Август 2021 Городская больница города Архангельск

– У меня для вас радостная новость, хоть и очень это все странно, или чудесно, – сказала врач. – Да, пожалуй это настоящее чудо.

– Что такое? – спросила девушка.

– Вы беременны! Поздравляю! Плод здоров.

– Но вы же мне сказали, что я не могу иметь детей. Ничего не понимаю, – сказала девушка, но в голову закралась мысль о том, что произошло весной. И она ясно понимала, что это связано именно с этим и больше не стала ничего говорить.

Март 2021 Волгоград

На заводе по изготовлению торгового оборудования, одной хорошей фирмы, шел обычный рабочий день. Все выполняли свою работу, стоял шум. Артём, парень тридцати лет, среднего роста, темный волос, выполнял свою работу. Он был электриком третьего разряда, но мог уже претендовать на пятый. Опыт у него был приличный, он закончил техникум с отличием. Но увы, разряд при выпуске давали только третий. Остальное ты должен был заслужить сам и повышать квалификацию за свой собственный счет. Когда-то, Артём перебрался в Волгоград из Каргопольского района, Архангельской области, как это бывает из-за любви. Большой любви, на столько большой, что через пару лет от нее не осталось и следа. Школу парень закончил в Каргополе, так как в его поселении не было школы и все ездили в город. (Село кстати славилось пропажами животных бесследно. Люди говорили, что это волки, другие говорили, что у них завелись живодеры. Но они исчезали бесследно, ни останков, ни следов. Поэтому местные жители остановились на версии с волками, мол они их в лес утаскивают.)Каргополь городом только назывался, на самом деле, население его составляло около десяти тысяч человек. Но все таки город. После школы, как все молодые люди, он поехал в большой город, поступать, подальше от родителей. Но Архангельск не встретил его так, как ему того хотелось. В университет поступить не удалось, а еще год он ждать не хотел, поэтому и пошел в техникум.

Тогда, летом, он и познакомился с той самой большой любовью. Она приезжала на лето к родному отцу из Волгограда. Так она его и переманила. На что только мужчины не идут в том возрасте, часто путая любовь с влечением, от которого теряют разум.

После расставания, он так и остался в Волгограде, снимал жилье, работал. Сам по себе парень был веселым, но когда вспоминал об Оле (большая любовь), то становился грустным на вид, а в мыслях он был зол, прокручивал все события и моменты былого. Но это давало еще больше дров, для огня злости и каждый раз после воспоминаний о ней, он вечером напивался. А утром сам себе задавал вопрос – зачем? Когда он приходил с запахом спиртного изо рта на работу, никто ничего ему не говорил, да собственно потому, что он был такой не один. Лишь изредка, Вася сварщик возьмёт и ляпнет, мол, ты бы завязывал. (Ха, ты что мой отец), – отвечал на это Артём.

Сейчас, после обеда, Артём занимался заменой проводки в цеху по изготовлению металлоконструкций, когда к нему подошел начальник – Юрий Николаевич, но все его называли просто по отчеству.

– Артём, привет, – начал Николаевич. – Слушай, там у ребят в покрасочном что-то случилось. Печь вышла из строя, надо срочно сделать, заказов много, работа встала.

– Хорошо, сейчас схожу, – спокойно ответил Артём, а сам подумал, что это ему не нравится, а именно то, что надо бросать одно дело и делать другое.

Пройдя по улице около ста метров, он вошел в покрасочный цех. Там было еще тепло, от недавно работающей огромной печи, куда загоняли детали после покраски порошковой краской.

– Что тут у вас? – спросил Артём.

– Не известно, – ответил маляр в защитном комбинезоне и респиратором на голове. – Греть перестала, час в холостую простояла. Шеф очень не доволен.

– Может в щитке приборов что-то, сейчас открою, гляну. Вон там у входа рубильник, разомкни цепь.

Маляр пошел к рубильнику, а Артём стал открывать щиток. Маляр нажал тумблер. Только нажал он его вверх, на включение. Дело в том, что от перегрузки срабатывал автомат и печь выключалась. Маляр, парень новенький и не знал всех тонкостей. Хотя можно было и догадаться.

– Готово! – крикнул маляр.

В этот момент, Артем снял крышку и залез внутрь щитка приборов. Раздался хлопок и крик парня. Сноп искр разлетелся, освещая все кругом. Артёма отбросило на несколько метров, он лежал без сознания.

Маляр побежал звать на помощь. Спустя несколько минут, на месте собралось человек десять зевак и, только Николаевич пытался что-то сделать, чтобы помочь парню. Он прощупал пульс, отсутствует, затем расстегнул куртку и рубашку, попутно бешено крича, чтобы кто-нибудь вызвал скорую помощь.

– Парень, давай, очнись! Ну же!

– Скорая едет, – сказал кто-то.

Николаевичу пришло только одно средство на ум, и он его использовал. Удар в грудь, в область сердца. Случайность или везение, но это сработало. К Артёму вернулось дыхание, но он по прежнему был без сознания. Николаевич очень этому обрадовался, стал бить парня по щекам, но тот не приходил в себя.

– Что произошло? – обратился он через плечо к маляру.

– Я не знаю, – ответил тот. – В общем, он попросил меня выключить рубильник, а потом его шибануло.

Николаевич посмотрел на тот самый рубильник и увидел, что тот был в положении вверх, а это значит включен. Он схватился за голову.

– Ты понимаешь, что ты наделал!? – заорал шеф. – Ты включил его, а не выключил. Ты совсем ничего не понимаешь что ли. Ты даже не устроен еще официально, что теперь будет. Так, все идите по своим рабочим местам, и ни с кем ни о чем не говорите без меня. А ты, маляр, собирайся и езжай домой, тебя здесь не было. Понял?

– Да, – ответил тот и пошёл собираться.

Сквозь какую-то звуковую завесу, в ярком ослепительном свете, Артём слышал размытые голоса и звуки. Где он и что с ним он понять не мог. Голоса становились все тише, как будто отдалялись, а вскоре и вовсе стихли. Стало темно.

Минула уже неделя, а Артём находился где-то далеко от этого мира, лишь тело неподвижно лежало на больничной койке, с противопролежневым матрацем, подключенное к ИВЛ, ЭКГ, мочевому катетеру и назогастральному зонду. Он был далеко и не думал об Оле, о работе и еще о чем либо.

На восьмой день, Артём внезапно пришел в себя. Была ночь, в отделении стояла тишина, он осмотрелся по сторонам, пытаясь осознать реальность и то, где он находится, а также вспомнить, что произошло с ним. Он помнил, что его послали в покрасочный цех, а дальше пробел. Не особо задумываясь о том, что он делает, Артём стал срывать с себя провода. На дежурный пульт поступил сигнал и в палату прибежал врач.

– Тихо парень, успокойся, остановись, – сказал вбежавший врач, пытаясь остановить его. – Это может плохо отразиться.

– Что я в больнице, это я понял, – начал говорить Артём. – Но что со мной произошло?

– Тебя здорово шибануло током. Повезло, что не обожгло. Ты был в коме.

– Сколько я здесь нахожусь? – спросил успокоившись парень.

– Так, сейчас, почти восемь суток, – сказал врач читая с журнала. – В рубашке родился.

– А когда можно вернуться к работе?

– Думаю скоро, но это решаю не я. Сначала придется пройти все обследования, а потом решат, что с тобой делать. А сейчас, отдохните.

Доктор ушел, а Артём лежал и смотрел в потолок. Он посмотрел на свои руки, ожогов нет, пошевелил пальцами ног, нормально. Внезапно на него нахлынули грустные мысли, сродни депрессии. Он внезапно стал думать о том, что лучше бы он не просыпался. Ему стало казаться все каким-то чуждым и бесполезным. Но откуда эти мысли взялись? Наоборот, другой бы человек радовался жизни, этому моменту. Артёму не хотелось ничего. Эти мысли о бренности бытия не покидали его до утра, а точнее до того, как он стал слышать странный шум в голове. Как будто какой-то сигнал или помехи на радиостанции в приёмнике, но ведь приёмника нигде не было, по крайней мере рядом. Звук буквально врезался в уши, но в тот же момент был как будто внутри, в черепной коробке. Артём схватился руками за голову и стал сжимать. Шум резко ушёл.