— Линнет, ты не можешь мне отрезать?.. Она нахмурилась, недовольная тем, каким тоном это было сказано. Ему так худо, а он изнуряет себя попытками бодриться…

— Быстрее, Линна, быстрее!

— Сейчас, Девон.

По-прежнему связанными за спиной руками она нащупала нож. Девон даже не пошевелился, когда Линнет прикоснулась к его спине и попыталась просунуть лезвие под сыромятный ремешок, стягивающий его руки и ноги. Она всячески пыталась отогнать от себя кошмарные мысли: она ведь почти перерезала ремень, а Девон по-прежнему не шевелился… ни малейших попыток переменить эту мучительную и неестественную позу.

— Боюсь, что мое тело слишком долго пребывало в этом состоянии. Ты не могла бы освободить мне руки?

Безумно страшась причинить ему боль, она действовала очень осторожно, чтобы не пропустить момент, когда нож разрежет, наконец плетеный ремешок. Ремешок был настолько туго затянут, что она еле нашла щель, куда можно было просунуть нож.

— Не бойся сделать мне больно, — прошептал Девон. — Если даже ты совсем отрежешь мне руку, я не замечу этого. Скорее же, скорее!

Однажды, как заметила Линнет, острие ножа задело его, но Девон даже не вздрогнул. Линнет поняла, что он ничуть не преувеличивал: его руки действительно ничего не чувствовали.

Освободившись, Девон медленно и неуклюже пошевелил пальцами.

— Дай мне нож, — прошептал он, — и слушай меня, — добавил он, распиливая ножом ремешок на ее запястьях. — Я пробыл здесь слишком долго, и мне… как-то не можется. Обещай мне кое-что. Если я неожиданно упаду, брось меня. Брось и уходи одна. Я не хочу, чтобы Бешеный Медведь снова тебя сцапал. Ты поняла меня?

— Прекрасно поняла, — тихо ответила она.

— Так ты обещаешь?

Вытянув руки перед собой, Линнет растирала свои затекшие запястья.

— Нет. Дай-ка мне нож, и я обрежу путы на наших ногах.

— Ну, пожалуйста, Линна!

— Девон, не заставляй меня впустую тратить время.

Линнет обрезала ремешки на щиколотках. Ноги Девона были мокрыми, и она поняла, что это кровь. Плакать было некогда, и поэтому она заставила себя делать то, что необходимо.

— Ты можешь ходить? — спросила она, когда они полностью освободились.

— Я бы предпочел, чтобы ты понесла меня на руках.

Затаив дыхание, Линнет вырезала в стенке шалаша отверстие и высунула голову наружу — проверить, нет ли кого поблизости. Люди Бешеного Медведя были весьма ленивы и охрану выставляли далеко не всегда. А уж теперь, когда их главарь отсутствовал, пустившись на поиски Желтой Руки, они окончательно распустились.

— Все спокойно, — сказала она и протянула Девону руку. Девон покорно взял ее, и Линнет помогла ему чуть приподняться.

Лицо Девона было похоже на маску, за которой он прятал свои мысли и ощущения. Девон кивнул, и она стала прокладывать путь из шалаша в лес. Впервые увидев Девона при дневном свете, Линнет обнаружила, что его наполовину зажившие раны вновь кровоточили. Она не стала спрашивать, что с ним сделал Бешеный Медведь.

Не говоря ни слова, он дал ей понять, что плохо видит, и пропустил ее вперед. Они шли около часа очень-очень медленно. Линнет поняла, что скоро он вообще не сможет идти. «Если бы я могла понести его!» — подумала она, когда они вышли на берег реки. По воде плавали бревна, обтесанные и готовые к употреблению. Линнет стала размышлять над тем, что же приключилось с несчастными поселенцами, которые оставили здесь эти бревна, совершенно готовые для строительства дома. И вдруг ее осенило! Если ей не по силам нести Девона, пусть это сделает вода.

— Девон, если я помогу тебе войти в воду, ты смог бы уцепиться за бревно?

Девон слабо кивнул, глядя на нее остекленевшим взглядом.

Пока он брел по воде к ближайшему бревну, Линнет поддерживала его насколько хватало ее силенок. Она услышала, как у Девона перехватило дыхание — в первый момент холодная вода обожгла его. Он был по пояс голым; на нем были штаны из грубой полушерстянки и, конечно, никакой обуви. Чем глубже Девон заходил в реку, тем меньше горели его раны, холод не давал им загноиться. Вода держала его на плаву, избавляя тем самым от необходимости опираться на израненные ступни, и ему стало легче.

— Ловко придумано. Очень ловко, Линна, — промолвил он.

— Спасибо моей гувернантке: научила меня, как надо обращаться с израненными, истекающими кровью мужчинами, обитающими в диких просторах Кентукки.

Перекинув через бревно руку и озадаченно вскинув бровь, Девон взглянул на Линнет, не понимая, шутит она или говорит серьезно.

— Теперь помолчи. Скоро они начнут искать нас, — сказал он, прижавшись щекой к грубой коре, в первый раз за четыре дня позволив себе расслабиться.

Несколько часов они плыли в полном молчании. Солнце окончательно село, и наступила ночь. Временами Линнет казалось, что Девон уснул, и тогда она не спускала о него глаз, готовая подхватить его, если он вдруг свалится в воду.

— Дай срок, потом я буду за тобой приглядывать, — в какой-то момент прошептал он, как раз когда казалось, что он спит.

— Я буду этому только рада, — ответила она, коснувшись его уха.

Они услыхали конский топот, раздававшийся вдоль берега, приглушенный, почти неразличимый. Соскользнув с бревна, рука Девона потянула голову Линнет куда-то вниз, так что она оказалась между грудью Девона и бревном. Линнет едва дышала, боясь, что ее услышат. Копыт уже давно не было слышно, но Девон все еще держал ее под собой. Шея Линнет затекла и болела. Наконец осторожным движением он освободил ее, и она, оттолкнувшись ногами от воды, снова устроилась рядом. Линнет вопросительно посмотрела на него.

— Твои волосы… — сказал он. — Они слишком блестят. — И снова прижался щекой к древесной коре.

Когда взошло солнце, Линнет подумала о том, что им следует где-нибудь остановиться, чтобы отдохнуть и перекусить.

— Девон? — тихо позвала она. Он открыл глаза, ясные и бодрые, сияющие голубизной.

— А я думал, что это все во сне, — улыбнулся он, блеснув зубами, такими белыми в сравнении с его темной кожей. — Я даже боялся открывать глаза — вдруг здесь тебя не окажется и мне придется смириться с тем, что это сон, а не явь.

Она погрузила пальцы в его густые мягкие кудри.

— И придется-таки, потому что отныне тебе не избавиться от меня ни во сне, ни наяву. Его улыбка стала еще шире.

— Когда мы из всего этого выкарабкаемся, давай сделаем еще несколько Миранд. Она состроила брезгливую мину.

— Ты не можешь думать о чем-нибудь другом?

— Но прошло…

— Знаю, знаю — столько времени! Он промолчал, снова улыбнувшись.

— Девон, — деловитым голосом сказала Линнет. — Что же нам делать? Тебе нужно обсохнуть и отдохнуть, и поесть нам тоже ой как нужно.

Он поднял голову и внимательно посмотрел по сторонам.

— Мы еще недостаточно отплыли от стойбища Бешеного Медведя. Можешь еще немного продержаться на плаву?

— Да. Главное — смог бы ты.

— Смогу, — ответил он, снова закрывая глаза. Во второй половине дня начался дождь. Линнет была просто счастлива, поскольку ее шея и руки сгорели под солнцем. Темная кожа Девона была невосприимчивой к солнечным лучам. И еще Линнет с радостью отметила про себя, что его раны стали заживать. На заходе солнца, когда дождь прекратился. Девон помог Линнет подтолкнуть бревно к берегу. Из-за отсутствия пищи и суточного пребывания в воде, пока они дрейфовали по реке на бревне, Линнет настолько обессилела, что сама дивилась своей невероятной слабости.

Девон повалился на мягкий ворох сухих листьев.

— Ступай и найди нам что-нибудь поесть, женщина, — сказал он, закрывая глаза.

Встав над ним, Линнет свирепо посмотрела вниз — Девон приоткрыл один лукавый глаз.

— Ты еще заплатишь за это, Девон Макалистер, — промолвила она, но он закрыл глаз и мирно улыбнулся. Линнет медленно побрела в лес.

Леса Кентукки были неописуемо богаты дичью, плодами и орехами. Линнет набрала целый подол крупных спелых ягод ежевики и отправилась назад к Девону. Он ел медленно, наслаждаясь каждой ягодой, Линнет же набросилась на еду с невероятной жадностью.