«Коготь Безумия» – художественное произведение, поэтому в нем, несмотря на упоминание существующих географических мест, исторических личностей, религиозных культов и текстов, происходят придуманные события.

Персонажи, локации, происшествия, артефакты, бренды, коммерческие организации, общественные институты и государственные учреждения, встречающиеся на страницах книги, являются плодом творческого вымысла и ничего общего с реальностью не имеют, либо используются в вымышленных целях. Любое сходство с существующими институциями и персоналиями является непреднамеренным и случайным.

Дерьмо!

Следователь СКР по особо важным делам Максим Райенвальд с силой затянулся сигаретой. Оранжевый огонек на мгновение вспыхнул, безуспешно пытаясь осветить мокрое крыльцо строительной времянки. Представитель следственного комитета курил, проклиная про себя погоду, обстоятельства и тысячелетие на дворе.

Будто обидевшись на несправедливые мысли следователя, дождь припустил с новой силой, непрерывным потоком извергаясь из черных грозовых туч. Узкая сизая полоска горизонта растаяла на глазах. Под налетевшим порывом ветра ливень сменил направление, и в Райенвальда, не успевшего отскочить с края крыльца, плеснуло ледяной водой. Сигарета намокла и погасла. Следователь зашипел и снова чертыхнулся, перестав, наконец, всматриваться в темноту, скрывающую подъездную дорожку.

Подъездную дорожку! Это он польстил глинистой козьей тропе с двумя глубокими колеями по краям.

Сверкнула молния, на миг высветив пенящиеся ручьи, бегущие по колеям и водоворотом сливающиеся в бурлящую стремнину. Вода уносила за горизонт сухие листья, окурки, мелкий мусор и разбитые надежды Райенвальда на безмятежный отдых в жаркой африканской стране.

Чертова гроза! Чертова усадьба! Чертов труп!

Не холодными ноябрьскими дождями центральной России должно было сейчас поливать следователя. Но шум прибоя, что слышался ему с момента посадки в самолёт, и манящие теплые воды Красного моря с его подводными каньонами, пещерами и коралловыми садами, полными пестрых рыб, черепах и осьминогов, так и остались мечтой. Самолёт в Марса-Алам улетел без Райенвальда.

Боинг, что уже перебирал колесами по взлетной полосе, остановился. И предвкушающие впечатления туристы, сидя в салоне, вынуждены были ещё час ожидать, пока разыщут и вытащат багаж незадачливого соседа, снятого с рейса в последний момент.

Сам Райенвальд в это время бушевал в отделе транспортной полиции, выясняя, почему его высадили. Дежурные полицейские отконвоировали задержанного пассажира из самолёта в аэропорт и благоразумно удалились. Успокаивать злого как сто чертей следователя пришлось начальнику линейного управления.

– Поступила телефонограмма из канцелярии Главного Следственного управления, – объяснил немолодой лысеющий мужчина, пухлой рукой пододвигая в сторону взбешенного визави бланк с расшифровкой.

«Прошу воспрепятствовать выезду из страны Райенвальда Максима Рудольфовича в связи с производственной необходимостью», – прочел следователь.

Документу за подписью его шефа, полковника Данилова, присвоили входящий номер и время приема

– В наши дни еще пользуются телефонограммами? – усомнился Райенвадьд.

Хозяин кабинета повел руками в стороны и приподнял плечи. Жест сожаления он подкрепил мимикой, взметнув брови ко лбу. Полицейский всем видом выражал готовность устранить недоразумение. За много лет службы он усвоил непреложный закон успешного карьериста – быть одинаково благорасположенным ко всем: и к вышестоящим, и к нижестоящим, а тем более, к неизвестным представителям смежных структур. Никогда не знаешь, с кем столкнет жизнь. Сдержанность и нейтралитет – девиз, следуя которому он дослужился до начальника линейного управления, и собирался придерживаться такой тактики в дальнейшем. Встрять в конфликт в Следственном комитете? Ну уж нет! Немного вежливости, и, как знать, ценой необременительной услуги может стать возможность приобрести нового друга. Или избежать нового врага. Его одинаково устраивали оба варианта. К тому же приближалось время обеда, который не хотелось пропускать.

Позвонив по указанному телефону, полицейский связался с полковником Даниловым, передал через минуту трубку Райенвальду и тактично отошел, с преувеличенным вниманием разглядывая перронный автобус за окном.

Следователь молча выслушал указания невидимого собеседника.

– Хорошо! – ответил он и, положив трубку, недовольно скривился.

Пока Райенвальд в мыслях, надев акваланг, исследовал риф в окружении барракуд и белоперых акул, в недрах СКР приняли решение отозвать следователя из отпуска. Разозленный, он забрал машину с посуточной парковки и с места в карьер помчался в штаб Следственного комитета.

Башня из стекла и металла, в которой располагалось ведомство, отражала оранжевые блики заката. В большинстве панорамных окон ещё не включили светильники, и здание напоминало гигантское фацетное зеркало.

Максим, даже будучи погруженным в невеселые думы, не мог не восхититься эффектным отражением облаков на полированном фасаде высотки – всё же за несколько месяцев он соскучился по здешнему пейзажу. Он миновал проходную и поднялся на лифте на свой этаж.

Белый равнодушный свет лился из приоткрытой двери кабинета начальника. Пройдя коридор, хмурый Райенвальд шагнул в царство светодиодов и правопорядка.

«Руководитель третьего отдела по расследованию особо важных дел главного следственного управления СКР Данилов Андрей Денисович, полковник юстиции» – гласила дверная табличка матового хрома с черной гравировкой, лежащая на столе.

– Славно вышло, – похвастался полковник подошедшему Райенвальду. Мужчины обменялись рукопожатиями. – Неброско, но стильно. Не успели прикрутить.

Последние штрихи отделочных работ после ремонта в здании наносили на ходу. Пока же на двери висела бумажная компьютерная распечатка.

– Неплохо, – согласился Райенвальд и вопросительно посмотрел на шефа. Тот приглашающе повел рукой, и следователь присел за стол для совещаний, торцом примыкающий к начальственному.

– Хорошо, что ты не успел улететь.

– Вашими стараниями, – не удержался Райенвальд.

– Крутые времена требуют крутых мер. – Полковник пожал плечами, в голосе не прозвучало ни капли сожаления. – Дело срочное, а ты отключил телефон, до тебя не смогли дозвониться. Где тебя потом в море ловить, – хохотнул он. – Рано пока купаться, Максим, ты нужен родине!

Данилов посерьезнел. Гладко выбритое лицо стало привычно бесстрастным. Он выбрал из пластикового органайзера на столе документ и протянул Райенвальду.

– У нас убийство. Не время прохлаждаться.

– Вообще, я не по своей воле прохлаждался, – обиделся следователь.

– Максим, – смягчил тон Данилов, – я тебя прекрасно понимаю, нервотрёпка эта… Но ведь ничего не доказали, внутренняя проверка завершена, в твою, между прочим, пользу… Нет причин избегать должностных обязанностей.

– Отпуск? – предположил причину Райенвальд.

– Тебе мало было несколько месяцев отстранённым торчать? – проворчал полковник. – Отдыхать будем, когда всю преступность искореним! К тому же хватит тебе уже в разжалованных майорах ходить, не по возрасту и не по статусу! – по-отечески беззлобно подначил он.

Райенвальд поморщился. С его тщеславием из всех неприятностей дисциплинарное взыскание он до сих пор воспринимал наиболее болезненно. Но полковник был прав. Нужно наверстывать упущенное время и возможности.

Полковника Райенвальд знал много лет, с того момента, когда помощником следователя работал под руководством Данилова еще в прокуратуре. Тот сразу оценил способного и амбициозного начинающего специалиста и взял под крыло. Многие годы он помогал Райенвальду словом и делом, способствуя профессиональному росту молодого человека, продвижению в должностях и званиях. Когда следственный комитет отделился от прокуратуры в самостоятельное ведомство, и Данилов возглавил один из отделов, он сразу перетащил туда и Райенвальда. Да, полковник всегда ему покровительствовал. Когда следователя на время разбирательств отстранили от должности, именно Данилов, ни секунды не веря в предъявленные тому обвинения, первым бросился на его защиту. Инициировал экспертизы и ручался за него на заседаниях бесчисленных комиссий, на которые исправно являлся. Родной отец не сделал бы для него больше. В каком-то смысле полковник и стал для него отцом. В профессии – так уж точно.