Если бы кто из городских забрел в кедровник, что вокруг матвеичева поселка стоит, и увидел какие там грибы растут, так подумал бы образованный гость, что завод тут секретный в кустах сидит и радиацию на внешний мир производит. И попал бы тот гость до жизни рядом. Ежели по здешней местности как следует пошарить и при том на охрану не нарваться, можно всякое обнаружить. Вон там, за деревенскими домишками, от колокольни смотри за мастерскими сразу, вон они – лаборатории, страсть какие секретные. Хотя конечно грибы в этой местности растут себе и размножаются, естественным лесным порядком. Без радиации и прочего удобрения. Ну мало ли, что размером с пень.

Круглоух-то, не смотри, что городской да образованный – к щедрости тайги привык давно. Почитай, двенадцать лет прошло с тех пор, как Матвеич его к себе в лаборатории с академии вытащил. А за то время Круглоух с тайгой всем естеством породнился. Приняла она его тонкошеего как мать: воспитала и подняла. Стал Круглоух крепким не только умом. Паспортное имя-отчество у него стерлось и появилось звериное, в общем, прозвище, одно на всю его натуру местными жителями прилаженное.

Еще с тех пор. как Круглоух впервые в тайгу попал, пристрастился он к сбору грибов. Да так пристрастился, что волнение азартное дрожь у него выбивало при одной только мысли о лете. Грибы в тайге, конечно, повсюду колосятся и азарт разводить вроде не с чего, а только человек с фантазией найдет и здесь себе задачу решать. Выискивал Круглоух все больше рыжики. Малюханькие такие, хрупкие, конкурентами белесыми еще не тронутые. Как время приходило – отправлялся он в лес на расписание рабочих дней не оборачиваясь. При тех отлучках ни помощники, ни Матвеич не искали его и не останавливали. За годы работы все твердо усвоили: если физик идет в лес за грибами – значит это нужно для физики. Есть такая привилегия у гениев – работать головой ненормированно и без графиков. В смысле круглосуточно и даже в лесу.

Этот день с утра верной погодой заладился. Повариха столовская только глаз спросонья приоткрыла, погодные условия через окно определила и сразу про тару для засолки рыжиков вспомнила. Без всяких напоминаний. Тоже специалист: знает, что рыжики промедления не терпят. Ну и Круглоух на койке не задержался. Выбрался из своего угла при лаборатории, где спал и столовался без отрыва от производства, вышел на улицу из серых лабиринтов мастерских, перемерял быстрым шагом бетон вертолетной площадки и нырнул в живой лес.

Долго там шастал, довольно уже собрал. Можно назад путь выводить, а только как раз самый гриб в такое время под руку тянется – из леса ни в какую отпускать не желает. Вроде, как в салки с тобой играет: сначала ты за ним бегал, а теперь уже он за тобой старается. Вот как раз на прогалине, ближе к пихтам видит Круглоух – еще одна семейка ему подмигивает.

Пробрался Круглоух через мшистые коряги, нагнулся к сочным пуговкам рыжиков и тут к нему под руку ткнулся здоровенный соболь со светлой мордочкой. Уперся короткими лапами в корягу и уставился на Круглоуха совершенно осознанным взглядом. Они посмотрели друг на друга. Круглоух на всякий случай проморгался. Не видал он еще такого, чтоб таежный зверь сам к нему пришел. От моргания соболь конечно никуда не исчез. Вместо того потянулся носом к корзине с грибами, обнюхал их и брезгливо поморщился. Потом мотнул головой в сторону, будто говоря: пойдем со мной, я тебе нормальной еды дам. Круглоух на эту провокацию не поддался, махнул на странного соболя рукой и снова полез за рыжиками.

Соболь не отстал. Он прыгнул на Круглоуха, ухватил его за сапог, подтянулся и куснул за штанину. Круглоух от неожиданности выронил корзину – рыжики брызнули по траве, что кровь из носу. Соболь со штанов спрыгнул и давай скакать. Бешеная какая зверюга, – подумал Круглоух, а соболь и вовсе разошелся. Скакнет к нему и в сторону летит. Снова к нему, куснет и в сторону. Кусал зверь не больно, все больше за одежду, а все ж не по себе Круглоуху стало. Понял он конечно, что соболь его куда-то зовет, а только не привык он следом за таежными зверями идти. Подобрал Круглоух корзинку и отошел подальше, соболь за ним. Круглоух в сторону, тот за ним. Снова в сторону, тот за ним. Чуть не побежал от него Круглоух. Смотрит, а соболь уже исчез. Как и не было его. Круглоух конечно принялся осматриваться, по сторонам его выискивать. Только без толку.

Пожалел Круглоух оброненных грибов, начал снова высматривать семейку рыжиков, и вдруг понял, что заблудился. Закружился он со зверем. Машинально присмотрелся ко мху на деревьях. Мох, понятное дело, рос не по учебнику, а так, как ему мху, было удобнее. Круглоух подумал, что в принципе, можно дождаться пока птицы полетят на юг, и укажут ему дорогу. Однако, солнце ярко сияло в небе укором и не позволяло остановиться на этой пленительной версии. Круглоух вздохнул, попенял своей совести и полез за часами дабы вычислить направление.

Пока Круглоух крутился по лесу, пока мечтал об уединенной жизни в тайге, пока высчитывал параметры реального положения вещей, лесной дух переменился, чего Круглоух совершенно не заметил.

Впрочем, лесу было все равно – замечает кто его перемены или нет. Он уже очнулся от сладкой дремы перепревшей сытости. Стряхнул с себя чудные запахи цветущих трав, спелых ягод и потянул наружу едкий колючий дым от самых глубин. Вся тайга вокруг начала морщиться и кряхтеть, шевеля своей земляной спиной, взялась ломать корни кедров, да вырывать всякую мелочь с насиженных годами мест.

Птицы поднялись к небу, сигналя тревогу. Мелкое зверье встрепенулось и в страхе помчалось прочь. Круглоух этого не увидел. Тревожный гомон не коснулся его совершенно, может быть потому, что рядом с ним уже давно не было ни одного зверя, а может и потому, что замечать простое ему было труднее, чем сложное. Когда Круглоух наконец услышал страшный надорванный гул падающего прямо на него кедра, пугаться было уже поздно.

Да он и не испугался. Отпрыгнул в сторону по всей науке: от ствола под прямым углом, прямо в кусты и на задницу. Про задницу наука конечно не уточняла, а только вышло так, что оказался Круглоух в кустах неизвестной ему породы в известной сидячей позиции. И вот, сидит он крепко втиснувшись в гибкие ветви, плотно укрытый сверху мягкими кедровыми иголками, а руки у него сами по себе за ветви те держатся и ягоду черную на прозрачный сок изводят. Не в муравейник угодил и ладно.

Понаблюдал Круглоух как колышутся у самого носа ветви кедра, глянул дальше. Увидел сквозь оседающий ворох иголок, трухи и веток дым, поднимающийся от земли с того самого места, где давеча рос тот кедр. Что-то там случилось неладное. Тут земля задрожала, вздыбилась, вытряхнула Круглоуха из убежища, оглушила его грохотом и зловонием. Недолго лес страх нагонял, гляди – земля и притихла, все еще дрожа и горячась словно напуганный зверь.

Скоро и Круглоух почувствовал, что пора из кустов выбираться. Он поднялся из под кучи лесного сора, что облепил его словно лешего и сразу увидел совсем рядом огромный ров с поваленными деревьями вокруг. От рва шел мерзкий запах, Круглоуху не знакомый, но даже им ощущаемый. Похоже взрыв, подумал Круглоух, – может конечно и просто обвал над подземной рекой. Вот только откуда тогда эта вонь и грохот?

Круглоух не просто так среди физиков головой слыл. Любая загадка ему стократ милее пряника к сердцу. Как только что-то нештатное ему в окружающей среде померещилось, решил он пробраться ко рву и обследование по горячим следам устроить. Лез он громко хрустя, почему-то пригибаясь и стараясь казаться невидимым, хотя какая там уже невидимость, если от каждого его движения хруст шел на весь лес. Впрочем, никто на Круглоуха не нападал и похоже никто за ним не следил. Он благополучно добрался до края рва. Взялся осматриваться, соображать и тут в его сторону повалилась подточенная лесом вековая пихта. Круглоух может это и заметил, вот только уже не запомнил.