На Координатора-1 было жалко смотреть, такой у него был вид.
– Ребята, но так-же нельзя, – прошептал он.
Стен выпрямился и гордо вскинул голову, глаза его холодно блеснули.
– Так нужно! Мы десантники, Координатор. Мы всегда первыми принимаем удар Неведомого. Не будь нас – цивилизация понесла бы огромные потери в людях и ресурсах. Ты сам знаешь все, – Стен изменил тональность голоса, он стал мягче. – Ты один из Совета, Кобрик, и на тебе лежит задача довести корабль и экипаж, особенно экипаж, до цели в полной сохранности, а на нас – задача уберечь его от гибели. Промедление смерти подобно! Запомни это, – Стен отвернулся от Координатора к своим людям. – Даю задачу, – сказал он.
– Сейчас четверо из вас в скафандрах высшей защиты выйдут в космос. По приборам замерят уровень радиации и малыми аннигиляторами очертят корпус в том месте, где следует отделить пораженную зону. Это примерно в пятидесяти метрах от места, где радиация максимальна. Я знаю, что назад возврата нет, но каждый из вас знает, что там, – он указал на переднюю часть корабля ваши родные и друзья. Каждый сделает все, что сможет. Каждой группе будет придана унифицированная установка гиперсвязи. Трое оставят ее за пределами пораженной зоны, у каждого будет портативный вокодер для связи с установкой. Мы должны выяснить, можно ли пользоваться гиперсвязью в зоне поражения. – Стен оглядел строй. – Все понятно? – с дрожью в голосе спросил он.
– Да, командор, – не стройно ответили десантники. Они обнялись, попрощались с ребятами первой четверки. Стенли вытер глаза и, еле сдерживая, слезы прошептал: – До встречи в Ирии, стране Богов.
И первая группа вышла в тамбур гравитационного лифта. Бесшумно сомкнулись створки и табло лифта показало, как он стремительно несется вниз к шлюзам. На экранах было видно, как четыре маленькие фигурки двигались по громадному корпусу корабля, мониторы гиперсвязи пока были немы и слепы. Невообразимо долго тянулось время. Тишина в рубке нарушалась только коротким писком таймера. Четверо за бортом корабля то удалялись в зараженную зону, то выходили за ее пределы. Наконец они вышли к оставленной станции, но один снова вернулся в зараженную зону, что-то замеряя там.
В мониторе гиперсвязи послышался шорох и чье-то частое дыхание. Сначала по экрану побежали полосы, на миг возникло искаженное изображение, но тут же выправилось, стало четким и многоцветным. Скафандр десантника мерцал, лицо не было видно из-за лобового фильтра. Десантник кашлянул.
– Я Генри Стоун, – послышался голос. – Вы слышите меня?
– Да, да, Генри, слышим!!! – вскричал Координатор-1.
– Я Генри Стоун. Нахожусь в зоне заражения. В метрах в пяти от меня находится зона распада. Радиоактивность здесь огромная, но скафандр не плохо защищает. Только это дьявольское излучение, оно пронизывает меня будто я голый, но все-таки малая часть задерживается. Наверно от этого и мерцает скафандр. Почему-то жжет в затылке, наверное, это светятся волосы. Сейчас я выйду из зоны.
Слышится шорох, изображение дергается. В поле зрения попадает огромное радужное пятно, оно пульсирует. В черноте космоса виден светящийся конус излучения. Изображение снова дергается, качаясь из стороны в сторону, Стоун куда-то идет. На какой-то миг на экран попадает огромная панорама космоса, где спокойно светят звезды. Камера вокодера, прикрепленного к скафандру, снова поворачивается, выхватывая фигуры десантников. Зажигаются соседние мониторы и все видят их лица. На них нет ни ужаса, ни страха, их лица серьезны и сосредоточены.
– Говорит Бигл Дайтес, – раздается голос.
– Слушаем тебя, Бигл, – отвечает Координатор-1.
– Кобрик, мы отошли от зоны поражения на 35 метров. Работа предстоит большая, нужно иметь запас в дальности. Заражение доберется до сюда не раньше, чем через три дня. Мы сделали разметку корпуса и сейчас начнем делать первый разрез. Ширину разреза пришлось увеличить до трех метров, иначе в скафандре трудно повернуться.
– Хорошо, – ответил Координатор-1. – Прошло 45 минут, что вы чувствуете?
– Я Генри Стоун, у меня все нормально. Максимальная глубина резки аннигилятора один метр. Пусть следующая группа вынесет стационарник, на всякий случай., если последние не успеют дорезать ручниками, можно использовать его на последнем этапе.
– Я Бигл Дантес, нормально.
– Я Вигл Хорти, все норм.
– Я Вега Нойер. Почему-то колет пальцы ног.
– Вега ходил в активную зону, – сказал Вилг. – Если вы не будете подходить к зоне распада, вы продержитесь в два раза больше. Часа два или два с половиной. Ну, мы начинаем.
– Ни пуха, ни пера, – пожелал Стенли.
– К черту, Командор. Мы сделаем все возможное. После нашей проходки выведите еще 4 стационарных аннигилятора. Мы их закрепим на магнитных якорях. Отрезанный блок нужно будет потом затормозить.
– Спасибо ребята, – прошептал Координатор-1. Его услышали, четыре мерцающих шлема синхронно кивнули. Координатор-1 оторвал взгляд от мониторов, поискал глазами таймер.
– Семьдесят минут.
– Я Вега Нойер, отнимаются ноги, болит все тело и будто кто-то иглой тычет в позвоночник. Ребята, простите, больше не могу… Я довел черту до разметки… Ребята, – слышится хрип. – Разрушается скафандр…если успею, то доползу до зоны распада… Простите и…прощайте…
Один из мониторов гаснет. По лицу Координатора-1 катятся слезы, но он не замечает их, многие не замечают. Шорох из мониторов, голос.
– Вега не дополз, но зона скоро поглотит его тело. Мы кончили разметку, видим ваши аннигиляторы.
Прошло восемьдесят пять минут.
– Вот и все… Прощайте. Станции оставляем, – один за другим гаснут два монитора, на экране третьего видно три переливающихся скафандра. Монитор гаснет. Минуты три длится гробовое молчание. Затем старший второй выпрямился, все поглядели на него. Координатор-1 встал и они обнялись. Все попрощались… Створки лифта сомкнулись и лифт ушел вниз, к шлюзам…
Было восемь тридцать утра. Из мониторов:
– Ребята, осталось метров сто, сто тридцать. У нас уже нет сил. Когда выйдете на корпус, пополните аннигиляторы активным веществом, включайте на всю мощность. Прощайте.
Стенли осматривает оставшихся десантников, оборачивается к Координатору-1.
– Ну, прощай друг, пора.
– Я с вами, – шагнул к ним Координатор-1.
– Нет, Кобрик, ты должен передать Совету всю информацию, извини… Прощай. – лифт закрылся. Координатор-1 тяжело опустился в кресло.
– Ребята, поверните камеры передатчиков на аннигиляторы. Когда…закончите, оставьте их включенными, – Координатор-1 посмотрел в зеркало и пригладил волосы.
«Странно», – подумал он. – «Почему волосы белые?» И он снова повернулся к мониторам. Он видел, как черные раструбы аннигиляторов выбрасывают ослепительно-белые лучи, металл плавился и испарялся. Спустя три часа металл резал только один аннигилятор, но вот и он погас. До конца проходки оставалось не более девяти метров. Последняя не полная четверка оставалась на месте до конца, до тех пор, пока руки могли держать рукоятки.
Координатор-1 сидел пред пультом и остановившимся взглядом смотрел на табло радиационной опасности, затем встал и включил связь с БКМ.
– БКМ, ты все слышала…, видела и поняла?
– Да Координатор, – ответила машина.
– Передай все Совету. Через семьдесят минут после моего ухода ты подашь команду на пробуждение дежурного Координатора-2, пилотажной группы и секцию шесть Совета. Все понятно?
– Да, Координатор, – ответила машина.
Координатор-1 положил на пульт кристалл записи происшедшего и вошел в лифт. Пройдя в шлюзовую камеру, он медленно надел скафандр. Но вот защелкнулись замки, Координатор открывает прозрачную дверь оружейного хранилища, трогает за ствол лайтинг. Задумывается над чем-то. Затем сдвигает в бок короб с ручным оружием и достает четыре коробки с активным веществом к стационарному аннигилятору. Коробку с инструментами, магнитный ключ с дополнительным накопителем к секции вакуум-генераторов, там еще есть немного энергии, выходит в переходную камеру, а оттуда на корпус.
