Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Николай Романецкий

Элвис жив

Пролог

Гид, стоя перед зеркалом, неторопливо брил собственный череп.

Он прекрасно помнил, что всякого рода косметическими процедурами обычно занимаются в ванной – в данном случае в гостиничном номере, где он давно уже проживал, – но с некоторых пор это не имело ни малейшего значения.

Главное, чтобы бритва была опасная – так волоски выбриваются наиболее чисто.

«“Жилетт” – лучше для мужчины нет!»

И для гида – тоже.

Гладкая кожа на собственной голове – решающий фактор при первой встрече с подопечным. Это как экран в старинной киношке. На нем можно показать любые картинки. Хоть охоту Хищника за Арнольдом Шварценеггером, хоть мирную беседу Йогана Вайса с Генрихом Шварцкопфом, хоть фигуру врага в прицеле героини-снайперши… Не имеет значения.

Как не имеет значения и время года на дворе.

Хорошо бы, конечно, чтобы случилась непогода. Чтобы на улице дул сильный порывистый ветер, освобождающий кроны деревьев от желтой листвы. А над головой – быстро темнеющее небо, обещающее неизбежный скорый дождь. И чтобы немногочисленные прохожие спешили скрыться в теплых стенах своих берлог.

Гиду, в общем-то, все равно. А вот гость любит подобную погоду. Хотя это и странно. Такая любовь, скорее, подошла бы коренному петербуржцу, а не уроженцу курортного городка Южноморска. Впрочем, экскурсант же неплохо знаком с Северной столицей, бывал там не раз и даже жил некоторое время, имел на невских берегах кое-каких знакомых, сыгравших в его судьбе не самую последнюю роль…

Впрочем, это тоже не главное. Главное, что именно такая погода – а скорее, непогода – обязательно приведет к встрече… Необходимое, так сказать, условие в череде случайностей, которые сопровождают каждого человека. И некоторые из них совершенно не случайны. Но кто из подопечных об этом догадывается? А если кто-то и догадывается, все равно не в силах ничего изменить.

Фатум. Неизбежность. Божья воля. Судьба. Разные слова, обозначающие одно и то же…

Гид в последний раз коснулся лысого черепа бритвой и положил инструмент на столик трюмо. Некоторое время изучал отражение в зеркале.

– Нормально, – сказал он скрипучим голосом. – Но музыканты оценивают не только внешность. – Он прикрыл глаза, пропел: – Би-бэ-ба-бо-бу-бы-ы-ы… Ми-мэ-ма-мо-му-мы-ы-ы… – И принялся упражняться, меняя согласные, пока после очередного экзерсиса скрип не превратился в глубокий баритон, а потом не поднялся до тенора.

Тогда гид открыл глаза и, по-прежнему глядя на отражение, пропел а капелла:

Love me tender, love me sweet,
Never let me go.
You have made my life complete,
And I love you so.
Love me tender, love me true,
All my dreams fulfilled.
For my darlin’ I love you,
And I always will.[1]

С каждой строчкой лицо певца оживало, в доселе равнодушном взгляде рождались любовь, сочувствие и печаль. Впрочем, они жили в нем всегда, эти дефекты, – потому его и определили в гиды. Иначе он был бы как все.

Наконец он прекратил петь и сказал:

– Совсем другое дело. Даже самое чуткое ухо ни в жизнь не отличит. – Он сложил бритву и убрал в верхний ящик трюмо. – Добро пожаловать!

И вновь печально улыбнулся собственному отражению.

Потом подошел к окну и выглянул наружу.

Гостиница стояла на берегу ласкового моря, над которым висело яркое полуденное солнце.

1. Накануне

– Меня, короче, один раз жуть как проперло от «Бэкстрит Бойз»! – Светка взяла у Люсинды сигарету, которую они курили на пару, неглубоко затянулась и затараторила: – Там этот беленький, такой прикольный вообще! А недавно я, такая, как дура, купила нового Эминема, меня от него раньше так перло, я, короче, даже жрать не могла, ну, я дождалась, такая, когда родаки набухались и спать завалились, такая, наушники надела, мне их Бард подарил, за то, что… Ну, короче, неважно, за что… Ну, в общем, включила взяла. Слушаю, и не прет, короче. Вот ни настолечко, прикинь!

«Что меня понесло сюда с этой лахудрой? – подумала Люсинда. – У нее-то все в шоколаде. Повезло дуре!»

Она оглянулась.

Позади на целый квартал протянулся высоченный глухой кирпичный заборище, за которым располагался какой-то давно уже не фурычащий толком завод. Когда-то забор не позволял работникам завода тырить выпускавшуюся тут неведомую фигню, теперь же на него лепили всякие рекламные плакаты. Типа «Сделай паузу – скушай “Твикс”!», «Встречай Новый год вместе с “Кока-Кола”» и прочая мура.

За спиной Светки и Люсинды забор был заклеен несколькими поколениями концертных афиш, и ветер резво поигрывал их обрывками. Правда, верхний слой был совершенно свежий, не тронутый ни дождем, ни солнцем, и с него смотрели на окружающую предгорицкую действительность патлатые рожи музыкантов, о которых в последние дни городская молодежь прожужжала друг другу все уши.

Популярная рок-группа «Бэдлам» – во Дворце культуры «Кристалл»! Только один концерт!

Концерт этот состоялся вчера, и Люсинда со Светкой оторвались на нем по полной программе.

А теперь хотели проводить музыкантов – тянущаяся вдоль забора автомагистраль вела к аэропорту, и именно по ней должны были пронестись покидающие город великие музыкальные гости.

Надо было просто знать, в каком именно часу это произойдет.

Светка откуда-то знала.

Она вообще торчала от рокеров вчистую.

Вот и сейчас в нужном прикиде – напялила на себя футболку с изображением Цоя. Да и размалевана соответствующе, в готическом стиле: черный макияж, накрашенное белилами лицо и облупленный, опять же черный маникюр. В носу и в нижней губе – пирсинг. В пупке тоже, но под футболкой не видно.

В общем, для рокеров – своя в доску!

Не то что Люсинда! Вся в розовой гамме, тоже с облупленным, но розовым маникюром. Да и на майке вовсе не рок-музыкант. Разве что ударная мини-юбка примерно такая же, как у Светки.

Ну, тут уж деваться некуда. Как говорит Изольда Викторовна, классная руководительница девятого «Б»: «С кем поведешься…» И насчет дружбы она, видимо, права. Но подруг не выбирают.

Светка еще пару раз жадно затянулась, вернула сигарету Люсинде и продолжила тараторить:

– Мне у «Бэдов» вокалист жутко нравится. Такой, короче, прикольный. Весь вечер орет как конченый. Я бы у него… ну, короче, неважно. А тебе кто?

– Ты че, совсем дура? – возмутилась Люсинда. – Забыла? Я же с Ди Каприо!

Светка внимательно, будто в первый раз увидела, оглядела изображение на футболке подруги. Пожала плечами:

– Не, Лео, конечно, тоже прикольный. Но я бы так не смогла. Три года с одним парнем…

Люсинда хотела было сказать все, что думает об этой дуре, но не успела, потому что та вдруг заорала, тыча пальцем в сторону:

– Мля, Люси, вон они появились!

Люсинда глянула вдоль забора и увидела выворачивающий из-за угла длинный черный сверкающий лимузин, от капота которого отражалось уже довольно яркое солнце. Следом за лимузином появился микроавтобус. Обе машины стремительно начали набирать скорость, не выказывая ни малейшего желания остановиться.

Да и глупо было бы надеяться на такое чудо.

Люсинда принялась прыгать и махать приближающемуся кортежу. Светка орала что-то неразборчивое, а потом задрала юбку, показывая пассажирам лимузина красные трусики.

Однако лимузин, понятное дело, со свистом пронесся мимо. За тонированными стеклами не было видно ровным счетом ничего. Если кто-то и обратил внимание на Светкины труселя, познакомиться ближе он не пожелал.

вернуться

1

Love me tender – знаменитая песня Элвиса Пресли (прим. авт.).

1
{"b":"701423","o":1}