Эльф двинулся с места, отчего цепь на ноге Мириона дернулась, заставив его споткнуться. Оглянувшись, остроухий ухмыльнулся:

– Ну же, шем! Не отставай.

Понадобилось еще несколько шагов, чтобы сообща подстроиться под неудобный ритм – и вот уже две соединенные ноги двигаются как одна, сохраняя темп. Так как ноги Мириона были длиннее, ему пришлось уменьшить шаг.

Они шли по траве. Между ними шуршала цепь.

– Будешь вот так трепаться – тебя убьют, – произнес Мирион. – Пойми, идиот: ты по-прежнему раб. Только теперь тобой владеют звери, способные убить тебя, едва взглянув.

– Да что ты можешь об этом знать? – Голос больше не казался дружелюбным; взор эльфа был обращен вперед, к лесу. – Роба вовсе не делает тебя рабочим.

У Мириона перехватило дыхание. Он крепче сжал рукоять топора:

– Эльф, ты сам не знаешь, что несешь.

– Страйф.

– Что?

– Я тут не единственный эльф. Зови меня Страйфом. И держу пари: я побольше тебя смыслю в том, что говорю.

Этот Страйф – раз уж он так назвался – по-прежнему не смотрел на Мириона. Вместо этого, прищурясь, разглядывал деревья впереди.

– Под просторной робой пуза не видать, зато красивые округлые предплечья говорят о том, что ты нечасто забывал покушать. И голову держал опущенной из страха, а не по привычке.

Мирион спрятал руки в рукавах:

– Я-то, по крайней мере, ее опустил.

Они остановились, когда луг сменился бурьяном высотой по пояс. По обе стороны от них вовсю рубили лес другие пленники. Глухие удары грубых топоров разносились эхом.

– Насколько тупым надо быть, остроухий, чтобы назвать главного надзирателя тварью?

– Всего лишь проверял, хорошо ли надзиратель знает торговый язык, – улыбнулся Страйф. – Теперь мы убедились. Достаточно хорошо, чтобы говорить. Недостаточно, чтобы понимать нюансы.

– Вижу, рабы неплохо разбираются в нюансах? – огрызнулся Мирион.

Страйф подошел к ближайшему дереву, чей корявый ствол был настолько толст, что Мирион не сумел бы его обхватить.

– На нас смотрят охранники, шем. Должно быть, хотят, чтобы ты начал рубить.

Страйф небрежно, но с силой взмахнул топором. Лезвие вонзилось в кору.

– Мирион, эльф. Здесь есть и другие шемы.

Мирион тоже подошел к дереву, неуверенно глядя на него. Вскинул топор, замахнулся… Лезвие вошло под углом, от толчка в руку вонзились невидимые иглы. Вздрогнув, он выронил топор. Страйф услышал глухой удар о дерн и засмеялся:

– Сразу видно: человек ни дня в своей жизни не вкалывал! Кем ты был, Мирион, прежде чем влез в одежду рабочего, чтобы надуть кунари? Торговцем? Мелким дворянином? Ма…

Мирион сам не понял, как рванулся, впечатывая кулак в лицо Страйфа. Эльф отшатнулся: лицо – багровое, уже без улыбки.

– Закрой рот, проклятый остроухий!

Однако через миг улыбка вернулась. Эльф вонзил топор в мягкий газон и сжал кулаки:

– А ты заставь меня, шем.

Мирион снова ударил, но на этот раз эльф вышел на линию атаки и, высоко держа руки, заблокировал выпад. Суставы Мириона обожгло, словно от удара о толстенные канаты. Пытаясь отступить, он споткнулся: движения сковывала натянувшаяся до предела цепь.

Внезапная вспышка, затем боль. Неожиданный удар Страйфа пришелся в лицо; Мирион услышал крики и гомон вдалеке, но затем эльф ударом в живот выбил из человека весь воздух. Мирион упал на колени.

– Совсем не то, что в Тевинтере, да? – спросил Страйф, стоя над ним.

Краем глаза Мирион видел, как приближается кунари-охранник, а с ним и сам Баз-таар.

– Лезешь драться, не умеючи, – продолжил Страйф. – Забрать у вас чары, рабов и магию крови – и вы размякнете.

Охранник положил ладонь на эфес меча, но Баз-таар перехватил его руку, с улыбкой посмотрел на Мириона и качнул головой.

– А теперь вставай и за работу, – наклонившись, пробормотал Страйф.

Мирион вскочил и врезался головой в живот удивленного эльфа. Страйф отшатнулся, а Мирион ударил его еще и еще раз.

– Ни один раб не осмелится так говорить! – заявил он.

Когда Мирион поднял оба кулака, метя в голову Страйфа, у него свело дыхание от напряжения.

– Кем бы ты ни был, мошенник, стоит мне только сказать охране…

Но его кулаки увело в сторону сухощавое предплечье Страйфа с длинными, похожими на жгуты мышцами. Другой рукой эльф ударил Мириона в солнечное сплетение, лишив дыхания. Тевинтерец споткнулся, но Страйф притянул его к себе за плечо:

– А люди еще называют меня болтливым.

За следующим ударом Мирион пронаблюдал, но не смог его остановить. Мир взорвался ярчайшим светом – и канул во тьму, ускользнув под услышанный Мирионом смех кунари.

Разумеется, позже охрана избила Страйфа, но без особого рвения, лишь демонстрируя, что бывает с тем, кто распускает язык и доставляет проблемы. Затем охранники втащили эльфа и беспамятного Мириона, все еще прикованного к нему за лодыжку, в импровизированное убежище, куда на ночь уводили всех пленников.

Охранники вернулись с мисками соленой каши, которую Страйф уплел без малейших колебаний. Пришедший в чувство Мирион поморщился, нюхая еду.

– Эта пища оскорбляет твой тонкий вкус? – покачал головой Страйф.

– Заткнись! – Мирион свирепо взглянул на него, а затем с кислым видом принялся за кашу, пережевывая ее тщательнее, чем нужно.

– Так-то лучше. Поешь как следует. Впереди целый день работы.

В убежище было только три стены, чтобы ветерок приносил пленникам прохладу. Страйфу достался прекрасный вид на растущий вдалеке лес. В бледном, тусклом свете звезд зеленый мох на деревьях и тяжелые листья казались черными.

Страйф ел, когда от края леса отделилось белое существо – галла с витыми, как тевинтерские сабли, рогами. Она принюхалась, поджав переднюю ногу. А когда убедилась, что Страйф глядит на нее, трижды стукнула копытом по земле – медленно и явно умышленно.

Страйф покачал головой, дважды стукнув себя по ноге.

Галла опустила голову. Повернув назад, она исчезла в лесу так же быстро, как появилась.

– Кто это был?

Страйф посмотрел на Мириона, который задумчиво сузил глаза.

– Ты о ком?

– Тот олень. Ты будто с ним разговаривал!

– Не глупи, – улыбнулся Страйф, щелкнув костяшками пальцев. – Олень как олень. Я отгонял его, чтобы он не лез к нашей каше.

– Нет. Эти, белые, зовутся… – Мирион призадумался. – Галлы. Долийские эльфы запрягают их в повозки.

– Да неужели?

Страйф проглотил еще ложку каши. Она становилась вкуснее, если вообразить, что это теплое рагу, из которого твои братья выудили все лучшее.

– Ты знаешь, о чем я, – неотрывно глядел на напарника Мирион. – Значит, вот ты кто? Один из этих долийских бандитов?

– Мне кажется, – пробормотал Страйф, отставив миску, – если бы меня приковали к долийскому эльфу, готовому убивать шемов за один косой взгляд, я бы молчал об этом. Ведь долиец может находиться здесь под чужой личиной – и будет вынужден убить любого, кто способен его выдать.

Мирион открыл рот, затем поднял виноватый взор на остановившегося рядом охранника.

– Миску, – сказал массивный кунари-воин, состоявший, казалось, из одних шрамов и грубой кожи с коленных чашечек. – Сейчас же.

Мирион перевел глаза на Страйфа: тот вскинул бровь, а сам незаметно для человека стиснул кулак.

– Спасибо за ужин.

Мирион отдал охраннику миску. Страйф сделал то же самое, опустив голову, чтобы скрыть ухмылку. Когда кунари перешел к следующей паре скованных пленников, эльф сказал Мириону:

– «Спасибо за ужин»? Неужто так говаривали рабы в твоем поместье?

– Я не… – осекся Мирион и зло взглянул в ответ. – Будешь запугивать – заговорю с тобой совсем по-другому.

– Не волнуйся. – Страйф откинулся на койку, подложив под голову руку вместо подушки. – Завтра я буду уже далеко, а тебя прикуют к кому-нибудь другому.

– Вот как?

Страйф не смог определить, что звучало в голосе Мириона – злость или любопытство. А может, и то, и другое?