© Филиппов В.В., 2021

© ООО «Издательство «Вече», 2021

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021

ООО «Издательство «Вече»

Аhttp://www.veche.ru

Со смертью князя Ярослава, поименованного народом Мудрым, закончилась эра грозных и могучих правителей Руси. И киевский Аскольд, и новгородский Гостомысл совершили немало славных дел, прежде чем Олег по прозванию Вещий свёл Север и Юг под одну руку. Варяжская сталь и славянский булат надолго научили и врагов, и просто соседей не разевать рот на чужой – русский – каравай, лишь самые отчаянные или безумные посягали на границы славянского государства. И Игорь, и Святослав, и Владимир, что остался в былинах как Красно Солнышко, своими деяниями возвеличили Русь, расширяя её границы, пугая своей мощью врагов. Ярослав, непокорный и упрямый сын крестителя Руси, продолжил традицию, но и он, как все, не был вечен.

Прошли времена суровых князей, чья грозная доблесть позволяла им одним своим словом разрушать города и останавливать солнце, а вместе с ними прошла и великая эпоха. После них осталась лишь славная память, но для реальности этого было уже мало. Скорбя по этому поводу, Н.М. Карамзин справедливо отметил. «Древняя Россия погребла с Ярославом свое могущество и благоденствие».

Как только время единовластия закончилось, могущество Киевской Руси, незаметно, невидимо, по крошечке, по крупинке, по зёрнышку, стало истончаться, исчезать. Русь погрузилась в столетие мелких и крупных непрестанных междоусобных войн, кровавых вооружённых стычек, которые разоряли её, подтачивали её могущество, не давали спокойно трудиться и жить землепашцам, одним словом, приносили больше вреда, чем пользы.

Как посетовал тот же Карамзин, «основанная, возвеличенная единовластием, она утратила силу, блеск и гражданское счастие, будучи снова раздробленною на малые области». Утратила блеск и силу… А раз так, всегда найдутся желающие растревожить государство, многие годы пугавшее соседей своей быстро растущей силой. Всё чаще на древние земли и грады находят тревожные беды, всё чаще стали вражьи кони топтать русские луга и нивы. Внешние враги, пользуясь внутренними смутами и разногласиями, всё дальше проникали на русские территории. Богатая и опасная, вольно раскинувшаяся от моря и до моря Русь словно манила пришлецов из степи попробовать свои ратные силы. Хорошо гляделась эта устроенная легендарными князьями, веселая, светлая, радостная, уютная и сытая, прочно обжитая славянами земля, исполненная всякой разноты и чудес!

Сам надменный Киев – матерь городов русских – стал мишенью для иноземцев.

В те далёкие годы любой сосед мог считаться потенциальным врагом. Вынашивал он злобные замыслы, тая вражду, или нет, было не так важно. Бывало, сосед ещё не собирался нападать, а русские князья уже сами атаковали его, грозя бедою. Против кого только за последнее время не пришлось русским воинам поднять свои мечи. Тут и алчные безумные торки, и лицемерные да зловредные болгары, окаянные ляхи бессовестные, обособившиеся в лесной глухомани голяди, христианскую веру презирающие, упрямые язычники сосулы, не щадящие ни своих жизней, ни вражеских, загадочная, диковинная белоглазая чудь, живущая в насыпных жилищах из веток, камней и мха. На севере шла упорная нудная борьба с хмурыми невесёлыми финнами и дикой литвой.

Но главными врагами на долгие годы стали половцы: злобные, беспощадные да ненасытные.

Время столкновения неумолимо приближалось.

И вновь Карамзин: «Счастливая внутренняя тишина царствовала около десяти лет: россияне вооружались только против внешних неприятелей. Но отечество наше, избавленное от торков, с ужасом видело приближение иных варваров, дотоле неизвестных в истории мира».

Новая великая и грозная опасность напрямую коснулась Руси Великой.

Пришедший с востока враг не пытался подчинить себе русские земли, он намеревался лишь набедокурить, разорить, разграбить и уничтожить то, что создали своим трудом славяне, оставить после себя лишь выжженные просторы.

Половецкие орды готовы были уничтожить любую державу, любую культуру, любую цивилизацию, растоптать её в пыль копытами своих коней, стереть с лица земли, и всё это лишь ради наживы. Они не хотели строить, они могли лишь разрушать. За ними большая сила. Каждый мужчина – всадник, каждый всадник – воин. Половцы искусней всех в верховой езде, они самые ловкие наездники, к тому же мало кто может сравниться с ними в стрельбе из лука.

Половецкий стан. Эскиз декорации к опере А.П. Бородина

«Князь Игорь». Художник Н.К. Рерих

Единой власти у половцев не было. Каждой ордой управлял свой хан, что делало невозможным заключение долгосрочного мира со всем народом единовременно, а это грозило постоянной опасностью их соседям.

Совсем скоро уже придётся застонать Русской земле от горя, поминая добрым словом прежнее время и прежних князей! Только вот они на защиту своих земель подняться уже не смогут!

Но детям и внукам Ярославовым об этом было неведомо, ибо мало кто может заглянуть в будущее.

Сейчас им было не до половцев, другой интерес владел их сердцами и головами, туманил разум и мутил очи. Власть! Власть разделила, развела их, и братьев и родственников. Верховная власть, о которой не просят, не договариваются, которую просто берут те, у кого на это есть силы и смелость, даже если нет права.

На Руси в это время правил триумвират братьев. Три сына Ярослава Мудрого, Изяслав, Святослав и Всеволод, разделив между собой земли и волости, властвовали безраздельно почти над всей территорией Руси, убирая со своей дороги всех возможных конкурентов, стараясь приумножить то, что оставил им батюшка после смерти. Беда была в том, что, несмотря на видимое единство и крепкий нерушимый союз, братья исправно плели друг против друга интриги, благодаря которым младшие надеялись сами утвердиться на престоле, сместив оттуда ближайшего кровного родственника. Раскол ещё не наступил, но обстановка медленно накалялась.

Вот тут и появились у русских границ хищные да алчные, бессовестные да завидущие, как и все степняки, половцы. Жадные до чужого добра, они искали себе поживу. Выбирали опытным волчьим глазом, что можно под себя захапать, чем овладеть, что разорить, каких бед наделать.

Помня славное прошлое своих недавних предков, Владимира Великого и Ярослава Мудрого, русские князья совершенно не боялись степняков, не трепетали перед ними. Они были воспитаны на рассказах о победах русского оружия над хозяевами степей, страшными печенегами, на былинах, повествующих как о реальных героях, так и вымышленных. Для них богатыри князя Владимира были почти что реальностью. И все они служили службу ратную и доблестно обороняли свои границы, от врага, приходящего из широкой и бескрайней кажущейся бесконечной, как время, степи. Именно там, на безграничных степных просторах каждый раз зарождался новый враг, куда опаснее предыдущего. Как только один ослабевал, так тут же ему на смену, пожирая предшественника, появлялся другой во всей грозе своей буйной силы. Ничего нового в этом не было. А тот ли, другой ли степняк – какая разница?

Печенегов уже не стало, их сменили торки, но и они оказались для Руси не настолько опасны. Объединив свои войска, Ярославичи нанесли им серьёзное поражение, от которого те уже не в силах были оправиться.

Следом за ними, гоня с насиженных мест униженных русскими князьями торков, явились половцы. В 1055 году они заключили с младшим из троих братьев, Всеволодом Ярославичем, княжившим в Переяславле, мирный договор. Сейчас им было не до Руси, они только обживали заветные завоёванные территории, поэтому на первое время им самим нужен был мир. Мир нужен был и русскому князю. Договорились быстро. Ударили по рукам. Половецким ханом Блушем было дано слово, что он собирается жить в мире и дружбе с русским князем Всеволодом. Случилось это в 1060 году.