– Это сборище донжуанов, – говорила одна.
– Они просто настоящие свиньи, – наперекор ей говорила другая.
– Держи ухо востро, иначе они сделают из тебя девочку на побегушках и заставят целый день заваривать им чай.
В то время женщины работали в бригадах скорой помощи, но их было очень мало. Именно поэтому, когда я попала на станцию скорой помощи, я уже была сильно напугана. Переживая, что могу совершить какой-нибудь поступок, недостойный профессии, я так сильно нервничала, что, сидя в общей комнате отдыха, молчала как рыба. Это было так не похоже на атмосферу, к которой я привыкла в больнице, где большинство сотрудников были женщины. А беседа двух коллег вовсе не была такой уж невинной. Один из медиков спросил, хочу ли я чаю. «Уж не розыгрыш ли это?» – подумала я и ответила:
– Да, хочу.
Но мои опасения были напрасны. Коллега просто протянул мне чашку с очень крепким чаем. Сделав глоток, я обожгла губы. Чай и вправду был очень крепким. Но меня всю трясло, и я не могла произнести не слова. Пока мы ждали первого выезда, я сидела в общей комнате, нервно натягивая юбку на колени. Наконец поступил вызов. Все поднялись на ноги.
– Ты поедешь с нами? – спросил меня Стив, который был выше ростом, чем его напарник по имени Найджел.
Мысленно благодаря судьбу за то, что мне не придется допивать такой крепкий чай, я согласилась. На тот момент я практически ничего не знала ни об одном из своих коллег. Впоследствии Стив стал моим мужем. (Бедный дурачок, как же долго он мучился от любви.)
Включив спецсигналы, мы поехали на вызов. Это была, как мы называем, «настоящая работа». У женщины остановилось сердце. Прямо на улице. Я смотрела, как Стив вставил ей в рот трубку, чтобы обеспечить доступ кислорода в легкие. Это называется «интубация». Потом он установил канюлю в вену, чтобы через нее вводить лекарства в попытке запустить работу сердца. Одновременно я пыталась помочь, делая массаж сердца. Затем мы положили женщину на каталку и погрузили ее в машину скорой помощи. Мы отправили срочный вызов в больницу, и Найджел, включив проблесковые маячки и сирены, довез нас туда.
Всю дорогу мы со Стивом пытались реанимировать пациентку. Я раньше не сталкивалась ни с чем подобным, и весь путь до больницы адреналин в крови просто зашкаливал. Когда мы приехали, меня трясло как котенка. Прическа на голове испортилась, и я потеряла пару волос. От переутомления, полученного в этой поездке на расстояние в 12 миль, меня бросало в жар, а с тела градом лил пот. К тому же мои чулки порвались, а на коленях были ссадины, которые я получила, ударившись о тротуар. Я чувствовала себя как выжатый лимон, внутри все гудело. Но я была удовлетворена проделанной работой.
К сожалению, как это часто бывает в таких ситуациях, женщина умерла. Но теперь я окончательно поняла, что хочу работать именно на скорой помощи. Это было мне по душе. После окончания учебы в 1993 году я получила диплом медсестры общей практики. Тогда, в начале 90-х годов, получить работу в отделении скорой помощи было совсем не просто. Все места были заняты. Я должна была записаться в лист ожидания отделения и начать работать медсестрой в терапевтическом отделении больницы. Поступая в терапию, я уже мечтала о том, что буду работать на скорой. В дальнейшем, обеспечив себе «запасной аэродром», я также отправила резюме в службу скорой помощи, и через полгода меня приняли туда.
Наконец я вернулась к кочевому образу жизни. Но теперь я отложила в гардероб алмазное бикини, в котором выступала в цирке, и, став сотрудником Лондонской службы скорой помощи, примерила на себя теплые ботинки с металлическими носками. В апреле 1994 года я начала работать медицинским техником скорой помощи. В отличие от сотрудников других экстренных служб нашего города, которые первыми вступают в борьбу с чрезвычайными ситуациями, медицинские техники выезжают на все вызовы, поступающие в службу 999, выполняя основные реанимационные мероприятия, позволяющие привести человека в сознание, и делают дефибриляцию (приводят сокращение сердечной мышцы в норму), вводят человеку жизненно важные лекарства, выполняют другие лечебные манипуляции.
Два года спустя я решила начать учиться на фельдшера, а в 2003 году прошла дополнительное обучение в университете, став одним из первых докторов неотложки в Лондоне. Мы, как и другие медики, выезжаем на все вызовы, поступающие в службу 999, но работаем на обычных машинах, используя в том числе и личные автомобили. Так как все доктора скорой помощи также выезжают на дом к пациентам в составе обычных бригад, то их часто направляют на особо срочные вызовы, например, если у пациента произошла остановка сердца или он получил травму, чтобы человек мог максимально быстро получить квалифицированную помощь. Автомобиль медика может ехать в потоке машин с достаточно большой скоростью, и благодаря этому врач сможет приехать к пациенту раньше, чем скорая, и начнет немедленно оказывать помощь. Также доктор может выезжать на менее срочные вызовы, например легкие травмы или несерьезные заболевания, при которых далеко не всегда требуется госпитализация. В таких случаях он может провести полный осмотр на месте и часто оказать необходимую помощь или лечение, которое обычно производят в больнице. Мы возим с собой дополнительное оборудование для анализов и можем, например, сделать инъекцию антибиотика в домашних условиях. Кроме этого, многие доктора скорой помощи также работают в соответствующих отделениях больниц и травмпунктах. Поэтому мы имеем возможность работать совместно с врачами различных профилей, получая от них новые знания, которые затем используем, выезжая на очередные вызовы.
Пожилые люди или те, кто в силу обстоятельств не может надолго уезжать из дома, очень рады тому, что на вызов приезжают квалифицированные врачи, ведь теперь им зачастую не приходится ложиться в больницу. В случае если необходимо продолжить лечение, врач скорой помощи может обратиться к специалисту общей практики по месту жительства, в поликлиники или другие медицинские организации. Оказывая помощь людям, помогая им избежать госпитализации и оставляя их дома счастливыми и светящимися от радости, ты чувствуешь особенное удовлетворение от собственной работы.
В 2014 году я уволилась из Лондонской службы скорой помощи и теперь живу в старом загородном доме на холмах северной Тосканы (Италия), регулярно возвращаясь на работу в Центр неотложной помощи в южном Лондоне.
Я хотела написать эту книгу потому, что понимала – медицина интересует очень многих. Общаясь с незнакомыми мне ранее людьми, я всегда видела большой интерес к нашей работе и желание узнать какой-нибудь увлекательный медицинский факт. Хотелось бы отметить, что все мысли и переживания, высказанные и описанные в книге, являются сугубо личными и субъективными. Я не допускаю и мысли о том, что мои коллеги будут во всем со мной согласны. Но необходимо также сказать и о том, что истории, наподобие тех, которые вы прочтете на страницах этой книги, может рассказать любой из нас. Нам всем приходилось выезжать на вызовы, где мы иногда получали различные травмы, а происходившее вселяло леденящий кровь ужас, навевало грусть, а порой и поднимало настроение. Я ни в коем случае не собираюсь приписывать себе авторство этих историй, не имею никакого права на это.
Мои соратники по бригаде – замечательные люди. Рассказывая анекдот коллегам и друзьям в комнате отдыха на станции скорой помощи, я смеюсь так громко и задорно, как не смеюсь больше ни с кем. Нам действительно очень хорошо вместе, мы много общаемся. Я думаю, сейчас очень мало коллективов, где царит такая же дружеская атмосфера, как у нас. И это одна из причин, почему так много персонала состоит в отношениях или в браке друг с другом. Я готова поклясться в этом, потому что сама вышла замуж за Стива. Очень часто доктора встречаются или создают семьи с медсестрами или сотрудниками других экстренных служб, в этом нет ничего необычного. Подозреваю, это вызвано тем, что у нас много общего, например ненормированный рабочий график. Ну и конечно, то, что мы имеем дело с жизнью и смертью.
