========== Часть первая: «Наемники. Бессмысленные разговоры. Вспышки» ==========

3.14.72 г. Века Битв.

Наварионская Империя. Руины Меледира в Железноствольном лесу.

Сорок наварионских импер за мертвую виверну против десяти южных за живую. Одна южная импера – двести аварских золотых марок по курсу от «Медного Солнца». У менял из Императорского Банка выйдет от силы сто девяносто, но это неважно: наварионская импера стоит всего лишь тридцать золотых марок. Как ни крути, предложение аварского короля щедрее. С другой стороны, расходы на перевозку живой озлобленной виверны здорово ударят по прибыли. Даже если присвоить себе весь гонорар, дельце с виверной уже не кажется столь привлекательным!

Эйнеке оглянулся на соратников, пересчитал копья и головы: пятьдесят рубак. Обвести вокруг пальца полсотни остолопов ему уже доводилось, однако… сегодня они охотились совсем не на виверну. Отряд ехал на войну. На маленькую войну большого человека. Не наварионского императора, конечно, но тоже важной шишки. Пусти кровь взбунтовавшимся крестьянам, вырежи банду одичавших эльфов, а то и просто разбойников – грязная работенка даже для наемника, зато платят отлично! Не как за виверну, но тоже сойдет.

«Люди стоят дешево, тем более крестьяне и бандиты», - мрачно усмехнулся Эйнеке и прикрыл глаза. Вид бесконечных деревьев утомлял его, а мелькающие повсюду беломраморные руины эльфийских построек навеивали тоску. Уж лучше вздремнуть!..

***

Одиночество, страх и непонимание. Принц Ал`Аллэ ускользнул от них, предпочтя косым взглядам мягкий рокот волн. Скакун остался на холме, в пышной роще цветущих деревьев. Дедушка придет в ярость, узнав, что его болезненный внук сбежал, и в тысячный раз проклянет решение подарить мальцу коня. Море манило. Не свежестью, не прохладой… Нет, совсем нет! Скорее силой. Колдовской силой. Про принца Ал`Аллэ говорили, что он неправильный, что он – аномалия. Магия. Кровь выкипала от нее, а тело хирело. И голод. Постоянный голод! Магии было много, но всегда недостаточно. Приходилось искать еще. Искать, впитывать, поглощать.

Юный принц Ал`Аллэ сидел на песке. Теплом белом песке. Зачерпнув пригоршню, он сжал пальцы. Нагретые песчинки заструились сквозь них. И сила. Она жила не только в море, но и во всем вокруг. Тянулась потоками по земле, спиралями свивалась в воздухе, едва искрила в живых существах: от крохотного рачка на берегу до огромного альбатроса вдали. В море сила чувствовалась лучше всего, и черпать ее оттуда было легко. Ал`Аллэ впился в незримые потоки, присосался точно пиявка. Голод притупился. Магия опалила грудь изнутри. Обида стихла, а одиночество перестало быть таким… отвратным! Оно обернулось приятным уединением. Принц все глубже погружался в магические потоки, пока…

Яркая вспышка.

Она кометой пронеслась над водой!

***

Эйнеке вскинулся. Конь под ним всхрапнул. Оглянувшись, он похлопал животное по шее. Ничего. Ничего особенного! Все те же деревья, руины, да наемники, едущие по разбитой дороге. Разве что солнце почти отклонилось за горизонт. Размяв затекшую шею, Эйнеке нахмурился, поджал губы. Нет, ему не могло показаться. Что-то вспыхнуло там вдалеке. Магия! Достаточно яркая, чтобы привлечь его. Для начала Эйнеке оглянулся на второго мага их отряда. Ирдрих – надменный колдун-самоучка – не проявлял интереса к происходящему. Ковырялся в сумках, нервно елозил в седле и доставал других ворчливыми замечаниями по поводу и без. Почувствовав на себе взгляд Эйнеке, Ирдрих скорчил недовольную рожу и отвернулся. Излишне демонстративно. Чужое презрение сорвало с губ Эйнеке усмешку.

«Я мог бы опустошить тебя, как паук мушку, а потом оторвать башку и… Впрочем, неважно! - пропитанная раздражением мысль как вспыхнула, так и угасла, - Тупица!»

Ирдрих, похоже, ничего не почуял. Значит, магический всполох был недостаточно силен для него. Для других наемников – менее искушенных в чародействе – тем более. Они совсем не проявляли беспокойства: драли глотки, шутили и гоготали. Эйнеке выдохнул. Снова закрыл глаза. Расслабился. И мощным толчком пустил свою силу вперед, в чащу. Туда, где тлела странная вспышка. Из незримого поля его магия превратилась в нечто сродни руки. Она ощупывала землю, шарила в норах и под корнями, цепляла листья там вдалеке, раскидывала их, замирала и тянулась все дальше. Уже знакомые потоки. Другая магия. Естественная, наполняющая все живое. Эйнеке цеплялся за нее незримой рукой, перебирал тонкие нити, пытаясь нащупать то, что так привлекло его.

- Эй, братец! Все в порядке? - до отвращения знакомый голос заставил Эйнеке вздрогнуть. Одернуть несуществующую руку и выпустить нити.

- Помолчи! - рыкнул Эйнеке, но прежнее сосредоточение вернуть не удалось.

Проглотив пару ругательств, он открыл глаза. И точно в зеркало заглянул! Те же каштановые вихры, те же острые черты. Только вместо равнодушно-холодной мины, выражение присущее скорее взбудораженной няньке, чем солдату. Ну и цвет лица здоровее: не такой мертвенно-бледный.

- Отвали, Нат! - бросил Эйнеке брату, совсем не скрывая своего раздражения.

- Ты мне мешаешь! - добавил он, едва смирившись с неудачей. Магия вернулась, сжалась, обволокла Эйнеке невидимым щитом. Конь под колдуном тревожно всхрапнул и прянул ушами. Пришлось вновь приласкать животину.

- Почему ты всегда лезешь?! - докинул Эйнеке напоследок.

Ярость отчетливее полыхнула в его взгляде, но лицо Наталя по-прежнему выражало искреннее беспокойство. И ни тени обиды. Это выводило куда сильней, чем ответная злоба! Огрызнись брат или залепи ему по уху, Эйнеке бы обрадовался, воспринял это с восторгом, ведь что как не старая-добрая драка лучше всего доказало бы их равенство? Однако Наталь в своей слепой заботе оказался до невозможного беспощаден!

«Для него я ущербный калека!» - что-то детское и совсем незабытое заставило Эйнеке поморщиться от несуществующей горечи и сплюнуть прямо под ноги коню.

- Лады, раз все хорошо, значит все хорошо! - беспечно отозвался Наталь. Широченная улыбка сияла на его губах, а Эйнеке в очередной раз проклял себя за нерешительность. Найдись в нем чуть больше безрассудства, он бы непременно первым съездил брату по лицу.

- Хардвиг говорит скоро привал. Еще немного и разобьем лагерь! - словно ни в чем не бывало продолжил Наталь. С дружками-наемниками ему болтать, похоже, надоело, и теперь старший брат искал общества младшего.

- А завтра к полудню уже будем тискать девок в Приречье! - голос Наталя набирал силу, наполнялся раздражающе-веселыми нотами. Пара рубак, ехавших поближе к братьям, поддержала старшего чересчур громким согласием. Будто без их рева слова Наталя нельзя было принять на веру!

Эйнеке молча пришпорил коня.

***

Разбили лагерь. Расседланные лошади тихо фыркали у края обширной поляны. Люди копошились вокруг, занятые своими делами. Кто-то начищал до блеска доспехи, кто-то точил клинки, но большинство горланило похабные песни, допивало остатки водки, греясь у костра, и трепало без умолку. Хардвиг – командир отряда – собрал совет в стороне от этого сборища. Из-за стволов деревьев Эйнеке наблюдал за действом в лагере и прислушивался к словам других «советников» – доверенных вояк и Ирдриха, что вместе с Эйнеке составлял особо привилегированную «касту» в скромном наемничьем обществе. И Хардвиг, и прочие наемники (разве что кроме Наталя) опасались магов, но ценили их. Отчасти за «мудрость», приписываемую волшебникам в сказках, отчасти за умение убивать. Огненные шары и стрелы весьма впечатляют!

- Пе`гейдем Долгий Зубец вб`год и в П`ги`гечье окажемся еще по ут`гу. - заверял Джерт – рослый детина с выгоревшими соломенными волосами. Он безбожно картавил, превращая каждое слово в шутку.

- Ага, конечно, к утру! Ты думаешь мы по заре поднимем весь этот сброд?! - гоготнул Трог – полная противоположность Джерта – чернобородый коротышка. Полугном наверняка.

- Ну нет, в П`ги`гечье их ждут девки, а ты сам знаешь, д`гужище, что кобельку стоит только сучку учуять и… - эта реплика потонула в общем хохоте. Усмехнулся даже Ирдрих. Эйнеке кисло улыбнулся: у него собачьи метафоры восторга не вызвали.