========== Часть 1 ==========
Высокий путник в надвинутом на глаза капюшоне разлепил мокрые губы и слизнул холодную сладковатую дождевую воду. Шорох дождя всегда его успокаивал, даровал душе покой — давно забытый. Но сейчас, уставший и измученный долгим переходом, путник не радовался дождю. Для ночевки нужно было искать место особенно тщательно — внимательно следя, чтобы не оказаться под старым деревом или в яме, да и просто улечься и прикрыться плащом было нельзя.
Путник понимал, конечно, что это не жизнь — шататься по лесам в опасной близости от Яруги, но сейчас, пока были еще слишком свежи шрамы недавней войны, здесь было безопаснее всего.
Пройдет несколько месяцев — и можно будет оглядеться, решить, что делать дальше. Но теперь для путника «дальше» означало только то, чтобы найти еду и ночлег на сегодня.
За спиной раздался шлепок и сочное ругательство, и путник вздохнул. Его нынешних спутников никак нельзя было назвать подходящими для совместного выживания в непростых условиях. Низкий и квадратный — поперек себя шире — краснолюд, в отличие от своих сородичей-бойцов, вовсе не был хорошим воином или толковым следопытом. Единственная от него польза — то, что он некогда был мастером-кузнецом и умел править оружие чуть ли не с помощью одних только ругательств. Во всем прочем вреда от него было больше, чем пользы: и шагал он слишком шумно, и ел много, и пожаловаться на судьбу был не дурак.
Но по сравнению со вторым спутником краснолюд был подарком небес. Второй спутник, молодой парнишка из d’hoinе, не только не владел никаким оружием, не только норовил шлепнуться или запутаться в ветках, но и в принципе не был способен к кочевой жизни. Вот только никакой другой жизни для него не осталось — после того, как его селение сгорело дотла.
И все-таки путник в капюшоне был благодарен тем, кто шел с ним рядом. Их наличие и их вера в то, что Железный Волк поможет, поддерживали и не давали впасть в мрачное забытье. Если бы путник был один, он бы, может, и сдался. Но теперь, когда от него зависели жизни — грубого краснолюда и смешного человеческого мальчишки — он уже не мог себе позволить просто так отказаться от всего.
Один раз он это уже сделал — когда сорвал с плеча нашивку бригады «Врихедд». Второй раз, если это случится, станет последним.
— Тише, — невольно уронил он, обращаясь назад.
Исенгрим давно уже перестал пытаться заглушить шум, что производили спутники, но сейчас… Что-то насторожило его, что-то заставило положить руку на эфес меча.
Он настолько редко подавал голос, что спутники собрались и сделали для себя почти невозможное — затихли.
Исенгрим сделал несколько неслышных шагов вперед, пользуясь тем, что шум дождя заглушал едва слышный шорох мокрой травы, и остановился.
— Когтезуб, — проронил он негромко.
— Что это? — рычащим шепотом осведомился краснолюд. — Зверь?
— Нет, капкан, — тихо сказал Исенгрим. — И поставили его не охотники. Точнее, охотники, но не на зверей.
— Кто? — пискнул парнишка.
Исенгрим оглянулся и увидел, как тот пятится назад, совсем не глядя, куда ступает. Реакция у бывшего скоя’таэля была отличной, но остановить ногу мальчишки, занесенную над кривой веткой, которой тот не видел, не успел бы и лучший чародей. Ветка громко хрустнула, сломалась, а сам незадачливый путешественник полетел на землю с оглушительным чавканьем и треском. И уже оттуда, дрожа всем телом, выпалил:
— Это эльфы, это они! Это они!
— Встань, — коротко бросил Исенгрим. — Даже если это «они». Встань.
— Ты не понимаешь, — мальчишка сел, подтянул к себе перемазанный грязью плащ и попытался подняться. — Они пришли, а потом, потом… Что мы им сделали?
Широко распахнутые глаза его налились слезами, а губы дрожали — то ли от воспоминаний, то ли от страха. И он закончил безнадежно:
— Если это белки, то мы уже покойники.
— Вот еще, — краснолюд заговорил громко, словно стремился своим голосом разогнать страх. — Ну, скотоели, и что? Им, поди, теперь тоже несладко. А еще с нами Железный Волк, а он тоже эльф. Эльфы с эльфами же договориться могут? Не трясись, парень, мы сейчас тихонечко этих скотоелей обойдем — и все хорошо будет.
Исенгрим едва заметно искривил уголок губ. Была ли это улыбка или горькая гримаса, он и сам бы не смог сказать. Впрочем, на лице его это смотрелось одинаково.
Но одно он знал точно: впереди именно скоя’таэли. И уйти можно будет, только если они разрешат.
Он почти не сомневался, что удастся договориться, но… Но он тоже боялся. Не того, что белки могут сделать с путниками, хотя и сам подобное проделывал не раз. Он не знал, кого именно встретит — и это пугало больше всего.
Кто из них? Кто из тех, с кем он когда-то пил или пел, или даже просто здоровался, желая процветания на Старшей Речи… Кто?
— Пройдем стороной, — скомандовал он своему жалкому отряду. — В ловушки соваться не будем. Идите за мной, и лучше бы след в след. Не падать, не шуметь.
Исенгрим не сомневался, что они уже обнаружены. Или будут обнаружены в самое ближайшее время. Ловушки — это не только предупреждение; ловушки — это своеобразный способ пометить территорию, которую скоя’таэли — временно — считают своей. А на своей земле они…
Дождь зашумел еще громче, а, может, просто поднялся ветер. Исенгрим поглубже натянул капюшон, стараясь уберечься от холодных порывов, и вдруг увидел впереди то, чего никто из спутников ни увидеть, ни оценить бы не смог.
В этом лесу не было троп. Но даже легендарные «белки» не могли жить, совсем не оставляя следов. И сейчас по малейшим деталям Исенгрим понимал, что те близко: чуть примятый лист лопуха, прибитое дождем к земле серое перышко — из оперения для стрел, тонкий запах льняного масла, которым начищали клинки…
— Пахнет, — веско заметил краснолюд позади. — Оружием пахнет.
— А зачем… — начал было парнишка, но закончить не успел.
Перед Исенгримом свистнула стрела и воткнулась под ноги. Кто бы там ни был впереди, шагать дальше было неразумно. Сейчас враги… или друзья?.. покажутся сами.
Мальчишка, шедший последним, неожиданно рванулся вперед, схватил за локоть, дернул на себя… Исенгрим раздраженно поморщился, оборачиваясь. Знал прекрасно, что лицо его от эдакой гримасы обретает поистине пугающие черты, но паренек даже не отшатнулся, а зашептал горячо:
— Железный Волк, ты же нас защитишь? Ты же сможешь поговорить с ними? Вдруг они не станут нас…
— Убивать? — Исенгрим хотел было успокоить парня, но тот сжал локоть сильнее и выдохнул:
— Убивать — пусть. Только не надо, как с моим братом… И как с мамой… Пожалуйста, поговори с ними!
— Поговорим, — вдруг раздался голос, и Исенгрим замер.
Этого просто не могло быть!
Крона одного из стоящих поодаль деревьев зашевелилась, зашуршала. Крупные капли воды плюхались с потревоженной листвы на землю, разбрасывая мелкие брызги. Следом за ними на скользкую землю изящно и безукоризненно точно спрыгнул эльф. Исенгрим не мог себя заставить поднять взгляд, но голос уже успел услышать.
Поверить было не проще, чем выжить.
— Ты, — Исенгрим выдавил это с трудом, и невольно заговорил на Старшей Речи. — Ты жив.
— Я — жив, и это удивительно, — бросил эльф. — Но что еще удивительней… ты жив. Я знаю, какая судьба постигла тех, кого увели. Нам рассказывали это, в подробностях. Выходит, это неправда?
— Правда, — Исенгрим чуть приподнял голову, и в глаза бросились знакомые сапоги. — Риордаин и Ангус… Я видел все собственными глазами. Должен был стать следующим, но… сумел уйти. А ты…
Он хотел было задать встречный вопрос, но успел окончательно поднять взгляд — и замолчал.
— Любуешься? — ожесточенно уточнил собеседник. — Теперь мы даже чем-то похожи.
Исенгрим слышал голос, но не мог сопоставить его с движениями губ. Когда-то тот смотрел своими прозрачными зелеными глазами, словно в душу заглядывал, и требовал больше, чаще, сильнее — а теперь…
Единственный зеленый глаз сощурился, как будто его обладатель точно знал, какое направление приняли мысли Исенгрима, а губы — тоже такие знакомые — исказились в усмешке:
