерешительности. Лошадь нетерпеливо перебрала ногами, и это движение привело Джейн в чувство.

–Да ты просто нарочно пугаешь меня! -Догадалась она.– Только зря стараешься. Я не боюсь!– Джейн упрямо вздёрнула подбородок.– И не отступлю. Так что помоги- ка мне лучше спешиться.

Бобби вздохнул и спрыгнул с лошади.

– А, может, ты сам боишься?– Она лукаво прищурилась, сверху вниз глядя на мальчика.– Отвечай!

–Ещё чего! Никого я не боюсь! – Обиделся он.– Вот мой нож! Я выпущу ему кишки прежде, чем он успеет сказать заклинание. – Мальчик выхватил из-за пазухи лезвие.

–А если успеет?

–Не успеет! У меня с собой горсть кладбищенской земли. Все колдуны её бояться.

–Тогда, пошли!

Друзья осторожно подобрались к дому. Окно было достаточно высоко, так что даже, стоя на цыпочках, не удавалось заглянуть в него. Рядом валялся небольшой пенёк. Джейн подкатила его ближе, встала на него и заглянула внутрь окна.

В доме отшельника царил полумрак, и девушка не сразу разглядела, что там. К тому же, оконное стекло было покрыто таким приличным слоем пыли и грязи, что Джейн невольно поморщилась, зная с каким усердием, начищали стёкла в Бернери – холле.

Наконец, её глаза привыкли к темноте, и перед ней возникла внутренняя обстановка жилища.

В середине небольшой комнаты стоял стол, почти заполнявший собой все пространство. На нем тесно размещались какие – то банки, склянки разных форм, пучки травы, замысловатые сооружения из тонких железных прутьев, назначение которых она не понимала, и небольшая жаровня. В углу на полу лежала груда камней. А на высоких, почти под самый потолок, стеллажах, стояли стопки книг. Вообще книг было много. Несколько из них лежало на столе в раскрытом виде. Самого колдуна не было видно.