Рано или поздно, каждая маленькая девочка начинает сталкиваться с трудностями, которые кажутся ей абсолютно непреодолимыми.

Такой девочкой была моя мама, моя бабушка и я ничем не отличалась от них. Единственным отличием были лишь сами трудности и выбор, который мы сделали в той или иной ситуации. Такой девочкой была и ты, раз держишь эту книгу в руках.

Эта книга посвящается каждой девушке, женщине, бабушке. Каждой, кто хоть раз переживал трудности в жизни, каждой кто стоял перед выбором и каждой, кто не знал, куда двигаться дальше.

Я уверена, что у тебя все получится.

Я под водой. Мои волосы и платье из шифона подхватывает течение реки. Вода мягкая и холодная, несмотря на то, что на улице стоит невыносимая жара.

Погружаясь с каждой секундой все глубже, я думаю, что меня не расстраивает происходящее, возможно еще пару дней и сама бы решилась сброситься с деревянных мостков на откосе, но сейчас я не делала этого.

Мне пятнадцать. С детства я провожу каждое лето за городом. У нас небольшой домик, до того как маме он перестал нравиться, он был в два раза больше и вызывал у меня мурашки.

Этот дом мама купила в подарок мне на десятилетие, хотя, казалось бы, может ли быть дачный дом подарком в таком возрасте? До этого в доме жила сумасшедшая старуха, которая гнала самогон и продавала его. Для удобства в двери даже было вырезано окошечко, наподобие прилавка. Забавно, но даже после ее смерти и продажи участка, постоянные клиенты продолжали навещать нас по ночам.

По всей видимости, мать боялась дома не меньше чем я, поэтому приняла решение разобрать большую часть и оставить лишь одну комнату и крыльцо.

Вокруг был просторный участок, усаженный деревьями, кустарниками и цветами. А в палисаднике стояла скамья, на сиденье которой склонял свои ветви терновник.

Сама деревня находилась в заповедной зоне, поэтому было неудивительно за завтраком увидеть какую-нибудь зверушку.

Так в один из дней под дощатым настилом импровизированного крыльца я увидела семью ежей. Двое были покрупнее: Мама и папа, – подумала я. А еще трое ежей были такими крохотными, что больше походили на мышей.

Их иголки были совсем не такими, какими мы привыкли их видеть. Словно маленькие редкие серые волоски они покрывали их тело лишь частично, глазки были плотно зажмурены, а носики большими и розовыми.

Мама ежиха схватила своими маленькими зубками ежонка и понесла в более укромное место.

Огромный папа еж встав на защиту своего потомства отважно фыркал и так и норовил воткнуть в мои маленькие пальцы свои острые колючки.

Сбоку и спереди дом окружали соседские участки. Я быстро обзавелась новыми знакомыми. Моих сверстников в деревне было много, но особенно дружила я с четырьмя.

С кем-то меня познакомила мама, кто-то из ребят первым зашел познакомиться. Все были рады обзавестись новыми друзьями. Так у меня появилась своя летняя компания, которая заменила мне моего воображаемого друга, с которым я была неразлучна все время, что себя помню.

Мы казались типичной пятеркой из подростковой комедии. Смешная и чудаковатая Даша, серьезный будто профессор Богдан, «шестерка» Георгий, а еще – в лучших традициях жанра – красавчик Тарас. Я была из тех, кого обычно редко замечали, а спокойствие было тогда моим вторым именем. Каждый из нас был особенным и вносил в компанию что-то свое.

Большинство приезжали сюда только на выходные, но я и моя новая подружка Даша жили здесь все лето. Интернета и какой – либо другой цивилизации ближе, чем за семь километров от этого места не было, поэтому от скуки мы спасались книгами, а в выходные гуляли днями напролет.

Иногда мне удавалось выбраться в ближайший рабочий поселок с матерью, тогда я забегала в библиотеку, где невыносимо вкусно пахло книжными страницами. Я набирала столько книг, сколько могла нести весь обратный путь и зачитывалась ими по вечерам или в жаркий день.

Бывало, что нас приглашали в гости и искупаться в реке, но это случалось крайне редко, в основном мать целый день проводила на усадах[1] или в огороде. Работы было много, участок весь порос огромными кустами полыни и хреном, поэтому землю приходилось облагораживать, прикладывая множество усилий.

То и дело маму можно было увидеть стоящей спиной к солнцу, выкорчёвывающей огромные корни растений. Она расчищала кусочек за кусочком и осуществляла свои задумки.

Так, например, к нам частенько заходили соседи любоваться каменной дорожкой рядом с домом. Мама сама ее сделала из кирпича, который откапывала в земле. По всей видимости, раньше на участке строений было больше, а со временем они были разрушены и погребены под толстым слоем земли.

В пятницу вечером деревня преображалась, все пятьдесят восемь домов от самых маленьких до самых крупных наполнялись людьми, веселым звоном тарелок на верандах, запахом шашлыка и бани.

После вкусного ужина мы нашей «великолепной пятеркой» отправлялись слоняться по улице. У нас было собственное пристанище, мальчишки сами его обустроили. Пристанище это старый заброшенный магазин, обгоревший после пожара и так и не восстановленный. С этим местом связано много моих детских воспоминаний.

– Пацаны, курить будет кто? Я плачу.

– Я в этот раз не буду, мать что-то подозревает, руки нюхать стала после того случая с пачкой сигарет.

– Я в теме. Заказывай.

Тарас набрал знакомый номер.

– Две пачки… Да, как обычно… Оплачу, деньги есть.

Через двадцать минут у клуба стояла вишневая «пятерка». Таксист молча сунут в руки Тарасу две красно – белые пачки «Мальборо», тот в свою очередь, с важным видом, сунул ему свернутую вдвое купюру.

– Спасибо, – кинул таксист, похлопав его по плечу.

Тарас был самый крутой в нашей компании. Все мальчишки хотели быть как он, а девчонки тяжело вдыхали при виде него. Какой девочке не понравился бы хулиган, да еще и такого роста. Тарас, несмотря на свои пристрастия к сигаретам, которые, казалось, он курил только для имиджа, был очень спортивным парнем. Он всерьез занимался академической греблей и планировал на следующий год перейти учиться в школу олимпийского резерва. Мы думали, что он сможет стать выдающимся спортсменом.

На чердаке магазина мальчики закурили, и мы сели играть в карты. В малюсенькое слуховое окно виднелся вечер.

Красноватый закат с его крупными перьевыми облаками плавно плыл по небу, а молодые листочки деревьев на его фоне завораживающе колыхались ветром. То и дело нежный ветерок задувал и в наше пристанище, поправляя мои волосы назад.

Последние дни на улице стояла жара, этот год был самым жарким в истории. Кругом горели торфяники, и от смога можно было спастись только за городом.

– Играем на желание? – сказал Георгий.

– Погнали! – прикрикнул Тарас.

– С вами можно? – спросили мы с Дашей, садясь за стол к мальчикам.

– Я же сказал, погнали, – грубо ответил Тарас. – Я раздаю.

Первым сбросил карты Георгий, сразу следом за ним Даша. Я играть практически не умела, но и сидеть в сторонке мне не хотелось. Нарочно подыграв мне, Богдан закончил игру.

Он был мальчиком добрым и чутким, рос он в православной семье и, хотя сам в Бога не верил, воспитание у него сильно отличалось от нашего.

Каждую субботу Богдан с бабушкой и мамой, которая к слову воспитывала его одна, ходили в церковь. Это никогда не обсуждалось в его семье, и было вполне себе обыденным процессом, как будто ежедневная чистка зубов или ужин.