22. Матиуш Ардо

Они растянулись на тропе вдоль ручья на добрый полет стрелы. Отряд получился внушительный: Ардо с Кади Берном; Казимир Коч и его оруженосец Бистроль Коч, который вёз на спине двухзвёздный щит своего дяди; Раймондо Сигас в красно-чёрном одеянии, на тонкокостном горячем жеребце, бывший слуга Матиуша Сим, а нынче вольный всадник или сквайр Симус Йиржи, в новой сверкающей кирасе и нежно-зелёном сюрко; его ординарец Лехол.

Впереди ехала в мужском платье Минора, дочь деревенского старосты, рядом с ней крестьянин Ремс. Худой Чо и Сомс ехали на мулах и держались позади всех.

Они проехали вдоль ручья, до того места, где он впадал в какую-то речку. Затем перебрались на другую его сторону и проехали ещё две лиги вдоль этой реки. Возле ничем не примечательной ветлы отряд свернул в сторону и двинулся по едва заметной тропе, которая постепенно перешла в овраг, а затем обернулась лесистой балкой. Солнце уже стояло высоко в небе, и было приятно ехать в ажурной тени черешчатых дубов и буков.

Казалось, этих изумрудных трав никогда не касался серп крестьянина, а этим деревьям, которые росли здесь долгие столетия, не приходилось бояться топора лесоруба. Но ещё через лигу они проехали мимо давно заброшенного хутора и колодца с поднятым в небо журавлём.

К Матиушу подъехал Сомс.

– Господин, за нами едет всадник. Я увидел его за деревьями. Это тот рыцарь, которого я приводил. Я узнал его. Фефел.

– Только один? Больше ты никого не видел?

Несколько минут спустя Рыцаря Цветов уже могли лицезреть все. Он, не скрываясь, ехал по правой кромке балки над их головами.

Это очень скрасило компаньонам следующие пару лиг. Для непосвящённых Кади Берн с удовольствием рассказал историю о восьмилетнем урождённом рыцаре Цветов Куки Фефеле. Дружный смех разносился между деревьями живописного урочища.

Когда вечером они остановились возле маленького ключа на ночлег, второй костёр загорелся у них над головами, на скальном краю лога. Рыцарь Цветов в гордом одиночестве коротал свой вечер.

Матиуш взял коня и в поводу прогулялся с ним среди раздувшихся, словно от гордости, стволов старых деревьев. Солнце уже село. Вечерние жуки взлетали из травы, басовито гудя. Никто не присоединился к рыцарю, хотя он намеренно неспешно прошёл мимо крестьянского бивуака.

На следующий день балка стала терять свою глубину. С продвижением отряда вперёд края её становились всё более низкими и пологими, и в середине дня путники выехали на берег тихого лесного озера. Называлось оно Шум-озеро. Крестьяне уверили, что раньше название полностью соответствовало действительности. До Воссоединения со сливочно-рыжей скалы на противоположном берегу оглушительно грохоча низвергался поток водопада. Тихой ночью его шум можно было услышать за многие лиги.

Теперь вода ушла. Где-то вверху в плоских горах что-то изменилось, и ручей нашёл себе другой путь.

– Значит, там могла проявиться часть мира беглецов, – предположил Ардо.

– Вот бы проехать вверх поискать, – произнёс мечтательно слуга Сима Лехол. – Говорят, этот мир богат на удивительные вещи.

– С новыми землями сюда могли попасть и новые люди, – сказал Коч.

– Эти скалы тянутся на сотни лиг, до владений Синезубов и дальше до Низких Болот, – ответил Ардо. – На поиски можно потратить не один год. У нас есть дело, а тебя всё равно вскоре ждёт целый город новых людей.

Минора удовлетворённо кивнула и направила свою смирную лошадку в обход озера. Путники поехали по тонкоствольному лесу лещины и митры.

Лига за лигой лес становился темнее или это небо начали укрывать сливовые вечерние тучи.

– Ты чего вертишь головой? – спросил Сигас.

– Что-то я давно не замечал Рыцаря Цветов, – ответил Казимир. – Он всё время держался ближе к тому гребню, а теперь его нигде не видно.

Справа от дороги тянулась цепь зелёных холмов, поросших соснами. Иногда встречались жилистые колонны железного дерева. Слева от путников местность была пологой. За осокой и коврами мхов угадывалось верховое болото. Здесь росли только тщедушные берёзки.

– Не выдержал характера, – сказал Берн. – Даже жалко. Созерцание его незагорелого черепа веселило мне сердце.

Чем дальше они ехали на восток, тем ниже опускались холмы по правую руку. К вечеру обе стороны от дороги выглядели, как болото. Тропа, по которой ехали путники, стала чёрной от торфа и на ней всё чаще попадались рыже-коричневые лужи.

– Однако, не мешало бы и подкрепиться, – сказал Казимир. Он достал лук и стал натягивать на него тетиву.

– Господин, – догнал его Худой Чо, – Здесь с дороги сходить уже нельзя.

– Как же мне тогда охотиться?

– Нельзя. Здесь бездонная трясина. Самая злая. Лось ещё может и выскочит, если не будет останавливаться, а человеку – лютая смерть.

– Ну, посмотрим, может, найдётся такая глупая дичь, что сядет возле самой дороги…

Глядя на Казимира, Матиуш тоже вооружился луком. Он взял его у Симуса. Но им так и не удалось никого подстрелить. Один раз на тропу выскочил отбившийся от выводка кабанчик. Казимир наложил стрелу, но он был слишком далеко для выстрела. Взвизгнув на всадников, полосатый поросёнок поспешил скрыться между болотных кочек.

Скоро нужно было становиться на привал и, похоже, путникам придётся смириться с ночлегом без ужина.

– Посмотри там у себя в сидоре, – обратился к крестьянину Сигас, – пошуруй, может, завалялся какой кусок сыра. У меня в желудке уже свищет голодный ветер, забодай нога ногу.

– Сейчас будет речка Рожайка. Может, удастся наловить сороги, – робко ответил Сомс.

Они проехали сквозь небольшую рощицу чахлых берёзок и оказались на берегу медленной речушки.

На другом её берегу ярко горел костёр. Он был совсем рядом, сразу за нешироким бродом. Крестьяне, как один, бросились прятаться в речную траву. Остальные путники схватились за оружие и беспокойно завертели головами.

Вокруг костра никого не было. Это было странно и подозрительно. Если только те, кто развёл его, не успели попрятаться от них раньше.

– А вон и наш рыцарь Цветов, – сказал Казимир, поднимаясь во весь свой немалый рост на стременах и указывая вперёд рукой.

В отдалении, по чёрной дороге отъезжал Кику. Ардо внимательно смотрел ему вслед: ему показалось, что юноша довольно посмеивается над поднявшимся переполохом.

– Смотрите, что он там оставил. Да, это козлёнок! Где, во имя болотных айдуков, он сумел подстрелить козлёнка! – воскликнул Сигас. Все немедленно почувствовали аромат жареного мяса и увидели на костре вертел.

Сигас не раздумывая поспешил на другую сторону. Никто из путников не стал мешкать, все устремились за ним. Даже крестьяне позабыли про свою робость.

Матиуш проехал последним по воде цвета крепко заваренного чая. Над пологим бродом низко свисала ветка, в её блестящих листьях сверкающий, как ртуть паучок соткал серебристую паутину. Ардо отшатнулся от мерзкого создания, внезапно возникшего перед его лицом, и нервно дёрнул лошадь влево. Она сделала неверный шаг и провалилась по грудь в податливый торф.

Матиуш зло ругнулся на себя. Делать нечего: пришлось спрыгнуть в тёмную воду и помогать Симуну выбираться из ловушки.

Он вышел на берег весь мокрый. Его лошадь тяжело дышала.

– Как ты умудрился свалиться в яму? – подошла к нему Минора. – Нужно было просто ехать прямо. Никуда не сворачивать.

– Напиши эти слова на моей могиле, – сказал Ардо сквозь зубы недоумевающей девушке.

Козленка хватило на всех. Закусывали нежное мясо мелкими кисло-сладкими яблоками. Их нарвал на диком деревце и принёс путешественникам Худой Чо.

– Мой отец прикопал серединку яблока здесь на берегу, когда в юности ездил на ярмарку. Потом здесь выросло дерево. Люди прозвали его Яблочный Мо, – сказал он.

– Хорошо он поступил, – сказал вдруг другой крестьянин, робкий Сомс. – И хорошо поступил этот юноша Рыцарь Цветов. Он, конечно, хочет ехать с нами, а вы его не хотите. Я увидел. Но что он делает? Он не уговаривает, не льстит и не говорит красивых слов, как принято у вас, людей благородных. Он ловит козлёнка и кормит нас. Так поступить может только хороший человек. Дурной бы, так не придумал.