Городские ворота закрывали ровно в девять вечера, это было ради безопасности граждан, ведь лесная живность без разбора нападала на каждого встречного. Болото неподалеку и живущие вокруг него упыри с трупоедами не оставляли даже костей от пойманных путников и торговцев, именно поэтому все спешили добраться до города еще затемно или крайнее в сумерках. Только дурак решиться ехать до ближайшей деревни в это время, но сегодня это был не дурак, а девушка, под темным плащом с глубоким капюшоном которой невозможно было разглядеть ни лица, ни фигуры. Она тихо, крадучись, как кошка на охоте, прошла к конюшне. Негромко всхрапнули лошади, последний работающий фонарь потух ровно через минуту после того, как силуэт девушки скрылся в дальнем углу. Через пару минут по улице пронесся цокот, многие бы подумали, что это лошадь идет по мощенной камнем улице, но звук доносился словно издалека. Из ворот конюшни показалась фигура, ведущая под уздцы коня, который так и норовил сдернуть с головы капюшон, но каждый раз морду коня отводили в сторону.

В одном из домов раздался грохот, в окнах второго этажа зажегся свет, какая–то женщина закричала, жители ближайший домов выбежали на шум, теперь женский крик больше походил на крик чайки. Девушка пригнулась, потянув уздцы за собой, быстрым шагом пошла к железной двери в воротах, конь ускорил шаг, подталкивая в спину ведущую. Народ продолжал прибывать на затихающий крик и периодически мелькающие в ругани проклятия в определенный адрес. Дверь в воротах тихо закрылась, едва скрипнув петлями, но этого никто не услышал. Все были увлечены скандалом, причину которого так никто и не узнал. За воротами города раздался рев, и люди поспешили вернуться в свои жилища, предполагая, что это упырь бродит поблизости или медведь, коих в этом лесу становилось все больше. Лишь один мальчишка восьми лет, который сидел на крыше дома и глядел вдаль, он видел девушку на коне и закричал: – Вестница смерти! Вестница смерти! – мальчишка поспешил вернуться в дом, так же, как и выбрался наружу.

Утро началось еще до рассвета с грохота и звона из кухни. Охотник проснулся первым, он так думал. В первую очередь проверил свои сумки, все было на местах, ножи лежали на самом верху, хотя он никогда так не оставлял их, но учитывая веселье прошлого вечера, мог и забыть о правилах. Дверь открылась, в комнату заглянул высокий брюнет с глазами цвета ореха, по заостренным ушам и разрезу глаз можно заметить принадлежность к расе великих эльфов гор. Его длинные волосы были заплетены в косу, которая за ночь успела растрепаться и пара прядей была перед глазами мужчины. Он вошел в комнату, не задумываясь о том, что постоялец еще спит.

–Кааларис, вставай, уже девять,– эльф прошел к дальней стене, рывком открыл шторы, солнце устремилось в комнату, лучи заплясали на лице мужчины, он отвернулся к стене и накрыл голову подушкой.– Вставай, кому говорю, если кто и должен сейчас мучиться от последствий, то это я. – мужчина подошел к изголовью.– Ведь я был наживкой для аргала вчера, пока ты скакал вокруг, пытаясь разобрать ловушку, которая так и не сработала, прошу заметить,– брюнет демонстративно закатал рукав рубашки и указал на пару глубоких царапин от запястья до плеча.– Ты так и не дал мне настойку аматина чтобы я мог обработать раны у местной травницы.

–Это та с которой ты вчера полвечера обнимался, не вспоминая о боли? – ухмыльнулся Кааларис, повернувшись к собеседнику и убрав подушку в сторону, – Тебе вообще не до настойки было, по крайней мере не до этой, – он извлек из ближайшей сумки небольшую бутыль с темно–сиреневой жидкостью.

– А это уже не твое дело, –брюнет резким движением забрал бутыль из руки человека, – и вообще, если хочешь знать, аргал до сих пор живой и сидит в клетке в конюшне рядом с твоей лошадью, насколько я помню, она довольно впечатлительная особа, а значит уедем мы отсюда не раньше вечера, пока она в себя не придет. Давно бы поменял лошадь, она ведь тебе всем своим видом показывает, что уже не может выполнять все что ты от нее требуешь во время охоты.

– Эмас, я сам в состоянии разобраться со своей лошадью, без твоей помощи, –Мужчина поднялся с кровати и принялся собирать разбросанную по комнате одежду, – я все понимаю, ты эльф, отчасти, ваш народ хорошо обходится с животными, вы их понимаете в какой–то степени, но я сам могу решить, что и когда мне делать с Арис.

–Да пожалуйста, –махнул рукой эльф, – но, когда она в очередной раз начет упрямиться и встанет где–нибудь в глуши, я даже не подумаю о том, чтобы подвезти тебя. – он подошел к двери, собираясь выйти из комнаты, но обернулся и сказал, – и не называй меня Эмас, ты же знаешь, как меня раздражает это панибратское обращение людей.

–Поэтому и зову так– буркнул себе под нос Кааларис, недовольный тем, что эльф снова учит его жизни и как правильно обращаться с его лошадью.

–Что ты сказал? –возмущенно переспросил Эмасионель, хотя прекрасно все расслышал.

–Сказал, что на завтрак буду гротесом с какой–нибудь отбивной, ты ведь закажешь?

–А почему я, по–твоему, пришел за тобой? Собирай вещи и пошли есть, через час мы должны быть у старосты в доме или тебе не нужны деньги за поимку аргала?– не дожидаясь едких комментариев от собеседника, эльф вышел из комнаты, было слышно как под его шагами скрипела старая лестница ночлежки в харчевне, в которой они решили остановиться еще неделю назад.

Аргала никто и не подумал освободить от сетей и посадить в клетку, само собой люди боялись монстра с огромными челюстями, зубами размером с небольшой нож, пара хвостов с жалами на конце тоже не добавляла оптимизма, не говоря о шипах по всему телу обхватом в три пальца. Староста был очень рад такому зверю в доме в качестве устрашения, но тоже предпочел бы держать его в клетке.

Эльфа и человека ждали, стражники встретили их еще у ворот и сразу провели в большой зал к наместнику этого небольшого, но не маловажного городка. Староста восседал на своем троне так, словно родился и вырос в нем, не предпринимая никаких попыток встать и хотя бы немного пройтись по залу, в котором было на что посмотреть. Потолок украшали резные деревянные фигуры различных монстров: трупоедов, которых полно в этих краях, диких вампиров, что за ночь могли три раза выпить досуха кровь всех жителей и скота этого города, но эти твари не собирались в стаи больше трех–пяти особей. Так же здесь были Лотеманские лошади, которых никто не видел уже около четырехсот пятидесяти лет, ходили слухи, что их уничтожили орга в одной из своих воин. На стенах висели картины тех тварей, которых смогли поймать владыки этого города, в основном это были трупоеды всех возможных видов, но было и несколько аргалов, воин из народа орга, даже один брешер, очень хорошая добыча для непрофессионального охотника.

–Доброе утро господин Макир, – слегка склонил голову Эмасионель, – не ожидали от вас столь раннего приглашения.

–Здравствуйте господа, я бы не беспокоил по пустякам, но эта зверюга всю ночь издавала страшные и непонятные звуки, –староста обеспокоенно поправлял знак отличия на шее, – я не мог его утихомирить ни сонной травой, ни заклинанием, ни знаком. Это было невыносимо, я не сплю уже третью ночь, две из–за трупоедов за стеной, они выли как–то необычно и странно, а сегодня из–за этой животины, – он кивнул в угол зала, где пристегнутый цепями сидел аргал и тихо выл, раскачиваясь из стороны в сторону. – Его привели сюда вечером чтобы лошадей не беспокоил.

–Действительно странно, – Кааларис подошел ближе к своей ночной добыче, но недостаточно для того, чтобы аргал мог его схватить. –Состояние транса, не естественное поведение. Во время нашей охоты он был один, хотя их вид держится группами минимум по пять–шесть особей. Очень необычно. –Мужчина стал обходить трупоеда по дуге на безопасном для себя расстоянии, аргал никак не отреагировал на него. –Я не понимаю, что с ним.