© Фарра Мурр, 2018

© Издательство «Союз писателей», 2018

© ИП Суховейко Д. А., 2018

Скорый поезд «Сапсан» несёт меня в Москву, впереди ещё почти четыре часа – самое время упорядочить всё, что произошло сегодня… Раньше, до пенсии, это мне помогало. Моё треньканье двумя пальцами по лаптопу никого из пассажиров не удивляет, и слава богу. Мне сейчас не до окружающих. Весь этот сумбур, случившийся пару часов назад, должно упаковать и разложить по полочкам. Только так я смогу идти вперёд. Покой, отстранённость и ясность мысли – вот что мне сейчас жизненно необходимо. Мне и Насте… Чёрт! Только всё наладилось, вошло в нормальную колею, стали уже затягиваться вуалью забытья наши приключения полугодовой давности – и на тебе! Чувствую, что и вправду покой мне только снится…

С чего начать? Как советовал мой старый знакомый журналист – когда не знаешь, с чего, описывай природу… Но тут, пожалуй, особо не разгонишься. Серое небо, тёмные силуэты оголённых деревьев, застывших в нелепых позах на фоне бесконечных потоков косого дождя за широким окном. Даже ели смиренно опустили руки под тяжестью вымокшего до нитки вечнозелёного меха. То и дело под мерный перестук колёс проскакивают мимо ржавые крыши покинутых до лучших времён дач… Терпеть не могу ноябрь. Из всех месяцев в году этот – самый противный. Осень на последнем издыхании. Безвылазная, безысходная слякоть. Снаружи и внутри… Скажете – март такой же? Отнюдь. В марте, при всей схожести сопливой погоды, всё же горит фитилёк надежды. Ещё немного потерпеть – и вот она, весна: тепло, солнце. А в ноябре… только и остаётся, что созерцать переменчивые дорожки дождевых прядей на стекле. Именно этим я и занимался дома, пытаясь отвлечься от тоскливых мыслей, вызванных одиночеством. Анастасия уехала на учебные курсы «Организация и современные технологии работы с молодёжью в общедоступной библиотеке» в Москву, и я уже четвёртый день маялся сам по себе. Всё бы ничего, но Настя ни разу не позвонила, да и на мои звонки не отвечала. Зарядку вроде захватила. Как пить дать – мобильник посеяла где-то. Она с этой беременностью такая рассеянная стала.

Звякнула духовка. Что ж, пожалуй, всё готово к приходу гостей. Утром позвонил Олежка, сказал, что они с Катей сегодня заявятся. Уверен – это не случайное совпадение. Наверняка Настя позаботилась перед отъездом. Ну да ладно. Всё лучше, чем одному куковать. Странное дело – всего несколько месяцев назад преспокойно жил один-одинёшенек, и меня это вовсе не удручало. Что с нами женщины делают? Хотя, чего греха таить – я по ребятам соскучился. Летом-то мы часто виделись, а как учёба началась…

Теперь, пока пирог остывает, можно сбегать в магазин за газировкой. Вроде большие ребята, а всё своё Пепси тянут. Слава богу, что не пиво или того хуже… Внутренне содрогаясь от предчувствия столкновения с мокрой мерзостью за окном, я осторожно спускался по лестнице (лампочки в подъезде опять перегорели), когда при скудном свете из грязного окошка над входной дверью увидел возле почтовых ящиков какую-то женщину. Она спешила засунуть некий пакет в узкую щель, подсвечивая себе чем-то, но безуспешно. Не обратил бы внимания на это (мало ли, какую рекламу нам суют), но она пыталась это сделать именно с моим ящиком.

– Это, видимо, мне? – спросил я. Женщина в испуге отпрянула от стены. В руке у неё, вероятно, был карманный фонарик, лучом которого меня полоснуло по глазам. Передо мной стояла незнакомка средних лет, кудрявая блондинка, стрижка короткая, в чёрном шерстяном пальто с чернобуркой вместо воротника. Сапоги фирменные, без шва спереди и молнии сбоку, с характерным каблучком. «Касадея», кажется. Я теперь в этом спец. Пришлось помучаться, пока жене сапоги подыскивали. С нашими деньгами мы могли себе позволить немного пошиковать. У моей тоже такой каблук, только цвет другой. Чем бы женщина ни тешилась, лишь бы не плакала… особенно на фоне токсикоза. Все эти мысли промелькнули в голове, пока я окидывал взором незнакомку. Заискивающий вид и рыскающие глаза. В одной руке у женщины была объёмная женская сумка, на другой висел мокрый зонт.

– Ой! Извините! – женщина поспешно выключила и бросила в сумку миниатюрный цилиндрический фонарик красного цвета. – Здесь у вас темновато. Вы меня испугали. Щель слишком узкая.

– Я в курсе.

– А вы из этой квартиры?

– Да.

– Дмитрий Александрович, если не ошибаюсь?

– С кем имею честь?

– Меня зовут… Аделаида. Петровна. Я знакомая Анастасии. Она дома?

– Настя в Москве, на курсах.

– А я надеялась… Тогда это вам. Пойду я… Вот, она в номере забыла. Извините за беспокойство. – Женщина открыла конверт и протянула мне знакомый телефон.

Мне пришлось преградить ей дорогу:

– Одну минуту… Аделаида. В чём, собственно, дело? И откуда у вас Настин мобильник?

– Я же говорю, – сбивчиво стала объяснять она, – Настя его в номере забыла. Я думала, она домой умчалась… вот, решила доставить. Аделаида старательно избегала моего взгляда, переводя глаза из стороны в сторону, то и дело поправляя причёску.

– Может, вы всё же расскажете толком? – предложил я.

– Нет-нет! Я спешу! Мне очень надо! Меня там машина ждёт! – почти прокричала она, хватаясь за ручку двери, как за спасательный круг.

– Хорошо, хорошо, успокойтесь. Скажите, вы – сослуживица Анастасии?

– Да. То есть, нет. В смысле, я тоже библиотекарь, только в другом районе. На окраине. На Чёрной речке, знаете? – Я лишь отрицательно мотнул головой. – Мы с Настей на курсах встретились, в соседние номера заселились. У нас внутренняя дверь между комнатами была. Мы так и познакомились, друг к другу в гости ходили… В первый вечер… Она мне очень понравилась, – поспешила добавить Аделаида.

– Почему только в первый вечер?

– Я сказала «в первый вечер»? Ну да… Впрочем, в этом-то всё и дело… Вторую ночь она в номере не ночевала. И третью тоже…. А телефон всё трезвонил. Я стучалась много раз, а потом… решилась войти без спросу. Телефон лежал на столе. Её какой-то ДОКА-1 всё вызванивал.

– ДОКА-1 – это я.

– А, понятно. Странное прозвище…

– Это долгая история.

– Ну, всё равно, меня это не касается. Я пошла в регистратуру, но там сказали, что Анастасия выписалась из гостиницы. Вот и подумала про неё – растяпа, телефон забыла, потом будет жалеть, ведь дорогой же. Ну и решила привезти. Мне не трудно. Настя сама мне адрес диктовала! – скороговоркой проговорила женщина, продолжая цепляться за дверную ручку. Наверное, вид у меня был не очень, потому что незнакомка, посмотрев мне в глаза, озабоченно проговорила:

– С вами всё в порядке?

– Что? Да! Нормально, не обращайте внимания.

– Тогда я пошла? – прошептала Аделаида и выскользнула за дверь. Пару мгновений я был как в сомнамбуле, потом бросился за ней, но она уже была далеко.

– Скажите хоть, в какой гостинице вы проживали? – крикнул вдогонку. В ответ с улицы донеслось: – Холидей Инн на Лесной!

Не помню, как вернулся домой, так ничего и не купив. В голове крутилось заезженной пластинкой: «Где Настя? Что случилось? Не верю во всякие там мистические связи, но может, неспроста не по себе уже третий день? Куда она могла пойти? Почему мне не сообщила?» Рой вопросов без ответа рос с каждой минутой, заполняя собой всё пространство. Мне стало душно, и я открыл форточку. Так у открытого окна меня и застали Катя с Олегом.

– Дядя Дима, здравствуйте! – раздался из-за спины уже становящийся басовитым голос моего юного соседа снизу.

– Олег? Катя? Как вы вошли? – вырвалось у меня.

– Дверь была нараспашку, – ответила привычной скороговоркой Катя и чмокнула в щёку. – Вы нам не рады?

– Я? Почему? Нет! Наоборот. Просто задумался. Проходите, садитесь, рассказывайте, я сейчас чаю сварганю. И пирог в духовке дожидается…

– Да на вас лица нет! Что случилось? – с тревогой спросила Катя.