Прокуренный бар, шум, пьяные разговоры – атмосфера развлечения едина во все века, и за столетия ничего не изменилось. Ловить тут сегодня определенно нечего. Это было понятно с момента, как я сюда пришел, а все равно решил ведь остаться.

На выходе стояла подвыпившая полуледи, которая отказывалась идти со своим кавалером. Отнекивалась она, чтобы набить себе цену, это было очевидно и ей, и мне, но только не ее спутнику. Тот был явно недоволен тем обстоятельством, что угробил вечер вхолостую и начинал грубить даме. Дама этого не понимала и продолжала строить из себя недотрогу.

Я прошел подальше и облокотился на столб фонаря, освещающий это Богом забытое место, не забывая поглядывать на парочку. Чиркнул зажигалкой и затянулся, вдыхая, не приносящий мне никакого вреда, дым. Впрочем, наслаждения он тоже давно не приносил.

Девица была ничего. Отсюда не так бросался в глаза стервозный окрас и ее неумелое актерское мастерство, да и писклявый голос не бил по барабанным перепонкам. Зато выделялись пухлые губки, пышный бюст и откровенные позы, скрытые мешковатой одеждой. Собственно, если ее снять и вовремя заткнуть рот, то не самый плохой вариант. Заняться сегодня все равно нечем.

Выбросив только начатую сигарету, подошел к паре. Там как раз начался цирк с грубой силой.

– Свободен, приятель, – произнес я, положив ладонь на плечо незадачливого кавалера.

– А ну вали отсюда, – поворачиваясь ко мне, начал тот, но осекся.

Я был выше на полголовы, да и комплекцией превосходил. Тот что-то сказал следом. Вдаваться в подробности я не стал. Да на самом деле и не слушал. Слегка, так чтобы не навредить, отбросил парня в сторону. Тот врезался в стену и притих.

– Ты чего вытворяешь? – воскликнула особа, – ты его угробил? И что мне теперь делать?

Определенно, ей нужно побольше молчать. Однако, ее я тоже не слушал, сосредоточив внимание на проходящую мимо компанию, которая заинтересованно поглядывала в нашу сторону. Они отошли и с увеличенным интересом разглядывали незнакомку рядом со мной. Ничего колоритного в них не было. Обычные подвыпившие придурки в поисках приключений. Никто из них меня не интересовал. Кроме одного…

– Пойдем, – разворачиваясь на пятках, сказал я.

Девушка засеменила следом, отбивая такт каблучками и только через несколько метров опомнилась.

– А куда мы идем?

– Благодарить меня, – отозвался я, не сбавляя шаг.

Стук прекратился, заставив меня обернуться. Девица, нахмурившись, соображала.

– Вот еще. Там все было под контролем. Ну, или почти.

Она критично осматривала меня с ног до головы и хмурилась. В ее вкусе явно были модные бородатые мальчики с этими своими нагеленными шевелюрами, одевающиеся как бомжи. Куда мне в таких-то одеждах и двухдневной щетиной. Ну, так вон он лежит один модник у стенки, отдыхает.

– Спасибо, – решилась она, делая над собой усилие, – дальше я как-нибудь сама.

– Я похож на человека вызволяющего барышень из беды? – удивился я, подходя к ней ближе, – да еще и просто так.

– Нахал, – топнула она ножкой.

А глаза загорелись. Сама не знает чего хочет. Ну, так это не мои проблемы.

– Ты идешь или нет? – открывая дверцу машины, спросил я.

– Воздержусь, – возмущено ответила она.

Затем оглянулась и поежилась. Ребята, устав ждать и так и не решившись, прошли гурьбой дальше в темноту улиц.

– Ну, в другой раз, – садясь в машину, ответил я ей.

Затем побарабанил пальцами по рулю, наблюдая за компанией. Пора было за ними. Я оглянулся на девицу. Она подошла к своему спутнику, пальцами провела по шее, а затем полезла в полы его куртки, достав оттуда содержимое. Все добро скорехонько перекачивало в ее карманы. Затем девушка зорко огляделась, встала и направилась вперед, в подворотню, заставляя меня хмыкнуть. У кого-то вечер удался.

Я медленно проехал вперед, обгоняя начавшую разделяться компанию. Мне нужен был только мужчина в пальто.

Он свернул на очередном разветвлении, входя в неосвещенную аллею, заставив меня припарковаться и выйти следом. Троица прошла дальше, не обращая внимания на то, что за их другом началась охота.

Остальные были обычными смертными. И лишь этот отличался светившейся сквозь одежду руной. Это был знак отличия, невидимый для остальных.

Метка представляла собой древний символ, покрытый резными узорами с шипованными наконечниками.

Я ускорил шаг, сокращая расстояние и доставая клинок отца. Это все, что от него осталось. Мой талисман и вечный упрек самому себе.

Приблизившись к мужчине, закрыл ему рот рукой и соскочил с ним с дорожки, укрывая нас от случайных зрителей кустами.

Убивать легко. В первый раз переступить через себя очень сложно, но затем привыкаешь. Это становится рутиной, обыденностью. С годами и практикой приходит точность.

Удар – жгучая боль пронзает тело мужчины, который безрезультатно пытается вырваться из захвата. Последние толчки сопротивления заканчиваются вторым ударом. Ужас на лице и остатки надежды смываются кровью, стекающей тонкой струйкой изо рта при последнем выдохе.

– Какая грубая работа, – недовольный голос моего старого знакомого.

Провалиться бы ему сквозь землю! А еще лучше получить всепрощение и попасть на небеса.

В полумраке были видны лишь очертания, но я знаю, что эта тварь, презирающая людей, улыбалась в 32 зуба. Сука, продающая желания.

Он театрально щелкнул пальцами, на мгновение освещая все вспышкой света. Мертвое тело под моими руками исчезло, превратившись в горстку пепла. Передо мной на краткий миг осветился безвозрастный мужчина, пропитанный убойным количеством феромонов. Кстати, он утверждает, что на мне их никогда не использовал. Очень жаль, ведь выходит искушению поддался я собственноручно.

Тем не менее благодаря этому я видел его истинную суть. Резкие черты лица, белесая, слегка сероватая кожа на мускулистом теле, одетом в модный прикид. И лишь просвещенные могли видеть иссушенное за столько столетий тело, не справляющееся с бурей внутри существа. Два темных прозрачных силуэта за его спиной – недокрылья, вздрагивали при проявлении его эмоций. А хищные, обычно голубые глаза, в которых на самом деле брызгало пламя, напоминали о папаше-прародителе.

Передо мной стояла пародия на человека. Полудемон. Камбион. Среди нас живут светлые и темные существа, потомки людей, скрещенных с адскими или небесными отродьями. Камбионы и нефилимы. В облике человека они перемещаются по миру и якобы защищают нас от деяний своих бессмертных прародителей, являясь стражниками бренного мира.

– Кто на этот раз, друг мой? – спросил камбион с интересом.

– Очередной твой брат, – удовлетворенно выдохнул я, вставая.

– Ну что ты? Это не мой.

– Один черт. Кто-то из ваших. Все вы обязаны своим рождением людям. Значит братья.

Он засмеялся. От всей гнилой души.

– Какой бы мог хороший камбион из тебя выйти, – поцокал он, когда надоело хохотать, а затем потянул ко мне руку, заставив отпрянуть.

Когда я был юнцом, он любил взъерошить мои волосы как нерадивому ребенку. Раньше он пугал меня до чертиков.

– Не нарывайся, – добавил он, сменив тон, – а то вместо этого выйдет хороший труп.

Он ненавидел упоминания о сходстве с нефилимами.

– Не выйдет, – улыбка вышла слегка наглой.

– Не выйдет, – подтвердил собеседник, тоже улыбнувшись, обнажив удлиненные клыки, – пока я добрый.

– Барлак, а когда уже ты станешь злым? – произнес я с нажимом, провоцируя.

Но снова ничего не вышло. Глаза его блеснули, отражая долетающие сюда огни редких фонарей.

– Живи, друг мой, – сказал он со злорадством.

После чего развоплотился, оставив кружащие тлеющие искры после себя.

– До чего же нравится мне этот парень, – раздалось в тишине.

Я стал стирать с себя остатки праха, бывшие некогда выродком, похожим на человека. Долбанная влажная трава – теперь эта пыль сотрется лишь при стирке. Ну и черт с ним. Ничто мне не испортит настроение. На одного урода в мире стало меньше. Я понимал, что это ничтожно мало, но чувство нужности этому миру грело душу. Тщеславие никто не отменял. Впрочем, как и остальные грехи, которые постоянно берут надо мной верх. Но именно из-за него моя жизнь стала таковой.