Первый раз Михаил Макаров надолго уехал из дома и родного города, когда окончил Пятигорский институт иностранных языков. В 70-е, так же как, впрочем, и в 60-е, и раньше в Советском Союзе выпускнику вуза не надо было беспокоиться о трудоустройстве после окончания вуза. Обо всем заботилось государство. Правда, выпускнику предоставлялся довольно-таки ограниченный выбор, как правило, далеко от тех мест, где он или она родились, росли, учились, где жила семья. Очень точно ту эпоху отражают слова песни: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз».

Распределение – вот то слово, которое было на устах большинства выпускников. Почему большинства, а не всех? Да потому, что ехали работать по распределению, в основном, те, кто не имел нужных связей, чтобы получить открепление, или те, кто был охвачен порывом «романтики», представляя реальную жизнь по умело снятым кинофильмам, восхваляющим героику комсомольских строек, решительных барышень и парней, покинувших уютные московские или ленинградские квартиры ради барака или съемной комнаты в одном из отдаленных уголков необъятной родины. Кто-то спешил оформить брак с жителем или жительницей того города, откуда не хотелось уезжать. Самые отчаявшиеся оформляли фиктивные браки.

Мише такой подход казался несправедливым. Ну почему Катьке или Маринке достаточно было выйти замуж за местного парня, чтобы не ехать по распределению. Может быть, замужество уже само по себе рассматривалось как достаточно сильный удар судьбы, который приравнивался к тяготам жизни в отдаленном районе? «А что, все может быть, – философски размышлял Миша. – Все-таки брак, как ни крути, это все равно, что «лишение свободы», а лишение свободы всегда считалось наказанием. Непонятно только, почему люди так спешили «лишиться свободы»».

В игру под названием «Найди открепление от распределения» были вовлечены практически все выпускники вузов. Но многие молодые специалисты не включились в игру по разным причинам. Среди них был и Михаил Макаров. Его природная любознательность, замешанная на здоровом азарте и небольшой доле авантюризма, которую его друзья и преподаватели воспринимали как приверженность долгу, привела к тому, что Михаил предоставил Судьбе самой распорядиться его будущим после окончания института. Эти же качества гармонично вписывались в его врожденное чувство гордости, которое не позволяло ему просить для себя каких-то привилегий. Миша не любил, когда в его жизни все заранее расписано. «Так жить не интересно, – считал он. – В жизни должна быть определенная доля неизвестного, немного интриги, а иначе это все равно, что голосовать в его стране на выборах – скучно и слишком предсказуемо». Такая философия и привела Михаила в зал института, где проходило распределение молодых специалистов на работу, напомнившее Мише эпизод из фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», где пятнадцатисуточникам предлагалась на выбор работа на песчаном карьере, на уборке города и на стройке, что явно не вызывало их энтузиазма.

– Ну что, Макаров? Куда бы ты хотел поехать работать? – спросил декан во время этого, так называемого, распределения, создавая иллюзию выбора.

– А какие варианты? – на всякий случай поинтересовался новоиспеченный выпускник.

В таких случаях очень приветствовалось, если бы вы сказали что-то типа: «Куда партия пошлет, туда и поеду», или «Я бы поехал туда, где я нужнее», или что-то в таком же духе патриотическое. Но Миша был беспартийный, и, поэтому, выражение готовности поехать туда, куда пошлет партия, могло бы быть расценено, как примазывание к этой могущественной и уважаемой организации, чего Михаил никак не мог допустить в силу своей врожденной скромности.

– Есть Калмыкия и Чечня, – предложил декан. («Песчаный карьер – два человека», – стучало в голове Миши). Так и подмывало спросить: «А на ликеро-водочный есть»?

Мише очень нравился покер тем, что в этой игре можно было блефовать и пасовать. На некоторых скучных лекциях они с друзьями увлеченно играли и поэтому у Миши чуть не вырвалось: «Я пас», – но он вовремя сконцентрировался и вместо этого спросил:

– А места там еще есть?

Он спросил просто так, на всякий случай, в надежде на то, что все места расхватали, как его любимые горячие пирожки с горохом по 3 копейки, те выпускники, которые проходили распределение до него. Миша заметил, что декана сотрясает едва сдерживаемый смех.

– Как раз осталось по одному месту, – успокоил декан.

– Может быть, я зайду попозже? – предложил Макаров, цепляясь за эфемерную надежду на то, что мест может на всех не хватить.

– Попозже могут разобрать эти места, и останется Алтай, – пояснил декан.

Миша Макаров очень хорошо знал географию. Это всегда был его любимый предмет. Еще до того, как он пошел в первый класс, его отец с гордостью представлял своим друзьям сына и предлагал им спросить его название столицы какого-нибудь государства. Столицы это был конек маленького Миши, и он всегда безошибочно называл их, вызывая неподдельное восхищение друзей и знакомых отца. Позже, когда отец и сам начал удивляться познаниям сына, поняв, что тот никогда не делает ошибок, он начал предлагать друзьям небольшие ставки, что вызывало не меньший азарт, чем игра на тотализаторе. Но, когда все поняли, что выиграть у маленького Миши невозможно, азарт пропал.

В институте географию не преподавали, но Миша все равно точно знал, где находится Алтай. Это в Англии только один из трех опрошенных студентов точно знал, где находится Эверест, а двое других считали, что он находится в Европе. Миша не знал, как обстоят дела со знанием географии у них в стране, и не слышал ни о каких опросах студентов, но он точно знал, где находится Алтай. Миша Макаров ничего не имел ни против Калмыкии, ни против Чечни, ни тем более против Алтая. Может быть, там рай земной. Но все равно так и подмывало сказать: «Пас».

– Наверно я просто нерешительный, – думал он.

Дело в том, что Миша никогда раньше не был поставлен в такие условия, когда за несколько минут надо было принять жизненно важное решение. Ситуация была стрессовая. Распределение уже длилось несколько часов. По утрам Миша отделывался наилегчайшим завтраком, который чаще всего состоял из чашки чая и хлеба с маслом. Учитывая тот факт, что вся его энергия ушла на то, чтобы выдержать, выстоять и дождаться, когда кто-то решит за него его судьбу, в разгар распределения в животе у него начали раздаваться довольно громкие урчания, которых Миша откровенно стеснялся. И тут он вспомнил, как к ним в институт приезжал зав. районо из Чечни и агитировал ехать к ним в республику работать в школах, мотивируя тем, что молодые специалисты там очень нужны, что там кавказское гостеприимство и шашлык. «Шашлык, – вспомнил Миша. – Боже мой! Ну, конечно же. О чем тут думать».

– Шашлык. Ой, то есть Чечня, – выдал он, наконец.

– Молодец Макаров. Совсем немного колебаний, и принял решение. Не то, что некоторые, – похвалил декан.

Интересно, как все-таки складывается жизнь. Многое в жизни зависит от мелочей, от случайных событий и неожиданных решений. А может быть, эти события только кажутся случайными? Может быть, их направляет невидимая рука Судьбы? Ведь, если бы не приехал тогда в институт зав. районо из Чечни и не расхвалил бы шашлыки, и не был бы Миша так голоден на распределении, кто знает, где бы он оказался, и как сложилась бы его личная жизнь. Ведь именно в Чечне, в одной школе с ним, работала подруга его будущей жены Лены. Ее звали Лиля. Именно она сыграла роль свахи. Михаил знал, что есть такая девушка Лена Соловьева. Они учились на одном факультете, только на разных курсах. Он обратил на нее внимание еще в совхозе, когда их, студентов, посылали на уборку винограда. Уборка винограда, как тогда показалось Мише, довольно-таки сексуальное занятие. Зря некоторые студенты всякими путями отмазывались от поездки на уборку винограда. У них, думал Миша, либо совсем нет воображения и фантазии, либо их ничего кроме Битлз не увлекало. Даже то, как дышат запыхавшиеся от перетаскивания корзин с виноградом девушки, выбивало Мишу из привычного рабочего ритма, не говоря уже о капельках пота на их красных, разгоряченных лицах. Неудивительно, что статистика спешно заключаемых браков среди студентов, побывавших на уборке винограда, сразу после возвращения с сельхозработ была стабильно-устойчивой, с тенденцией к повышению.