– Такай потонул! Такай потонул!– кричала малышня.

Эльга как была в платье, так и нырнула в омут, и ухватила за руку брата, за волосы ведь не ухватишь, хватать ведь и не за что- несколько локонов на голове. Вытащила, и чуть ноги не подкосились- не дышит уже. Принялась она бить его по щекам, сердце сдавливать, все никак, брат не дышал. В глазах ее потемнело, и в пальцы словно огонь пришел, стали они горячие, будто огнем пышут, и наложила она на лоб Такая руки, не обращая внимания на визжащих детей, которые увидев это, толпой все побежали в поселок. Эльга успела вздохнуть лишь три раза, пальцы опять похолодели, и она услышала, как закашлялся брат, отплёвывая воду. Но перед ее глазами было темно, совсем темно. Эльга схватилась за свои глаза, подумала , что в них попал песок, она их ожесточённо тёрла, пытаясь хоть-что увидеть. Она вытянула пальцы вперед, ощупывая только песок на берегу, потом поднесла руки к лицу, опять ощупывая пальцами глаза. Эльга заплакала от страха, водя руками в воздухе.

– Сестра, что с тобой, – закричал брат, и взял ее руку.

– Не вижу я… – прошептала она, – отведи к Каре, – тихо попросила она, – не домой только…

Брат смотрел на ее лицо, и не узнавал ее. Лицо стало пронзительно бледным, словно изо льда, губы посинели, а глаза стали черного цвета, вместо ее голубых. Она смотрела куда-то вбок, мимо него, поворачивая голову на его голос, не видя ничего, лишь держала его за руку. Он не мог ответить, лишь кивнул головой, лишь потом понял, что она не этого видит.

– Пошли, сестра. Держи меня за руку.

Он повел ее, как видел в селении водят одного слепого старика. Такай старался смотреть под ноги, что бы Эльга не спотыкалась, и шел не торопясь, она же доверчиво шла с ним, ступая ногой в ногу. Брат косился на сестру, все надеясь, что она шутит, сейчас рассмеется, и скажет, что вот, мол, а ты поверил? Но нет, все те же страшные черные невидящие глаза и те же синюшные губы. Только вся надежда на Кару теперь. У него самого ноги стали ватными от страха и усталости, и живот свело, и он шел еле – еле, но довел все же сестру до заветного места и прокричал что было сил:

– Помогите! Помогите! – и забарабанил кулаками по доскам калитки, – Где вы все? Помогите!

Прибежала Кара, открыла калитку, и увидев брата с сестрой лишь вымолвила:

– Эльга… Бедненькая моя, – и подхватила девочку на руки, а Такай закрыл калитку, и шмыгая носом, пошел за ней. Ведунья стремглав поднялась в свой дом, и положила девочку на лавку. Эльга чуть приподняла голову и попросила:

– Пить… Маме не говорите…– и заплакала опять.

Кара налила кваса, и напоила и брата и сестру.

– Садись, – волховица подозвала мальчика к себе, – рассказывай, что случилось.

– Да я, – сбивчиво начал ребенок, – играли мы в реке, а потом я тонуть начал… Не помню дальше… Глаза открыл, а сестра уже словно заледенела, и глаза черные, а губы синие, – и показывал руками, – не видела она, ничего не видела, и руки выставила, пыталась пальцами найти…Потом меня позвала, и я ее к тебе довел. Вылечишь ее, Кара?– и он тяжело вздохнул, уже без всякой надежды.

Ведунья тяжело вздохнула, забрала пустую посуду из рук Эльги, пригладила ее волосы.

– Не вешайте носы, гуси-лебеди. Скоро оживет она, не кручинься. Тебя она, Такай оживляла. Ты видать, не умер еще, но сил она на тебя потратила много, вот и ослепла. Сейчас отлежится, и домой вас провожу.

– Верно говоришь? – мальчик сглотнул, и краска стала возвращаться на его бледное лицо.

– Да уж куда вернее. Видел ещё кто, как она тебя лечила?

– Да, – опять побелел Такай, – они все домой побежали…

– Пойду собак спущу во дворе, да жердь потолще на калитку повешу.

– Зачем?– удивился мальчик, вцепляясь руками в лавку.

– Испугались все, и значит, их родные вскоре прибегут сюда. Страх он такой… Не поймешь, на что людей толкает.

Кара сбегала во двор, вернулась, и так же быстро закрыла дверь в дом, и закрыла изнутри и ставни на окнах. Проверила, крепко ли всё закрыла, подергав засовы. Свет пробивался теперь лишь в отверстия в ставнях, и в горнице стало сумрачно.

– Свет, свет, я вижу свет! – закричала Эльга, смотря на луч, проходящий сквозь отверстие в ставне. Она приподнялась, и села на лавку, держалась за нее левой рукой, боясь упасть, а правую выставила вперед, перед собой, стараясь рассмотреть свои пальцы.

– А больше не вижу…

– Скоро все пройдет, – сказала ведунья, присаживаясь рядом с девочкой, и погладила ее по волосам, стараясь успокоить, – скоро, до ночи излечишься, все будешь видеть, как раньше.

– Точно? – с надеждой спросила Эльга.

– Конечно.

Но тут раздался сильный грохот на улице, удары в калитку, и послышались крики:

– Открывай, знахарка, где ведьма у тебя прячется?

– Это кого они ищут? – удивилась девочка, уставившись в стену дома слепыми глазами.

Грохот продолжался недолго, раздался топот десятков ног во дворе и, вот, выломав калитку, уже стали ломиться в дверь дома. Глухие удары в ставни, от брошенных камней раздавались снова и снова. Сначала раз или два, а затем будто град замолотил в окна. Вдруг раздались крики, и грохот ударов в дверь стих, и не слышалось больше и криков во дворе.

– Наверное, Семеро явились, – успокаивала детей знахарка, сидевшая с ними рядом, – Все волхвы племени, а может, и вождь, наш Умбевар с старейшинами пришли,– и поцеловала обоих в лоб, да стала укладывать косу Эльги, что бы ее успокоить, что бы девочка не дрожала больше.

Внизу опять раздался стук, но уже тихий, а потом повторился снова и снова. Такай схватился опять за свой нож за сапогом, но не обнажал лезвие- дурная примета без нужды нож доставать. Кара спустилась, и поднялась уже в сопровождении восьми взрослых мужчин.

– Привет тебе, Кара, – поздоровался вождь, – зашли к тебе, посмотреть, как живешь. Без приглашения, не обессудь, – и он натянуто улыбался, и как бы случайно обвел горницу взглядом. Его глаза остановились на Эльге, сидевшей на лавке. Знахарка потом всю жизнь вспоминала, как изменилось лицо Умбевара от загорелого до молочно-бледного. Но тут вошли Семеро волхвов Варты, с резными посохами в руках. Ургабаз, Ратаг, Силк, Атамас, Пуруша, и Нурчат с Респом. Все Семеро из Избранных племени пришли в дом ведуньи.

– Ей на Алатырь надо, – сразу же заявил старший из них, Ургабаз, – и он присел рядом с девочкой, посмотрел на ее лицо и глаза, – скоро она уже видеть будет. Не надолго это, но много сил потратила на излечение.

– Точно, – пробурчал Ратаг, – не сомневайся, Умбевар, она не из ледяных людей . Да и проверить просто, – и он достал кинжал из-за пояса.

– Не дам! – дико закричал Такай, доставая малый нож из сапога, и бросаясь заслонить сестру.

– Успокойся, малец, – вмешался Умбевар, – малый укол в палец, ведь капля крови нам только нужна.

– Все хорошо, Такай, – к нему подошла Кара, положив руку на плечо мальчика, – никто сестру твою здесь не обидит. Я и проверю Эльгу. Дай твой нож.

Мальчик, закусив губу, протянул рукоятку знахарке. Женщина взяла нож в правую руку, и , глубоко вздохнув, и вспомнив про себя и Илиоса и Лето, осторожно подошла к девочке.

– Я слышала, Кара, – и она доверчиво протянула к ней свою руку.

Мара схватила ее за запястье левой рукой, правой надрезала подушечку безымянного пальца девочки. Казалось, что даже время остановилась, а в горнице словно воздух загустел от напряжения, все не дышали, но вот, по пальцу побежала красная струйка крови. Шумный вздох раздался в горнице, вздох облегчения испуганных людей, не знающих, что им делать дальше.

– Ты был прав, Ратаг, – одобрил соратника Ургабаз, – но всё равно, девочке больше пить надо, мед подойдет, Кара. Что бы быстрее отошла.

Знахарка принесла мёд, и ковши для всех, разлив напиток и раздала его гостям, и особо позаботилась о девочке, вложив питье ей в руку. Прошло еще пару часов, и глаза Эльги стали светлеть, и она, как говорила волхвам, уже видела свои пальцы, поднесенные к ее глазам. И она счастливо их рассматривала, пока не успокоилась.