– Ну, не знаю, что это, – первым прервал молчание Миша, которое повисло после рассказа Кости. – Только ни на меня, ни на Нюру почему-то ничего не капало, мы ведь рядом с тобой спали, с разных сторон, – и, поймав укоризненный взгляд друга, добавил: – Но так или иначе голова исчезла… Пока девушки собирались, я все вокруг обошел, но злополучного пакета поблизости не нашел. Так… Давай посмотрим, что с твоей машиной, и поедем к участковому, расскажем ему все, что знаем. А он уже пусть принимает решение.
К большому удивлению Кости, машина завелась быстро, стоило только повернуть ключ в зажигании – и мотор заработал ровно и спокойно. Никаких признаков поломки и в помине не было.
– Н-да, – только и вымолвил Миша, которому все происходящее казалось по крайней мере странным.
– А что вот это было? Я ее никак не мог завести, как ни старался, – возмутился Костя и обратился к Нюре: – Ты со мной?
Нюра, не раздумывая, села в машину мужа. У нее было такое ощущение, что она до сих пор спит и никак не может проснуться, все события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра больше напоминали неправдоподобную сцену из фильма ужасов. Но она хорошо знала Костю: он никогда по пустякам не паниковал, да и вообще был реалистом, придумывать и фантазировать – это совсем не его стихия, и она готова была ему поверить, несмотря на то, что рассказ выглядел уж в высшей степени нереальным.
***
Участкового Павла Юрьевича, шумно бурча, разбудила жена. Ему вставать совсем не хотелось, но надо было на работу. Вчера опять переборщил с алкоголем, поэтому болела голова, стучало в висках, подташнивало, и весь организм требовал воды. Мужчина в одних трусах и майке прошлепал босыми ногами на кухню и, открыв холодильник, достал запотевшую, холодную банку с домашним квасом. Огляделся, поблизости бокала не оказалось, а лезть в шкаф не хотелось, и он, долго не раздумывая, жадно припав к горлышку банки пересохшими от жажды губами, попил квас прямо из банки. От ледяного напитка зашлись зубы, он болезненно поморщился, крякнул и вернул банку в холодильник.
За окном послышался гул автомобильного мотора, и возле ворот участкового остановились две машины. «Неужели что-то случилось с утра пораньше?» – пробежала тревожная мысль в голове участкового, и он, сообразив, что стоит в одних трусах, быстро засеменил в спальню одеваться.
Жена участкового Шурочка – громкоголосая, с простым, не запоминающимся с первого раза лицом, худощавая, с широкими бедрами женщина – развешивала на веревке только что выстиранное белье. Трудилась Шура в местном сельском доме культуры методистом, на работу ходила к десяти часам, поэтому с утра успевала переделать кучу домашних дел. Заметив входивших в калитку ранних посетителей, она хотела идти в дом за мужем, понимая, что только к нему могут прийти ранние визитеры, но Павел сам появился на крыльце.
– Здорово, молодежь, – поприветствовал Павел Юрьевич молодых людей, вальяжно спускаясь с крыльца, спросил: – Что-то стряслось в такую рань? – и, потирая кулаком глаз, буркнул себе под нос: – Хотя неприятности время суток не выбирают.
Молодые люди вразнобой ответили на приветствие участкового. Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями, и Миша тихонько произнес:
– Поговорить бы. Вопрос довольно-таки щепетильный.
– Ну что же, можно и поговорить, – и, оглянувшись на жену, которая закончила развешивать белье и направлялась домой, участковый пригласил молодых людей, кивнув вглубь двора:
– Я думаю, там нам будет удобно.
Под раскидистой яблоней стоял деревянный стол, покрытый цветной клеенкой. С обеих сторон стола примостились деревянные лавочки. Двор участкового был ухоженным, по всему двору были раскиданы клумбы с цветущими незатейливыми цветами. Арину больше всего поразили своим разнообразием и красками лилейники, которые небольшими островками цвели вдоль забора.
– Ну, выкладывайте – скомандовал участковый, как только каждый из присутствующих нашел себе место за столом.
Все посмотрели на Костю, и он с самого начала изложил историю странной находки. Павел Юрьевич слушал молча, опустив голову и разглядывая свои сцепленные на столе пальцы рук, только иногда исподлобья бросал на рассказчика удивленный и недоверчивый взгляд. Когда Костя замолчал, участковый спокойно произнес:
– Н-да, понятно, что ничего непонятно… Конечно… – Павел Юрьевич хмыкнул, но, наткнувшись на серьезный взгляд Кости, не стал развивать свои домыслы вслух, просто добавил: – Так, сегодня из села никуда не отлучайтесь. Сейчас позвоню в район следователю, и я уверен, что он обязательно захочет с вами поговорить, да и место, где вы отдыхали, надо будет показать. Не могла же голова сама уйти, вероятнее всего, ей кто-то «ноги приделал».
– Как это? – удивилась Нюра, она от переживаний сегодня туго соображала.
– Как-как? Скорее всего, кто-то выпотрошил пакет с вашей находкой. А вы спали и ничего не слышали. А вот насчет того, что голова летала… не знаю… Ты, Костя, вчера случайно не выпивал? – все-таки не вытерпел и осторожно спросил участковый, боясь обидеть или спугнуть своим недоверием и без того растерянного Костю.
– Ну вот… Я так и знал… Именно этих дурацких обвинений я и боялся, – вспылил Костя, нервно вскакивая из-за стола. Беспокойное напряжение ощущалось в каждом его мускуле. – Даже если предположить, что я выпил… Ну не запойный же я пьянчужка, чтобы меня «белочка» посетила. А я вчера и капли в рот не брал…
– Ну-ну, успокойся, будем разбираться. Я все прекрасно понимаю… Хотя… О черт… Ничего не понимаю… Ну а сейчас давайте по домам, отдыхать. Я думаю, вы скоро понадобитесь, – произнес Павел Юрьевич, неспешно поднялся из-за стола, его примеру последовали все, и участковый, проводив гостей до калитки, совершенно обескураженный рассказом, вернулся в дом.
***
На пробудившейся после короткой ночи улице хозяева дворов выгнали своих рогатых кормилиц на свободу и неспешно переговаривались, поеживаясь от утренней прохлады, дожидаясь пастуха. Завидев у участкового ранних гостей, они понижали голоса до шепота и вскоре замолкали. Людям было понятно, что в такое раннее время к участковому посетители не чай приходят пить, и сразу в душах поселялась тревога, и людей охватывало смятенное настроение, перемешанное с неуемным любопытством деревенского жителя. Но спросить у молодых людей, что случилось, так никто и не осмелился. Посетители участкового в полном молчании прошли к своим машинам и неспешно тронулись с места.
Миша осторожно проехал по улице, беспрестанно сигналя коровам, которые растележились посреди дороги, чувствуя здесь себя полноправными хозяйками, и не спешили покидать ее.
Мужчина завез Арину домой, расставаться не хотелось, но жизнь не стоит на месте, надо решать повседневные проблемы, и Миша, не заходя в дом девушки, торопливо засобирался по неотложным делам.
– Миша, постарайся вернуться быстрее, а то эта история с головой совсем выбила меня из колеи, – попросила умоляюще Арина, выходя из машины.
И действительно, на душе у нее было муторно, она все-таки надеялась, что эта голова не настоящая. Но где-то глубоко в душе сидело предчувствие, что надеяться на благоприятный исход не стоит, и впереди страшная действительность, к которой, как всегда, никто не готов. И неизвестно, какие еще «скелеты из шкафа» вытащит вчерашний жуткий, дьявольски чудовищный улов Кости.
Арина, зайдя в дом, почувствовала тяжелую усталость и разбитость, она для себя решила, что сейчас вывести ее из изможденного, немощного состояния может только освежающий, прохладный душ. И она не ошиблась: стоя под струями остывшей за ночь воды в летнем душе, почувствовала облегчение в теле, но стоило ей только закрыть глаза, синий разбухший шар всплывал перед глазами, это настоящее наваждение она никак не могла стереть, как ни старалась, из взволнованного, взвинченного воображения.
Вернувшись из душа в дом, она достала из прикроватной тумбочки свой дневник и, забравшись на кровать с ногами, примостив дневник на коленках, быстро заскользила ручкой, записывая то, что вчера и сегодня, в предутреннюю пору, увидела, услышала и пережила. Закончив записывать, выплеснув на бумагу все негативные эмоции, она отложила в сторону дневник в красном бархатном переплете и, опустошенная, отвалившись на подушку, не заметила, как задремала.
