– Неужели? – Валли подняла брови. – А мне она всегда говорит, что истории слишком неправдоподобные.

– Ну, что сказать, я больше, чем заинтригован! – Мартину изображать свою заинтересованность не пришлось.

Я заварила чай, а Валли стала рассказывать нам о своей молодости. Сегодня у неё вдруг появились силы сесть на край кровати. Одной рукой она держалась за прикроватную тумбочку, короткие ноги в шерстяных носках едва доставали до пола. Мартин слушал внимательно каждое её слово, а я, слышавшая всё её истории не раз, просто пыталась держать себя в руках, чтобы пережить эти страшные часы.

Спустя время я почувствовала нечто невероятное. Маленькая комнатка Валли теперь была наполнена не только страхом, воздух здесь пропитался любовью и грустью. Любовь была великой, парила в воздухе, не нуждалась в словах, сияла во взглядах: я почувствовала её буквально на мгновения. Грусть же была нежеланной и сдерживаемой. Сквозила в родном запахе, который я почувствовала, когда положила голову Валли на плечо, в шершавости её рук. Валли заменяла мне всех родных людей, которых я могла бы иметь, и понимание того, что все её приключения теперь только в прошлом, застревало комом в горле. Огонь в её глазах догорал. Она, подобно закатному солнцу в свои последние моменты, была полна великолепия. И Мартин почему-то перестал казаться чужим, он будто каждый вечер сидел в этом кресле, светло улыбался Валли и гладил меня холодной рукой по спине. Ещё больше смятения он разбудил во мне, когда снял со стены старенькую гитару и стал извлекать из неё невероятные звуки. Он играл тихо, чтобы не заглушать голос Валли. Они вдвоём стали петь песни, мне знакомые с детства. Я думала о том, как умело он зарабатывает доверие Валли, и о том, что Валли на старость своих лет всё же навлекла на себя беду.

– И где ты откопала такого музыканта? – спросила Валли.

– Я же знаю, что ты мне завидуешь! – в очередной раз отшутилась я.

Валли громко рассмеялась и похлопала меня по коленке.

– Когда мы с Аланом были так же молоды, как вы сейчас, мы танцевали днями и ночами. Кружили прямо здесь, у нашей кровати. Не нужны нам были ни шикарные залы, ни живая музыка. Только мы вдвоём, – голос Валли дрогнул.

Мартин как-то печально улыбнулся и встал.

– Спой нам, Валли, а мы будем танцевать, – сказал он и протянул мне руку.

Валли посмотрела на него взглядом, полным нежности и тепла, и запела.

Я медлила, не хотела вставать. Происходящее казалось мне нелепым. Но Валли всё пела, а Мартин терпеливо стоял рядом с протянутой рукой. Тогда мы стали танцевать. Он обнял меня и медленно повёл за собой.

– Что это за спектакль, Мартин? – еле слышно я прошептала ему на ухо. – Когда ты уже уберёшься отсюда?

– Просто танцуй со мной, Иванна, – также тихо ответил он. – Всё будет хорошо. Просто танцуй. Посмотри, как счастлива Валли.

Мартин был совсем немного выше меня. Он пах дождем и полынью. Его русые волосы высохли и теперь падали легкими прядями на худое лицо.

– Тебе не так уж и нравится жить здесь? Я прав? – спросил он.

Я не ответила.

– Ты несчастна. А Валли только и нужно, чтобы ты была счастливой.

Я снова поймала взгляд Мартина, и вдруг захотела рассказать ему о том, как тоскливо мне живётся эти двадцать лет, как пуст для меня этот переполненный людьми мир. Но не дав этой мысли и секунды на жизнь, я строго приказала себе оставаться хладнокровной.

– Ты тоже не выглядишь счастливым, – едко сказала я и резко сменила направление нашего медленного танца.

– Так и есть, – он пожал плечами. – Я уже признался тебе в своём отчаянии.

Мы продолжили танцевать молча, под пронизывающий тело и душу голос Валли. Мы кружили по скрипящему под старым ковром полу, между стульями и пыльными шкафами.

– Послушай, – сказал Мартин, прижав меня к себе ещё сильнее. – Это покажется тебе странным. Но я знаю тебя. Я тебя чувствую. Поэтому просто поверь. Скоро всё будет по-другому. Всё изменится.

Внутри меня что-то дрогнуло. Я считала его безумцем и преступником, но его слова отозвались странным чувством внутри меня.

Валли замолчала и Мартин вернулся в кресло. Я осталась стоять возле двери.

– Кажется, у меня есть история, которую я ещё никому не рассказывала, вы готовы слушать? – смакуя каждое слово, провозгласила Валли.

– Валли, такая история вряд ли существует, – ответила я, зная и любя её особенность пересказывать одни и те же события раз за разом.

– Иванна, поверь мне, ты её не слышала! – произнесла она со всей возможной торжественностью.

Глаза Мартина загорелись, а я тайно надеялась, что эта история станет последней.

«Дело было, кажется, уже тысячу лет назад. На дворе стояла глубокая осень. Ненадолго выпадал снег. Мы с Аланом, чтоб его, только начали жить вместе. И вот, в один из таких дней, мы с ним повздорили из-за какой-то мелочи. Кажется, ему не понравилось то, что я решила сварить ему завтрак в металлическом ночном горшке. Мы тогда остались без нашей единственной кастрюли, не сидеть же голодными! Так вот, мы поругались, и я от обиды выбежала из дома, не надев даже куртки.

Темнота меня никогда не пугала. Вот я и отправилась к лесу. Асфальтированная дорога вскоре превратилась в размытую дождём землю. Дойдя до первых деревьев, я оглянулась на город, уютно освещённый фонарями, но, вспомнив про Алана, решительно развернулась и побрела прямиком в самую чащу. Ты знаешь, Иванна, что в лесу я ориентируюсь лучше, чем в собственном доме, так что заблудиться я не опасалась.

Шла я по давно изученным тропинкам к ручью. Тут мне в темноте, возле одного из деревьев, померещилось нечто странное. Что-то округлой формы, совершенно не соответствующее геометрии леса. Чтобы рассмотреть это нечто получше, мне оставалось только подойти совсем близко. Так вот, подойдя, я осознала, что вижу чей-то мокрый затылок. Сбитая с толку, я обошла дерево и поняла, что владелец затылка сидит на земле, прислонившись к дереву спиной. Выглядел он лет на тридцать, но настолько нелепо, что вызывал сочувствие, такое же, как и ребенок, потерявший родителей в толпе. Тонкие намокшие волосы облепляли лицо человека округлой формы. Толстяк был закутан в какую-то рваную накидку и сидел, обняв руками свои колени. Он заметно дрожал. Но самое странное было в том, что он абсолютно меня не замечал. Я стояла буквально в шаге от него, но он смотрел не на меня, а куда-то в пустоту. Мне вдруг стало жалко нелепого незнакомца. Не знаю, куда делась моя осторожность, но, сделав глубокий вдох, будто вдыхая смелость, я позвала его. Он молчал. Тогда я заговорила громче. Тут он резко дернул головой в мою сторону, заморгал и, видимо от испуга и неожиданности, повалился на левый бок. Тут я почувствовала себя виноватой. Подбежав к нему с другой стороны, я всеми силами пыталась помочь ему подняться. Спустя пару минут, общими усилиями мы добились успеха. Он принял прежнее положение, я встала на ноги. Я предложила ему свою помощь: довести до дома или указать путь, но толстяк растерянно отказался. Затем он провёл по мне странным, оценивающим взглядом, с головы до самых пяток и сказал: «Не думаю, что Вы сможете мне помочь, леди. Не беспокойтесь за меня».

Вид его стал ещё более жалким. Я ещё долго пыталась понять, где его дом и что с ним произошло, но мой новый знакомый только как-то странно и неестественно ухмылялся.

«Даже если я расскажу Вам, где мой дом, Вы не поверите мне, так что лучше возвращайтесь в какое-нибудь тёплое место» – наконец ответил он.

Его слова звучали нелепо и смешно, но в единственном тёплом месте, куда я могла вернуться, меня ждал мой благоверный, а предстоящая встреча с ним меня совсем не радовала, так что я решила продолжить беседу. Я преставилась ему, после и он назвал своё имя – Лев.

«Так где же Ваш дом, Лев?» – я не собиралась сдаваться.

Лев смотрел на меня недоверчиво, но разговор со мной явно разнообразил его ночную жизнь. Всё, что он рассказал мне позже, я помню наизусть даже столько лет спустя.