– Ну что, сын, как идут ваши с Иванычем дела, бездельничаете? – с нарочитым смешком хрипловатым голосом спросил отец, стараясь быть приветливей.

– Я все закончил в установленный срок, твои переводы готовы, – ответил Арсений, поднимая глаза на отца, в них читалось неприкрытая тоска и непонимание.

– Ты глаза-то не таращь на меня, это я еще проверю, – строго ответил отец.

– Да, отец, я готов, – покорно ответил юноша, наклонив голову.

– Чего это ты себе плечи накачал, заняться нечем, работы мало? Я привез тебе новый труд, отнесись к нему с полной отдачей, посмотришь и скажешь, сколько тебе времени понадобится. От этой работы зависит твое будущее, – продолжал отец, его тонкие узловатые пальцы ловко орудовали ножом и вилкой, разделывая на тарелке кусок рыбы. Он был очень привередлив в еде, слыл большим гурманом, и к его приезду Иваныч особенно старался, сегодня он приготовил форель, запеченную на углях.

– Хорошо, – тихо ответил Арсений.

– Иваныч, я говорил тебе, Арсению надо работать с документами, а ты опять его на турники тащишь! Сказали тебе, что не будет он ходить, нечего время терять зря, – зло бурчал старый хозяин.

Дядька молча подавал на стол, стараясь не смотреть в сторону гостя.

– Иваныч, ты оглох? С тобой говорю, – цедя слова сквозь зубы, повторил хозяин.

– Да, Иннокентий Витальевич. Я понял: спорт – это потеря времени, – тихо ответил Иваныч.

– Ладно, Арсений, через пять минут я буду у тебя, – вставая из-за стола и вытирая руки, скомандовал хозяин. Ужин был окончен.

– Да, отец, – Арсений развернул коляску и направился в кабинет, он почти не притронулся к еде.

Рукописи были готовы, он еще раз открыл папку, поправил на столе берестяные свитки. Через минуту в кабинет вошел отец, он с грохотом подвинул к столу стул и сел. Затем молча взял труды, внимательно вглядывался и перебирал один лист за другим, время от времени сверялся с записями на свитках и одобрительно покачивал головой.

– Хорошо. Меня устраивает проделанная тобой работа. Дело, которое я тебе сейчас привез, будет необычным и очень ответственным, я надеюсь, ты справишься, – отец положил на стол очень старую книгу.

– Можно посмотреть? – спросил Арсений, ему не терпелось внимательно рассмотреть такую редкость.

– Да, конечно, книга бесценна, ее нужно перевести и как можно быстрей. В доме я останусь до завтра. Прошу тебя, сегодня оцени объемы работы и утром скажи, сколько тебе потребуется времени, – Иннокентий бережно протянул книгу сыну.

Арсений надел специальные тонкие перчатки и взял книгу в руки. Она оказалась очень тяжелой, толстая берестяная обложка была изрядно потрепана, выдавленное название почти исчезло, медные пряжки заметно окислились и покрылись зеленоватым налетом, они крепко стягивали края древней рукописи. Юноша открыл книгу: плотные серые листы, изготовленные из неизвестного ему материала, были очень похожи на то вещество, из которого делают свои гнезда осы. Страницы испещрены ровными знаками неизвестного языка, написанными от руки. Причудливые узоры и рисунки изображали какие-то древние ритуалы, складывались в карты и чертежи, они тут и там прерывали тексты.

– Отец, этот язык мне неизвестен, наверное, я не смогу перевести эту книгу, – внимательно рассматривая письмена, сказал Арсений.

– Вот флешка, на ней аудиозапись речи на том языке, которым написан текст, посмотришь и сравнишь. Думаю, она тебе поможет перевести книгу. Для чего я вожусь с тобой? Ты должен разобраться, – резко ответил отец и вышел из кабинета.

Арсений перелистывал странички, он пристально вглядывался в строчки и старался найти хоть какие-то знакомые знаки. Что-то в них было очень похоже на древнеславянские и кельтские символы, но было и много незнакомых, похожих на иероглифы. Рисунки приводили юношу в трепет, в них было столько тайного: карты и чертежи, изображения людей и обрядов. Арсений рассматривал их, стараясь понять, что хотел донести до людей автор, он всегда так делал, ведь когда понимаешь замысел художника, проще докопаться до сути.

Старый хозяин в это время направился на кухню, там он долго изучал хозяйственные книги Иваныча, подсчитывал каждый рубль, спрашивая объяснения. Ругал дядьку за лишнее транжирство, вычеркивал показавшиеся ему бесполезными товары и продукты. Потом успокоился, расположился в кресле у окна и начал допрос.

– Иваныч, я тебе говорил тысячу раз, что от Арсения мне нужна только голова, а не его мускулистое тело, мне не нужно, чтобы он пошел, это лишнее. Твое дело – его кормить и следить, чтобы он работал. Как он, кстати, как у него настроение?

– Он стал много думать, хозяин, – ответил Иваныч, ставя на чайный столик чашку с дымящимся чаем.

– Ну, думать он должен, это его работа, – продолжал хозяин.

– Нет, он думает о другом, он повзрослел, ему сложно стало находиться только со мной, я думаю, ему нужно общение, он ведь уже взрослый мужчина, – спокойно рассуждал Иваныч.

– О чем это ты? – не понимал старый хозяин.

– Я думаю, женщину ему надо, он так и работать лучше будет, – робко сказал Иваныч.

Хозяин рассмеялся в голос, судорожно запахивая полу халата.

– Какая женщина? Он же калека! Ох и насмешил ты меня, Иваныч! Глупости это, – не унимался он.

– Мне кажется, ему бы это пошло на пользу, он бы меньше думал о жизни, старался отдаваться работе. Знаете, как похвала пряником – он вырос, нужно искать другой пряник, а женщина здесь в самый раз, – еще настойчивей попросил дядька.

– Наверное, здесь ты прав, если для пользы дела – привези ему проститутку. Да смотри, не траться, дешевую возьми. А чего он с ней делать будет? – заливаясь смехом, согласился хозяин. – И помни, он не должен ничего знать ни о себе, ни о мире вокруг, от этого зависит не только его судьба, но, как ты помнишь, и твоя, – буркнул хозяин, неожиданно став очень серьезным.

– Да, я помню, – ответил Иваныч, и в глазах его появился страх.

Старый дядька остался один, лицо его изменилось, оно как будто потемнело, стало похоже на могильную землю, он тяжело сел на стул и закрыл лицо руками, словно вспомнив что-то страшное.

Арсений достал привезенную отцом флешку и включил компьютер. Послышалась незнакомая речь, мелодичная и очень приятная на слух. Говорил мужчина, потом ему отвечала женщина, ее голос показался Арсению странно знакомым. Юноша прислушался – женщина запела на неизвестном языке. В растерянности он трясущимися руками закрыл аудиоплеер и отодвинулся от рабочего стола. Пел тот самый голос, что много лет звучал в его сознании и успокаивал его, когда ему становилось особенно одиноко. Юноша не мог поверить в случайность этого совпадения, он задрожал всем телом, вновь открыл плеер и включил запись сначала, стал внимательно вслушиваться в каждое слово, будто впитывая в себя речь. Голоса о чем-то говорили мелодично, ласково, потом женщина запела, дальше послышался сильный треск и все умолкло.

Арсений вновь и вновь прослушивал запись, сомнений не было – это именно тот голос, что был ему так знаком, только песню он пел на неведомом языке. Арсений развернул коляску и направился к выходу, он хотел видеть отца. Юноша тихонько постучал по перилам лестницы, комната отца находилась на втором этаже, но, не дождавшись ответа, направился на кухню. Та была пуста, только с летней веранды из вечернего сумрака доносились голоса. Медленно управляя коляской и придерживаясь за стену, он выехал на летнюю террасу. Уже почти совсем стемнело, моросил мелкий дождь, делая вечер еще более мрачным. Отец не замечал ненастья, шагал взад и вперед по аллее, резко взмахивал руками, он говорил по телефону, настойчиво что-то доказывал.

– А я тебе говорю, он переведет, я всю жизнь готовил его к этой работе. Знаю я, какие это деньги, гены не обманешь. Нет, думаю, месяцев шесть понадобится, перестань. Ты меня знаешь, тогда я всю шкуру спущу с этого волчонка. Что его мать, да, мать и отец, да, это их символ. Ну, все, мне пора, завтра к вечеру выезжаю. Если бы не переводы, давно бы забыл это проклятое место. Давай, – сунув в карман телефон, старый хозяин развернулся и зашагал к двери в дом.