Каждый духовный Наставник в Рейвентауне должен мастерски делать три вещи: деньги из воздуха, виски из воды и грех из любого поступка. Такого мнения придерживался Гилмер-главный Наставник города. Сам же он, не ограничиваясь столь скромным набором умений, мастерски играл в карты, терроризировал свою семью и скрывал свои пороки от горожан.

Сам Рейвентаун соответствовал своему владельцу. Старый город давно искоренил цивилизацию, оставшись во власти религиозного культа и поддерживая связь с внешним миром лишь через Наставника, городничего и небольшую администрацию. В то время, как в столице строились ракеты и запускались в космос спутники, в нескольких километрах от неё кланялись статуям богов и чтили святость кленовых деревьев. Здесь многие десятилетия царили жестокие традиции. Гилмер всегда придерживался главного правила культа, извращенного им до безумия. В то время как культ призывал ненавидеть лишь тех, кто не придерживается его идей, Наставник ненавидел всех без разбора.

Держа на руках трехлетнего малыша, Луис смотрел как Гилмер расправляется с очередным незаконнорожденным. Это был мальчик лет двенадцати. Тайна его рождения раскрылась совсем недавно и привела Наставника в бешенство. Гилмер держал юношу за плечо и почти криком объявлял в чём тот виноват. Рядом с ними, раскрытая на нужной странице, лежала Книга Пустоты – руководство к действию для Наставников. Толпа под импровизированной сценой громко вторила ему. За сценой росли полукругом священные клены Рейвентауна. Под порывами ветра их ветви шумели, заставляя Наставника говорить громче. Рядом с Наставником стояли родители мальчика. Женщина плакала. Луис знал, что, закончив с речью, Гилмер поставит их перед выбором: отречься от культа и уйти вместе с сыном или же позволить убить ребёнка в обмен на прощение. Гилмер говорил уверенно. Он понимал и какое решение примут родители. Как бы они ни любили своего сына, влияние культа было слишком велико. Отказаться от него люди не смогут. Этим Гилмер будет доволен, но даже после расправы не даст провинившимся жить спокойно. Все их имущество будет отнято в пользу культа, а вход в Обитель закрыт.

Гилмер замолк, давая родителям время на раздумья. Ветер резко стих, и клены застыли, будто ожидая решения вместе со всеми. Луис крепче прижал ребёнка к себе, будто боясь за него. Он не удивился, когда мужчина и женщина при торжествующих звуках толпы отреклись от сына. Гилмер довольно усмехнулся. Когда на сцену вышли два человека, чтобы увести мальчика, мать всё же кинулась к нему, но Наставник остановил её. Дальше Луис смотреть не смог. Не спуская ребёнка с рук, он стал протискиваться сквозь кричащую толпу к выходу с площади. Под осенними тучами он прошел по узкому тротуару ловко перескакивая через заполненные водой ямы. Серые покосившиеся дома будто смотрели на него с неприязнью. За поворотом показалась огромная Обитель, в которой проводит службы Гилмер. Белоснежные стены и огромная статуя Демиурга перед входом ужасали после всего, что произошло на площади. При мрачности дня казалось, что само верховное божество смотрит на город с отвращением.

Из парка до них всё ещё доносились громкие звуки собравшихся. Луис посадил мальчика на скамейку и сел рядом. Сын Гилмера тут же издал недовольный писк, просясь обратно на руки. Молодой человек улыбнулся и выполнил просьбу, сопроводив её поцелуем в лоб. Мальчик радостно засмеялся и чмокнул его в ответ.

Некоторое время они сидели молча. Ребенок начал засыпать, а Луис глубоко ушёл в свои мысли. Он думал о том, что произошло. Показательные расправы Гилмер устраивал не впервые и с каждым разом люди воспринимали их всё радостнее. За несколько месяцев в качестве главного Наставника Рейвентауна он избавился от десяти человек. А ведь это было только начало. Луис знал Гилмера давно, чтобы утверждать это. Новый Наставник умело играл на людской жестокости, превознося одних и унижая других. Даже его отец на этом посту не был настолько жесток.

Из раздумий Луиса выдернул знакомый голос. Гилмер подошел незаметно, так, что молодой человек вздрогнул от неожиданности. Наставник был спокоен, будто сцены на площади не было вовсе.

–Я знал, что найду тебя здесь.

Луис резко обернулся и зашипел, указывая на спящего ребёнка.

–Не надоело с ним возиться?

–Это безопаснее, чем оставлять его с собственным отцом.

Гилмер криво усмехнулся.

Несколько секунд оба стояли молча. Луис заговорил первым.

–Считаешь, что поступил правильно?

–Людей нужно держать в строгости и это один из способов. Таких выродков нужно вышвыривать из Рейвентауна.

–Почему?

–Потому что незаконнорожденных не любили никогда. Самая лёгкая добыча, чтобы впечатлить консервативных олухов.

–Самоутверждаешься за счёт своих людей?

–Нам ещё нет и двадцати пяти. Ты ведь знаешь, как трудно зарабатывать, когда никто не помогает. А мне досталась хорошая должность от отца. Я могу быть богат и не упущу этого шанса. Ты ведь понимаешь, Луис? Чем больше страх, те больше поклонения, а поклонение, значит деньги. Рейвентаун живет по этому правилу.

–И не важно, сколько человек пострадает?

–Не важно.

–Так нельзя, Гилмер.

–Собираешься учить меня? Не выйдет. Не для этого моя семья столько десятилетий подминала под себя этот город. Я предупреждал. Уезжай отсюда, пока можешь. Если будешь мешать мне, я придумаю как от тебя избавится.

Луис взглянул на ребёнка.

–Ты прекрасно знаешь, почему я не могу уехать.

–Как благородно, -глаза Наставника сузились, а губы презрительно расползлись.-Боишься за него, хотя это даже не твой ребёнок. Я займусь своим сыном сам. А ты не забывай, что у тебя самого есть дети.

С этими словами Гилмер вырвал спящего ребёнка из рук Луиса и развернулся, чтобы уйти, но Луис окликнул его.

–Ты ведь его ненавидишь! Ты сам говорил, что избавился бы от него, если бы мог.

Наставник остановился и в упор посмотрел на Луиса. Мальчик на его руках проснулся и начал хныкать.

–Избавился бы. Чёртов подарок судьбы, да ещё и с этим уродским пятном. Приходится скрывать его руку ото всех. Эти суеверные дураки ведь сразу скажут, что здесь что-то нечисто. Морис принесёт мне много неприятностей, я уверен. Но мне всё равно придется передать ему свой пост. А тебе я всё же советую уехать.

Несколько секунд Луис смотрел вслед удаляющемуся Гилмеру, а потом все же окликнул его:

–Думаешь Демиург одобрил бы то, во что ты превратил культ?

Наставник остановился и, не поворачиваясь, бросил:

–Думаешь, я когда-то верил в него?

Солнце ярко светило в глаза, когда Морис тянулся за веткой клёна на заднем дворе Обители, где проводил службы Гилмер. Без этих листьев не проходила ни одна служба. До начала утренней оставалось совсем не много и парень торопился выполнить поручение отца. Собрав ещё пару ветвей, он подхватил корзину и поспешил в здание.

Гилмер уже ждал его. Морис молча сложил ветви на прилавок. Обитель ещё пустовала, но в воздухе уже чувствовался запах трав и ладана. Огромный золотой зал со статуями богов и огромными картинами на стенах готовился принять людей. Вскоре Гилмер подал юноше знак открыть дверь, а сам направился к пьедесталу. Позади него над всеми остальными богами возвышалась статуя Демиурга-верховного, кого в культе чтили больше всех прочих.

–Сегодня не будешь освящать ветви? -спросил юноша.

Гилмер презрительно отмахнулся:

–Нет настроения.

Когда люди начали заходить, Морис решил не лезть в толпу и остался возле колонны у входа. Входящие едва слышно здоровались и кланялись сыну Наставника, тот еле заметно отвечал. Затем они подходили к столу, брали кленовые ветви и клали деньги в специальный ящик. Морис видел это действо каждый день. Воровства отец никогда не опасался. Любая Обитель (тем более главная, где проводил служения Гилмер) была для жителей Рейвентауна священным местом. Никто не посмел бы пытаться обмануть Наставника, а через него и богов.