Я сижу в тебе,

Как в тюрьме,

Столько лет подряд.

Я – твой ад.

– Приготовьтесь! – раздаётся голос Озаэля. – Мы пересекаем границу.

Хранители начинают суетиться, цепляться руками за поручни. Ну конечно, эти юные птенцы впервые покидают Верхний мир, оттого и таращатся во все глаза на радужную пелену, через которую небесная ладья скользит как сквозь туман. Нити тумана живут своей, какой-то чуждой жизнью, скручиваясь, переплетаясь, вывязывая собой ажурное кружево. Если вглядеться, то можно увидеть невероятные, чудные, а иногда и чудовищные картины, о смысле которых можно гадать всю вечность. Но это пусть хранители вглядываются и голову себе забивают, а мне некогда. У меня работа ответственная – я этой лебёдкой управляю.

Не один, конечно, – с Тикваэлем. В одиночку здесь разве что только Озаэль справится – старшина как-никак. А мы что? Мы рядовые, из Академии полгода как выпустились. Нам даже крылья распускать не разрешается, только при чрезвычайных обстоятельствах. А что тут может случиться? Мы же на границе со Средним миром, а не с Нижним. Туда, в настоящие патрульные рейды, меня ещё ни разу не брали. Но старшие рассказывали: чем больше накатаешь на Среднем, тем скорее возьмут в опасную зону. Поэтому, когда Хилаэль, которому сегодня выпало быть за рулевого, попросил его подменить, я с радостью согласился. У него событие: сестра родила. Все родственники собираются, пропускать такое нельзя, а мне лишний рейд не помешает. Тем более что и работа-то нехитрая: знай себе смотри в оба да крылами управляй. Сколько уже раз таких же лопоухих хранителей на практику вывозил? И не сосчитать.

Мгновение, ещё одно – и пелена отступает, будто и нет её вовсе, и лебёдка уже скользит над редкими облаками.

Всё-таки Средний мир по-своему красив. Особенно если смотреть на него свысока и не приглядываться к грязным городам, заводам и прочей демонской пакости. Но не приглядываться не получается. Поэтому я искренне сочувствую хранителям: им теперь на это каждый день до конца практики смотреть, а потом и вовсе всю вечность.

Я бы, наверное, не смог. Ну что интересного в том, чтобы висеть над плечом человека и бдить, охраняя от глупостей и – если очень сильно повезёт – отгоняя редких демонов? Нет, несомненно, работа очень хорошая, нужная и ответственная, но скучная. По крайней мере, для меня. Ведь гораздо увлекательнее гонять по границам демонов. Тем более, они в последнее время уж больно часто из своих земель вылезать стали.

– Меирэль, Тикваэль, остановите ладью.

Услышав приказ Озаэля, тут же снимаю руки с рычага. Тикваэль чуть задерживается, и небесная ладья идёт креном, но быстро останавливается. Старшина, конечно, замечает, но ничего, слава Богу, не говорит.

Как только гаснет сияние, окружавшее лебёдку во время полёта через границу, хранители подскакивают к бортам, с волнением разглядывая людской мир. Оно и понятно. Им сейчас туда лететь, искать своих наставников, которые целый земной год будут их сопровождать, помогать, обучать.

– Вот мы и вошли в Средний мир – мир людей.

По лебёдке разливается мелодичный голос, и семь светлоголовых ангелов-хранителей тут же поворачиваются к своему небесному наставнику – Эзраэлю.

– Земной мир сложен и запутан, он не похож на Небесную обитель, и вы не раз столкнётесь с грязью и пороком. Но что бы ни случилось, помните об Отце нашем Всемогущем и Всемилостивом. И не забывайте, что люди – это братья наши меньшие. Ведь когда-то мы были одной семьёй…

Я, как и хранители, слушаю Эзраэля, но не к словам прислушиваюсь, а к переливчатой музыке его тихой речи. А слова и так знаю. Да и кто не знает эту историю?

Бог сотворил миры, а затем создал бессмертных и чистых ангелов и повелел им жить в любви и согласии в Небесном чертоге под его всеблагим правлением. Но нашёлся один ангел, что воспротивился воле Всевышнего, сам возжелав властвовать, и восстал. Самаэль, Люцифер, Сатана, Дьявол – много у него имён, много ликов, а суть одна – тьма. За ним потянулись другие, обращаясь в демонов. И началась война. Долгая, страшная война. И те ангелы, что отчаялись, утратили веру, своими руками убили себя, – те ангелы потеряли крылья. Небесный Отец не мог принять их – хотя и бессмертные, но опорочившие себя —души, ибо те совершили грех. Он изгнал их из Рая в Средний мир, где они переродились в людей. И теперь из века в век, из жизни в жизнь они рождаются людьми: слабыми, бессильными, ничего не помнящими, но с искрой надежды в душе. Именно эту искру пытаются загасить демоны, совращая людей, опуская их ещё ниже. И именно её – душу бессмертную, а не жизнь человеческую – хранителям и нужно беречь.

От мыслей отвлекает какой-то странный гул. Замечаю, как насторожился Озаэль и оба сержанта. А ещё через несколько секунд вижу людской самолёт. Только вот самолёты так не летают: почти отвесно, носом вверх. И прямо на нас. Он несётся прямо на нас с чудовищной скоростью. А на его крыше стоит демон. Никогда их не видел, только на картинках учебников, но сомнений нет – это демон.

Высокий, плечистый, затянутый в длиннополый чёрный халат, демон стоит, широко расставив ноги, и на бледном остром лице застыла сосредоточенность. Длинная коса стелется по ветру, а огромные крылья кажутся сотканными из самой тьмы. Да ведь они и есть тьма.

Всё это, даже чёрную сталь глаз, успеваю рассмотреть, потому что время замирает, и сердце, и всё вокруг. Только самолёт продолжает стремительный полёт.

– Всем – боевая готовность! – выводит из оцепенения резкий голос старшины. – Рулевые, полный вперёд! Не дайте этой адской машине врезаться в нас!

Мы с Тикваэлем вцепляемся в правила одновременно, и небесная ладья трогается с места. Но габаритная лебёдка – не военная соколица и уж, конечно же, не юркий стриж. Она не может развить скорость так быстро. Но нужно! Нужно!

Не отвлекаясь ни на что, лишь краем сознания отмечая вспыхнувшее защитное поле, стискиваю зубы и налегаю на правило всем телом, отдавая движению все силы. Я – рулевой. Моя задача – везти. И я веду.

За спиной сами собой расправляются крылья – невесомый, светящийся эфир. За спиной слышится испуганный шёпот хранителей и успокаивающий голос Эзраэля. За спиной звучит мерный речитатив трёх голосов – старшина и сержанты творят Молитвенный Щит. Столкновение неизбежно, как бы мы ни старались – неизбежно. Но эта гонка дала воинам время.

– Приготовиться!

Мгновение – и чудовищная сила вминает меня в борт ладьи, кто-то врезается сзади. Голова идёт кругом, колено и плечо саднит, рот наполняется собственной кровью. Но, кажется, лебёдка выдержала.

Я оборачиваюсь посмотреть и застываю.

Да, небесная ладья выдержала удар, человеческая техника горит, рассыпаясь взрывом на обломки. А над этим огнём висят три демона. И один из них вбирает пламя в себя.

– Эзраэль, зовите подкрепление, – командует Озаэль, неотрывно глядя на парящую троицу чернокрылых. – Рулевые, выводите лебёдку за границу – хранители не должны попасть в лапы этой нечисти. А мы отвлечём их. Как они смеют появляться здесь?

Эти слова старшина произносит, уже выхватывая из ножен сияющий меч и взмывая в воздух. Оба сержанта следуют за ним. А мы с Тикваэлем снова хватаемся за правила.

Всё верно, всё правильно. Лебёдка хоть и тихоходная посудина, но надёжная, и без её щита эти желторотики не пересекут границу. Да что там они – я сам её не пересеку, заплутаю. Так что отвлечь демонов – это самое верное. Пока они будут сражаться с воинами света, мы успеем вернуться в Верхний мир. А туда твари не сунутся – не посмеют. Они и сюда-то зря залезли. Совсем страх потеряли. Ну ничего – отряд Белокрылых, который Эзраэль только что вызвал, быстро научит их вновь бояться.

Демоны ведутся на уловку, остаются позади сражаться с Озаэлем. И я уже улыбаюсь, представляя, как расскажу Лэдаэлю о сегодняшнем настоящем приключении и как у него отвиснет челюсть и он скажет: «Ну вот, а ведь на твоём месте должен был быть я!».