– Брось, Ларра, ты ведь прекрасно знаешь, что причина, вызвавшая Прозрение, так и не выяснена, и уж точно это не вирус, – вступил в разговор мужчина, стоявший между ними.
– Да знаю я, но ведь иммунитет налицо! – не сдавалась Ларра. – А вирус это или нет – не имеет значения. Вдруг этот молодой человек заразит нас, условно говоря, антивирусом и все наши завоевания пойдут прахом. Страну наводнят диверсанты Реакционного Союза, которых мы не сможем отследить, и уничтожат все наши общины! Предлагаю провести всестороннее обследование этого индивида, поместив его в карантин.
– Ну спасибо тебе, Барри, – в сердцах выпалил я. – Отблагодарил, так отблагодарил! Больше никогда в жизни не буду вступаться за попавшего в беду случайного встречного.
– Давайте не будем принимать поспешных решений, – вступил в разговор мужчина, стоящий с правого края от спорящих. – А сначала выслушаем нашего гостя.
– Гостя? – возвысив голос, переспросила Ларра. – Но…
– Да, именно гостя, пока не доказаны его злые намерения, – настоял он. И, уже обращаясь ко мне, спросил:
– Тебя зовут Клим? Ведь так.
– Клим, – глядя ему в глаза, согласился я.
– Какое странное имя. Ты говорил, что живёшь в Старом городе. А на какой улице? – хитро прищурившись, поинтересовался мужчина, стоящий по центру.
– В Охотничьем переулке, недалеко от Птичьего рынка. Дом восемнадцать, – «вспомнив» карту Старого города, затараторил я. – Хозяйку дома зовут Камалла, и я снимаю у неё квартиру на третьем этаже. В рюкзаке, в левом карманчике лежат ключи от входной двери. У меня там два замка. Я постоянно путешествую, вот и врезал дополнительный замок: не хочу, чтобы в моё отсутствие кто-то копался у меня в вещах. А имя Клим – это сокращение от «Климаррагон». В нашей семье принято сокращать имена.
– Как же ты попал на территорию Лории, да ещё и умудрился так глубоко забраться? От нас до границы с Кодорией сто шестнадцать километров, – поинтересовался глава Совета, стоящий справа.
– Пешком, обошёл посты и перешёл реку вброд. Сегодня четвёртый день, как я путешествую по Лории. Ночую в палатке, она свёрнута и прикреплена к рюкзаку. Провиант прихватил с собой, правда осталось лишь три банки тушенки, немного сухарей и сублимированный суп, но я надеялся разжиться чем-нибудь по дороге.
– И каков конечный пункт твоего путешествия? – не унимался правый глава.
– А его просто нет. Я хотел всё увидеть своими глазами, ощутить дух вашей страны и понять людей, живущих в ней, а затем или остаться здесь насовсем, или вернуться домой, в Старый город, – поражаясь собственному спокойствию и убедительности, ответил я.
– А тебе не показалось странным, что ты остаёшься невосприимчив к Прозрению? – вставила свои пять копеек Ларра.
– Я и не знал, что невосприимчив. Те немногие лоранцы, с которыми мне довелось пообщаться, ничего не говорили по этому поводу, а всё больше норовили ограбить. Вот я и стал держаться подальше от людей.
– Похоже, наш гость – всего лишь один из романтиков-переселенцев, а мы заподозрили его чёрт знает в чём! – вынес свой вердикт до того всё время молчавший пятый глава Совета. – От имени Совета хочу принести извинения за это небольшое недоразумение и поблагодарить за помощь нашему технику. Можешь некоторое время пожить в общине, осмотреться. Если тебе придётся по душе наш уклад, то мы с удовольствием примем тебя в её члены. Признаться, человек с подобным талантом был бы весьма ценен. Ну а если решишь продолжить свой путь, что же, задерживать не станем.
Остальные главы Совета переглянулись, но оспаривать вердикт не стали.
– Барри, – обратился он к технику. – Покажи Климу наш гостевой дом и подбери ему подходящую комнату, поставь на довольствие и ознакомь с основными правилами общины.
Поблагодарив глав Совета за мудрое решение, Барри схватил меня за руку и поволок к выходу. Спустя каких-то десять минут я уже был представлен коменданту гостевого дома, оповещён о времени работы столовой и вступил в права хозяина небольшой, но уютной комнаты. На миниатюрном планшете, лежавшем на столе моей комнаты, Барри продемонстрировал документ, с которым следовало ознакомиться, и предложил поужинать в одном из общинных трактиров.
– Вече мы всё равно пропустим, да там ни о чём интересном говорить и не будут, зато успеем перекусить до начала вечерних гуляний, – поделился своими планами Барри. – Поверь, лучше веселиться на сытый желудок.
В трактире играла приятная музыка, а подошедший официант поставил на стол приборы с каким-то соблазнительно пахнущим блюдом, даже не поинтересовавшись нашим заказом.
– В этом трактире готовят только одно единственное блюдо? – удивился я.
– Вовсе нет, просто официант «прочитал» моё желание угостить тебя батадо, у местного повара оно особенно хорошо получается, попробуй! – Барри разломил одну из небольших лепёшек, лежавших в корзинке посередине стола и с удовольствием принялся за еду.
Я только сейчас осознал, что в последний раз ел ещё в Средоточии, и последовал его примеру. Блюдо оказалось действительно очень вкусным и довольно пряным. Так что, когда я с ним разделался, ощутил сильную жажду. Словно прочитав мои мысли, официант уже выставлял на стол два небольших кувшинчика с напитком. Заметив, что Барри с жадностью припал к одному из них, я взялся за второй. Признаться, я ожидал, что это будет что-то слабоалкогольное, наподобие нашего пива, но напиток оказался чем-то средним между компотом и лимонадом. Зато, осушив кувшин, я полностью избавился от жажды.
– А как у вас обстоят дела с напитками покрепче? – озвучил я свою мысль.
– Видишь ли, плантации винной ягоды в нашей общине невелики, а весь произведённый из излишков зерна спирт используется в технических целях или для обмена, при заключении сделок со Злонравными, поэтому было решено ввести лимит на алкогольные напитки, – стал объяснять Барри. – В этом году он составил два с четвертью литра вина и один с третью спирта. К сожалению, свой лимит я уже исчерпал!
Сказав это, Барри так грустно вздохнул, что я невольно рассмеялся.
– Спасибо за ужин и не переживай, я не большой любитель алкоголя!
Выйдя из трактира, мы направились к центру посёлка. Вновь оказавшись на круглой площади, я решил поинтересоваться предназначением бетонной стелы, возвышавшейся в её середине, но не успел и рта раскрыть, как решётчатые грани октаэдра, венчавшего стелу, засверкали яркими зеленоватыми вспышками, а в небе над поселком образовалась слабо светящаяся пелена. Через пару секунд небо осветилось всполохами взрывов, а спустя несколько мгновений до слуха донеслись и сами раскаты. К моему удивлению, небесное светопреставление не вызвало у собравшихся на площади людей никакой паники. На многих лицах я заметил лишь досаду да неприятные гримасы после особо громких взрывов. Никто никуда не бежал и не старался спрятаться.
– Что это? – перекрикивая канонаду, обратился я к Барри.
– Очередная ракетная атака Реакционного союза, – равнодушно махнув рукой, прокричал он в ответ.
Приблизившись вплотную, Барри продолжил:
– Наш протонный занавес надёжно защищает посёлок и близлежащие поля от воздушных бомбардировок, правда дальние участки опять пострадают и будут засыпаны обломками боеприпасов. К сожалению, построить ещё одну такую установку мы пока не можем, негде взять нужных материалов. Из-за этого заморожены планы по расширению контролируемой общиной территории и сохраняются некоторые ограничения на продовольствие, но вскоре эта проблема решится. В одной из соседних общин смогли искусственно синтезировать дефицитный минерал.
– Я смотрю, вы настолько уверены в этом протонном занавесе, что даже не проявляете беспокойства! – удивился я.
– Любой объект, содержащий взрывчатое вещество, попав в зону действия занавеса, взрывается, а осколки, наткнувшись на защитное поле, скатываются по его границе, словно капли дождя по поверхности зонта. И ещё ни разу со времени постройки первой опытной установки ни одному снаряду не удалось его преодолеть, – гордо заявил Барри. – Только благодаря этой технологии наши общинные поселения до сих пор не разрушены, хотя войска Реакционного союза с завидным упрямством продолжают осыпать страну бомбами и ракетами со всевозможной смертоносной начинкой. Так что не обращай внимания на взрывы, они нам не навредят. Пойдём!
