Перед взором Авеля возникло поочерёдно четыре корабля – огромные свёрнутые кольцами змееподобные твари, увешанные бронёй и шевелящимися щупами. Память смогла идентифицировать, на каком из них он находится сейчас. Вот этот – с бордовыми прожилками по всему туловищу и с тысячей флюоресцирующих детекторов-глаз в области головы. Конечно, это не была голова. В отличие от древних моделей межгалактических транспортников, в передней части корабля – вообще, в данной модели сложно выделить какую-либо часть как переднюю – не располагались кают-компания и капитанский мостик. Здесь в голове находился двигатель. В течение полёта радиоактивное излучение, пыль, космический мусор и метеориты скапливались и переносились по внешним щитам корабля в область хвоста. Механизм в форме пасти в лицевой части поглощал всё это и преобразовывал в топливо. А каюты и служебные отсеки находились в постоянном перемещении по телу змея, чтобы в любой момент можно было провести аварийную очистку, диагностику или запуск посадочных капсюлей-челноков под определённым углом в нужном направлении. Авель воспрял духом, осознав, что память его способна на восстановление без внешнего воздействия.
– Если до настоящего момента вас до сих пор не навестил штатный хирург для осмотра, вам необходимо пройти до ближайшей пассажирской каюты и поспать. Принимать душ до этого момента не рекомендуется. Не пытайтесь приступить к исполнению служебных обязанностей до полного выздоровления. Это для вашей же безопасности. Старшая сестра прощается с вами, Авель. Связаться со мной вы можете с любого терминала не территории корабля. Я рада, что вы снова с нами.
Голос пропал. Судя по его тону, Старшая сестра была рада пробуждению Авелю, ровно как удав был бы рад своей сброшенной коже. Авель не стал печалиться по этому поводу, а благодарно присосался к новой порции каши. Перед ним встало сразу несколько вопросов, и он не мог просто так пойти и лечь спать, не приступая к обязанностям, пока не забрезжит хотя бы намёк на ответы. Что за вынужденные остановки? Какие обстоятельства благоприятствовали порче информационных данных? Почему он до сих пор один после выхода из анабиоза? Надо было незамедлительно обследовать весь корабль. Но сначала найти туалет – мочевой пузырь ныл, а по свёрнутым пружинам кишок в сторону ягодиц уже пробежало несколько мелких щекочущих пузырьков.
Авель отлепился от лицевидного монитора, безучастно наблюдая, как подающая трубка пульсирует в надежде накормить кашей ещё кого-нибудь. Ноги дрожали – боль и атрофия сковывали мышцы, не позволяя пока что работать ими в полной мере.
Сделав пару шагов в сторону двери или шлюза – бугристой перегородки в углу помещения – Авель упал, стукнувшись подбородком о пол. После чего пролежал пару минут, скукожившись и прислушиваясь к тикающей боли в висках. До слуха донёсся звук задвигающейся крышки саркофага, в котором он проспал, если верить полученной от Старшей информации, сто двенадцать лет. Милая постель, возвращаться в которую не захочется ни при каких условиях.
Включились скрытые механизмы, и кожа покрылась пупырышками от тёплого ветерка, возникшего в помещении. Авель выплюнул клок волос, залезших в рот, и снова встал на четвереньки. Подниматься в полный рост, видимо, было опасно – мало ли, насколько сильно он может удариться об пол в следующий раз.
Мозг, тем временем, активно реабилитировал блоки памяти, которые ещё не стёрлись за время продолжительного сна. Для Авеля это означало головокружение с тошнотой и давящую головную боль. Но обилие кислорода в помещении с лихвой восполняло это неудобство. Перед глазами возникали то возбуждающие фигурки обнажённых женщин, то резвящиеся детёныши животных, пушистых и разлапистых. Боковым зрением можно было засечь летающих насекомых или быстро растущие посевы злаков. Тело хоть и прижимало к полу активированной гравитацией, но при этом возникало ощущение, будто можно замахать крыльями и взлететь. Проблема заключалась в том, что крыльев у Авеля не было.
Авель добрался до двери в отсек и упёрся в неё лбом. Мозг услужливо припомнил и нарисовал образ дверной ручки, но тут же устыдился и стёр его, заменив сенсорной панелью для ладони. Ни ручки, ни панели у двери видно не было.
– Старшая, – позвал Авеля вполголоса.
Ничего не произошло. Компьютер не среагировал.
– Старшая сестра, – повторил он.
Откуда-то со спины донёсся звуковой сигнал, состоящий из трёх плавных негромких звуков, и голос Сестры участливо поинтересовался: «Старшая сестра на связи. Чем могу помочь агенту Авелю?»
– Кто ещё находится на корабле? – спросил он вдруг, хотя и позвал Старшую только затем, чтобы узнать, как открыть дверь из отсека.
– Я вам уже говорила: не рекомендуется приступать к исполнению служебных обязанностей до того, как ваш организм полностью реабилитируется после анабиоза. Не предпринимайте самостоятельного перемещения по кораблю. Все двери в больничном отсеке находятся в режиме голосового управления. Если штатный хирург до сих пор не связался с вами, своими силами доберитесь до каюты отдыха и приступайте к сознательному сну. Каюта для водных процедур и оправления естественных потребностей располагается напротив той, в которой вы сейчас. Ближайшая к вам каюта отдыха – следующая по коридору.
– Открыть дверь, – буркнул Авель, не обращая более внимание на голос Старшей.
Дверь уехала вбок, и Авель увидел широкий округлый коридор, похожий на внутреннюю полость рыбы. В лицо ему ударил затхлый запах.
Всё так же, на четвереньках, Авель выполз в коридор. Тут можно было встать в полный рост – гравитация была заметно снижена относительно камеры с криогенными саркофагами.
– Всегда пожалуйста, агент, – голос Старшей мог показаться слегка обиженным. Авель ощутил укол совести – он пока ещё не вспомнил особенности взаимодействия с искусственным интеллектом.
Старшая сказала, что принять душ и позаботиться о себе он сможет в помещении напротив. Верно – чуть повыше относительно помещения с криогеникой была видна полукруглая дверь с небольшим монитором, демонстрирующим лазоревый кружок – видимо «свободно». Сам коридор с одной стороны загибался и уходил вверх, с другой заканчивался мерцающим полотном сканирующего поля.
Авель, пошатываясь, воспарил, запнулся одной ногой о другую и оказался у двери.
– Открыть дверь, – дверь послушно отъехала влево.
Увы, хоть мочевой пузырь и, казалось, будто сейчас взорвётся, выдавить из себя хоть капельку Авель не смог. Две с лишним минуты он простоял, упёршись для равновесия лбом в стенку и пытаясь пальцами расправить комочек кожи, чтобы обнаружить искомый предмет. Но Старшая оказалась права – сейчас стоило поспать, а не пытаться привести организм в нормальное состояние. Мозг подсказывал о разных средствах и боевых стимуляторах, но подло умалчивал о том, где такие вещи могли находиться на корабле. В аптечной капсуле над гальюном обнаружились салфетки, ароматический ингалятор, мягкие тампоны, несколько тюбиков с подозрительными гелями и какое-то засохшее насекомое.
Справа от него вся стена оказалась обклеена странными фотокарточками с изображением пейзажей родины. Отчаявшись справиться со своей проблемой, Авель присел и стал их рассматривать. Запечатленные места ничего ему не напомнили, хотя некоторые и казались смутно знакомыми. Пологие холмы, серые облака, водопады и плоские двумерные домики из серебристого металла. В одном из таких, наверное, раньше жил и Авель.
Несколько фотоснимков изображали странный фрукт, размером с человека. Мучнистой текстуры, жёлтый – узнавания он не вызывал. Иногда рядом с ним были люди. Они глядели исподлобья, как будто смущаясь или извиняясь за что-то.
Тут Авель чуть не завопил от боли. Желчь добралась до сфинктера и вытекла наружу. Живот заурчал, и его содержимое стало потихоньку расправляться – тугие жгуты потихоньку увеличивались в объёме, а печень покалывала.
Одновременно с этим Авель услышал, что в коридоре появился кто-то другой. Мужской голос что-то негромко спросил, и женский – похоже, Старшей сестры – ему ответил. Учитывая обстоятельства и полученную информацию, выйти, обнаружив себя, не казалось правильным решением. Однако кто бы это ни был, Старшая уже наверняка объявила, что на корабле стало одним бодрствующим пассажиром больше. А мониторчик на двери усердно демонстрирует красный квадрат или какой-то другой символ, предупреждающий, что внутри кто-то заседает.
