Я приехал в Америку в сорок семь лет, с женой и двумя детьми, а уехал в пятьдесят три один. Мне одновременно осточертела и Америка и моя семейная жизнь. Приехал летом и уехал тоже летом. Кстати, в Америку невозможно приехать, в нее можно только приплыть или прилететь. Я прилетел. Как жук, бабочка или еще какое-нибудь безмозглое насекомое с крыльями. Я не сравниваю себя с птицами – птицы умнее, гораздо умнее человека. У птиц для сезонных миграций есть причина, у меняя ее не было, чистое любопытство, не более того, ну и расчет на то, что любые перемены будут полезны для нашей семьи. Так оно и случилось, я сделал то, что давно хотел сделать – я развелся. Сперва получил гражданство страны, которую не любил и вскоре уехал из нее навсегда – ну, ни странно ли? Разве я не насекомое? Тупое насекомое с неутоленной страстью к размножению. К производству себе подобных особей, к беспорядочному флирту и упорядоченному сексу – со всеми по порядку, как говорит моя подружка.

Вот, теперь, когда я рассказал главное о себе, можно перейти к деталям. Всех же интересуют детали: где, что, почему? Но мне, даже спустя год после моего бегства, не очень-то хочется о них вспоминать, я выпилил эти шесть лет жизни из памяти, ровно так же, как выпилил из памяти двадцать семь лет своего гребанного брака. Мне сейчас пятьдесят четыре, я вот уже как месяц разведен и живу с замужней женщиной, замещая, как в плохом анекдоте, мужа, находящегося в долгосрочной командировке в Москве. Я тоже живу почти в Москве и езжу к его бабе каждые две недели, как к себе домой. Муж за год навестил супругу всего дважды, почти сразу сбегая от нее, как черт от ладана на рыбалку, из которой привозил только запах перегара. За неполный год знакомства мы с его женой трижды съездили в Ессентуки, ухитряясь по дороге совокупляться как кролики в поезде, навестили могилу моей мамы, взошли на самую высокую точку в Кисловодском парке, причем в первый раз мы прошли только половину пути, но моя девочка тогда еще была на костылях и этот подъем произвело впечатление на отдыхающих в парке.

– Смотри – сказал один мужик своей жене, когда мы уже спускались вниз – вон баба на костылях идет, а ты всё ноешь!

Впрочем, я знал, что мы это обязательно сделаем. Мы то и дело совершали поступки, идущие вразрез со сложившейся практикой реабилитации после операции по замене тазобедренного сустава. Так, мы возобновили занятия сексом в первую же неделю после её выписки из больницы, тем самым, раздвинув стандартный коридор для послеоперационного коитуса. Быть может это полезно будет знать последующим поколениям больных: хороший секс значительно ускоряет процесс восстановления. То, что некогда было невозможным в полной мере, теперь моей женщине удавалось с легкостью – она научилась, наконец, без напряжения широко раздвигать свои бедра.

Сказать по-правде, мы не сразу нашли друг друга. Сначала я прилетел в Россию из США, как бы, в отпуск, на 10 дней. Дело было в июле, и мне позарез нужно было в краткие сроки выполнить свою программу. В мои планы входило найти себе женщину, заняться с ней сексом, снять со счета, накопившиеся от сдачи квартиры рубли, перевести их в доллары и благополучно вернуться на свое рабочее место уборщика в средней школе, где я без малого проработал три с половиной безрадостных года. План изначально провальный, и даже не потому, что я так и не затащил в отмеренные сроки в гостиничную койку ни одной бабы, а потому что я в глубине души понимал, что назад я по доброй воле не вернусь. Купленный обратный билет, на самом деле, был элементарной уловкой, наивной попыткой обмануть себя и жену, которой, впрочем, я недвусмысленно намекнул на своё желании остаться, опубликовав накануне в сети на своей странице графоманского портала стишок под названием: «Невернусь».

Я наверно не вернусь,

Я люблю святую Русь,

Я должно быть этим летом

Попрощаюсь с Новым Светом,

Я наверно остаюсь.

Хорошо писать куплетом

Вместе с богом в облаках,

У меня занятий нету,

Да и он не при делах -

Хорошо нам в облаках!

Я люблю бродить по свету,

Что мне делать не пойму,

И других занятий нету,

Как любить свою страну.

Я люблю и Крым, и Сочи,

Хорошо, но, да, не очень,

Залегла на сердце грусть,

Я наверно не вернусь.

У меня билет обратный

Самолет он, будь неладный

Что ж не весел ты шофер?

Стоп, машина! – светофор.

Я стою на светофоре,

За горами плещет море,

За горами океан,

А за ним сплошной туман

В океане океан.

В океане плещут рыбы,

Вольно плавают киты,

У меня на сердце ты, блин,

А в душе поют коты,

А в душе уже не ты.

Хорошо и горя мало,

Тем, кто с горя не сгорел,

Ждет меня под камнем мама,

Не дождалась, не успел.

Не успел я сесть в машину,

Чтоб до дома долететь,

Что ж теперь мне делать сыну?

Остается песни петь.

Буду петь я песни с вами,

Дорогие вы мои,

У меня билет в кармане,

А в душе поют коты.

Лучше бы мне котов не слушать,

Да со трезвой головой

Вбить бананы себе в уши,

И лететь назад домой.

Только где мой дом, кто мне скажет?

Кто покажет, поселит,

Для меня маршрут не важен

Я согласен на транзит.

Отведи меня в сторонку

Да, на ушко нашепчи,

Затянула жизнь в воронку,

Что мне делать, научи.

Научи, прошу, как друга,

Как товарища прошу,

Я скольжу, скольжу по кругу,

По периметру скольжу.