<p>
</p>
Почему-то я знал, что это сон. Так бывает. Раз на раз не приходится. То просыпаешься в холодном поту, и не сразу даже понимаешь где ты и кто ты. И никуда не едешь, а лежишь в своей постели. И семи чемоданов, которые ну никак невозможно собрать и вытащить из вагона за две минуты стоянки - тоже нет, и никогда не было...
Впрочем, кошмары мне снятся редко. Если это вообще можно считать кошмарами. Непослушные чемоданы - это ведь не вампиры и не взбесившиеся покойники. Но, во сне такие вещи реально напрягают.
Но теперь мне снился совсем другой сон. Цветной и светлый. Пронизанный солнцем и дурманящим ароматом трав. Стоп! Ещё раз с этого места... А разве могут сниться запахи? Никогда не задумывался, но мне запахи не снились никогда. А впрочем, какая разница? Странный какой-то сон - с элементами психоанализа...
Дома, деревянные сараи, заросший сорняками пустырь были сладостно знакомы и таинственно загадочны. В этом городе я уже был - возможно в другом сне... Через очередной двор я вышел на неширокою улицу. По улице ехал красно-белый автобус. Пассажиров было мало - половина мест свободна. Здесь! Да, вот он, маленький зелёный киоск, где я когда-то, в десять лет, купил великолепный набор из десяти серебристых солдатиков. А если перейти дорогу, то попадёшь в заброшенный скверик, спускающийся к реке.
Я дошёл до перекрёстка и, дождавшись зелёного света, перешёл через улицу. Скверик оказался больше, чем мне помнилось. Целый заброшенный парк. И спускался он не к реке, а к заросшему ряской пруду. На берегу пруда, прямо на траве, сидела девушка в очень длинном серебристо-сером платье без рукавов. Ну да, макси - это же последний писк... Последний? Почему? Какой сейчас вообще год? Совершенно естественный вопрос, которым я, однако, ни разу ещё не задавался ни в одном из моих снов...
Девушка мне очень нравилась. Но я... Хотя я давно уже вышел из школьного возраста. А также из студенческого и ещё нескольких возрастов, следующих за ними... Но при встрече с представительницами прекрасного пола по прежнему испытываю некую странную растерянность. Не могу найти нужных слов, не знаю куда деть руки. Хотя... Это ведь только сон! Отказываться от попытки знакомства - даже во сне - это было бы перебором. Даже для меня. И я решился.
- Девушка, - сказал я слегка дрожащим голосом, - какое у вас красивое платье!
Она обернулась. Ни испуга, ни возмущения не было на её довольно симпатичном лице - только безмерное удивление.
- И оно очень подчёркивает красоту вашей фигуры. - Я решил закрепить успех. Если он, конечно, был...
Уголки её прелестных губ слегка приподнялись. Она улыбалась. Улыбалась! Мне! Положительно, я сегодня в ударе. Не часто мне удаётся произвести на девушек такое впечатление. Даже во сне.
Расхрабрившись, я окинул быстрым взглядом стройную, обтянутую серебром фигурку. От головы до пяток. Потом - от пяток до головы. Потом... Потом, под моим горячим взором, платье её слегка порозовело, и из макси превратилось в мини. Очень-очень мини. Такое мини, что...
- Прекрати немедленно!
Под её очень суровым взглядом я стушевался, а платье приобрело строгий серый оттенок, лишь слегка смягчаемый кокетливыми серебристыми нитями. Длина платья тоже увеличилась, но остановилась, чуть-чуть не дойдя до изящных коленок. Глаза наши встретились и мы вдруг расхохотались.
Я всё ещё радостно хихикал, а незнакомка резко оборвала смех и стала очень серьёзной. Даже, пожалуй, печальной. И заговорила. Голос её был нежен и очень тих. Наверное, так шепчутся на лугу влюблённые колокольчики.
- Мне очень приятно, что я ещё кому-нибудь приятна. Даже здесь. Но...
Даже здесь. Но что здесь такого? Солнце, конечно, зашло за тучку. И кусты стояли уж как-то очень плотно. Город - это город моего детства. Очень не часто я его вижу. Даже во сне...
- Но, принимая во внимание, все обстоятельства...
Что ещё за обстоятельства, чёрт побери! Есть я, есть она. Мы друг другу нравимся. Вечно у женщин какие-то заморочки. Марш Мендельсона им подавай... Хотя... Учитывая все обстоятельства, и то, что всё это только лишь сон... А даже если и не сон! В этих странных обстоятельствах - и учитывая коленки - не пугал меня даже Мендельсон. И я сказал, то что думал.
- Выходи за меня замуж! А, кстати, как тебя зовут?
В её глазах полыхнул синий... То ли лёд, то ли огонь. Я был испепелён и заморожен. Я был уничтожен. А солнце всё не выходило из-за тучки. Довольно, кстати, большой и низкой. Из таких сыплется в ноябре снег. Кусты, уже без листвы, стояли плотной стеной. Сейчас выйдут из них два вурдалака. А из пруда - утопленник. Но ведь это сон! Только сон! И я опять сказал, то что думал.
- Чёртова ведьма! Зови своих вурдалаков! Ты мне снишься! Ты мне всего лишь снишься!
Ярость в её глазах мгновенно сменилась растерянностью.
- Ты... Ты, что, умер во сне?
- Я умер? Да я...
Но я уже вспомнил. Я ехал на работу. С которой уже второй год никак не соберусь уволиться. Хотя она мне не нужна. Ни морально, ни материально. Ехал я в маршрутке. Зудела в уши какая-то восточная мелодия. Держаться было не за что, но за что-то я держался. Скрючившись в три погибели. И чьи-то груди перед моим носом... Довольно симпатичные груди. По утрам, я ещё имею силы на них реагировать...
А потом... Потом визг тормозов, удар... Такое было впечатление, что в нас въехал КАМАЗ. Как потом написали в протоколе, именно он в нас и въехал... Всё это, понятное дело, отразилось в моём лице. И в лице незнакомки, которое из растерянного стало виноватым.
- Я... прости... Я не знала... Ты... Ты в самом деле не помнил?
- Теперь вспомнил, - буркнул я.
