Предчувствие праздника

Последний звонок ознаменовал последний урок в этом году. Под грохот хлопушек и разноцветный дождь из конфетти и серпантина, ребята с ликующими возгласами приняли новогоднее поздравление Анны, а вместе с ним и приготовленные ей подарки. Впереди у них были длинные долгожданные зимние каникулы. В предвкушении приближающейся праздничной эйфории они принялись между собой бурно обсуждать, кто и как будет встречать Новый год, а затем, как-то в раз, словно по волшебству все исчезли из класса. И вот из всех, в художественной студии остались только мы вдвоем – я и Анна.

– Праздники, это конечно хорошо, но нам с тобой нужно еще немного поработать, – сказала она, и закрыла дверь на замок, чтобы нам никто не помешал. – Ты и так много пропустила. Так, что не расслабляйся, будем наверстывать. Итак, где там твоя работа, которую ты не закончила…

Она открыла дверцу шкафа и вытащила папку, на которой была написана моя фамилия. Открыла ее, перевернула несколько листов с натюрмортами, набросками и эскизами, и достала незаконченную картину.

Это был пейзаж с видом на пруд в осеннем парке. Причем писала я его не с натуры, а это был плод моей фантазии. Несмотря на это выглядел он вполне реалистично. Сама не знаю почему, но этот вид, с беседкой, мраморными статуями и аллеями, засел в моем сознании очень прочно. И хоть я начинала писать его пару месяцев назад, даже сейчас, по прошествии столь долгого времени, я все помнила, вплоть до мельчайших деталей. Хотя и никогда не была в этом месте точно. Удивительно, но это факт.

– Какое удачное место, для обзора панорамы, – сказала Анна, рассматривая пейзаж на расстоянии вытянутой руки. – Аллея, скульптуры, беседка, все вписывается в общий план так гармонично. Ты, что писала его по памяти?

– Нет, – ответила я. – Оно как-то получилось само собой.

– Да?.. Ну, хорошо. Раз ты так считаешь, тогда, ладно…

Она передала мне незаконченный пейзаж, а я в свою очередь прикрепила его кнопками к мольберту.

Обычно, чтобы придать на уроках творческую атмосферу, Анна включала классическую музыку – как правило это были сонаты Шопена, фуги Баха, или Времена Года Вивальди. Но сегодня, к моему удивлению, она включила, мою любимую Энию, с ее неповторимым меццо-сопрано. Уникальная, волшебная и божественная музыка. К сегодняшней предновогодней атмосфере она подходила как нельзя кстати.

– А тебе не кажется, что у нас тут сегодня как-то тихо? – спросила она, но при этом не стала прибавлять громкость.

– Ты о чем? – спросила я.

Когда мы оставались наедине, мы с ней всегда общались на «ты». И это ни в коей мере не являлось знаком неуважения. Просто, кроме того, что я брала у Анны уроки живописи и графики, в отличие от остальных детей, так получилось, а точнее, так сложились обстоятельства, что я стала ее преемницей и ученицей по Прикладной Магии, а она соответственно, являлась моей наставницей. И по традициям чародейского ковена, к которому она относилась, ученицы и наставницы обращались друг к другу на «ты», как это обычно заведено в традиционных семьях. Она для меня была как вторая мама, только несколько моложе. Или же, как сестра. Но, для сестры она была постарше. Короче, Анна была мне и как мать, и как сестра. И все это было объединено в одно определение – НАСТАВНИЦА. Очень емкое понятие. Кто знает о чем я, тот поймет…

– Я о том, что ученики уже давно ушли, а эти пройдохи еще так не и появлялись. Хотя обычно, стоим нам только наедине, как они уже тут как тут.

– Ты сейчас про Вениамина и Милицу? – спросила я, смешивая на палитре краски.

– А про кого же еще.

– Если ты про нас, то мы давно уже здесь, – раздался голос Вениамина из-под елки, сверкающей разноцветными огоньками гирлянд.

– Да? – воскликнула Анна, по ее тону стало понятно, что она нисколько не удивлена. – И чем же это вы там занимаетесь, что от вас ни слуху, ни духу?

– Да так, ничем особенным, – ответила ей Милица. – Проверяем содержимое подарков. Кстати, вот эти конфеты в зеленых обертках не ешьте. Очень сладкие, и еще в них орехи к зубам прилипают. Не конфеты, а мечта дантиста.

– Так вы, что роетесь там в наших подарках?

– Мы не роемся. Говорю же тебе, мы их проверяем. А вдруг там, что-то несъедобное или уже подпорченное. Для вашего же блага стараемся…

– Знаю я ваши старания, – Анна изобразила строгость, хотя у нее это не очень-то строго и получилось. – Не знаю, как кто, а я не любительница слизанного шоколада и пережеванных конфет.

Вообще, Анна и строгость – это два кардинально разных понятия. Это одно из качеств, которое мне в ней безмерно нравится. Но это совсем не значит, что она позволит кому-нибудь сесть ей на шею. Когда нужно, она умеет поставить кого бы там ни было на место. Вот и теперь Анна скомандовала:

– А-ну брысь. Вылезайте оттуда немедленно. Нечего шарить там, где вам не положено. И вообще, это не вам, а детям. Ваши подарки у меня в столе.

Из-за елки тут же высунулись две мордочки. Обе рыжие. Это были кот и лиса. В нашем ковене почти у каждой чародейки есть свой маленький помощник или помощница – они живут в потустороннем Навьем мире, а в нашем они существуют как аватары, и по этой причине их видим только мы. Для большинства людей они не видимы, и это очень удобно. Они могут появляться, где им угодно и при этом оставаться незамеченными. Если нам буден нужно, они могут разузнать для нас любую информацию, и провести нас куда угодно, самыми безопасными путями. За это качество мы зовем их ПРОВОДНИКАМИ. Рыжий кот Вениамин – это мой проводник, а лиса Милица – это проводник Анны. И кот, и лиса друг друга стоят. Оба находчивые и веселые. Сколько раз они выручали нас, когда мы путешествовали по параллельным мирам. Но об этом я расскажу вам как-нибудь в другой раз. Сегодня у нас особый случай, как ни как канун Нового года. И сегодня будет особенная, но не менее увлекательная история.

По ту сторону

– Немного не так. Ты напрасно так растираешь это пятно. Если будешь так делать и дальше, ни к чему хорошему это не приведет.

Анна, взяла одну из кистей из керамического стакана, выдавила на палитру из тюбика белила смешала их ранее приготовленной мной с лазурью. Добившись нужного оттенка, она сделала несколько мастерских мазков на моем этюде – вроде бы мелочь, но картинка тут же преобразилась. Она в буквальном смысле откликнулась на ее прикосновение и ожила.

– Тебе всего-то нужно было придать воде прозрачности. А ты устроила тут растирание. Наоборот, только все замутила, – она указала заостренным кончиком кисти на центральное поле моего пейзажа. – Еще чуть-чуть и твой пруд превратился бы в болото. И тогда лебедей можно было бы заменить на цветы кувшинок с квакающими вокруг лягушками.

– А что, вполне себе неплохая идея, – промурлыкал устроившийся на подоконнике Вениамин.

– Ну да, – поддакнула ему Милица. – Почему бы и нет. Если не знать, что должно было быть изображено здесь изначально, то можно ничего и не заметить. Болота ведь тоже бывают разные…

– Милица, уймись, – сделал ей замечание Анна. – Ну что ты такое несешь. Ну, где ты видела на болоте беседку в стиле ампир и античные скульптуры?

– А почему, собственно, нет, – лиса манерно забросила хвост через лапу, изобразив из него подобие муфты, и с видом эстетки и ценительницы настоящего искусства принялась отстаивать свою точку зрения. – Разве не может творческая личность, дать волю полету своей необузданной фантазии. Она же художник, может она так видит. Кто сказал, что Венере или Аполлону не место на болоте. Это что запрещено? Где такое написано.

– Да ладно, Милица. В самом деле, хватит, – высказала я свое мнение, зная Милицу и ее желание поговорить, эта дискуссия могла затянуться надолго. – Я, конечно, благодарна вам с Вениамином за поддержку. Но, Анна права. Я зациклилась на этом фрагменте и едва все не испортила.

– Вот-вот, и я о том же, – подчеркнула Анна. – Хорошо, что ты это понимаешь. Во всем должна быть мера и нужно всегда быть честной перед собой. Если что-то тебе не удается, то это вызов и повод еще более тщательно поработать над собой, до достижения полного удовлетворения результатом.