«…обула ноги свои в сандалии,

и возложила на себя цепочки, запястья,

кольца, серьги и все свои наряды,

и разукрасила себя, чтобы прельстить глаза мужчин, которые увидят ее.»

(Иудиф. 10:2)

На мой звонок вместо бывшего одноклассника Димки дверь открыла молодая, миловидная рыжая женщина.

– Вы, должно быть, Леонид к Диме? – спросила она.

– Да, я Леонид к Диме. А вы…

Не договорив, я замолчал.

Димка упоминал имя супруги, но я чужими женами не интересовался и не мог вспомнить, как ее зовут.

Я вообще понятия не имел, как он живет. Знал только, что родители обеих сторон скинулись и подарили им трехкомнатную квартиру.

Но я удивился, что у тюленя Димки такая изящная жена.

Откуда-то заорал ребенок.

Только сейчас я заметил, что из квартиры пахнет детскими вещами, и поморщился.

Детей я не переносил, потому-то в двадцать пять лет оставался неженатым.

–…В общем, мы договорились на эту субботу, что я поставлю ему одну программу.

– Ему пришлось отлучиться. Сказал, что вы придете, просил подождать. Если можете, начните без него. Компьютер включен.

Я вошел, не предчувствуя ничего особенного.

Димкина жена провела в комнату.

Загрузка программы обещала быть долгой. У меня она занимала два часа.

Вставив флешку с дистрибутивом, я запустил инсталлятор, а сам принялся серфить по Интернету.

Это занятие было оптимальным для убивания времени.

Я открывал страницу за страницей, нигде не останавливался, и полностью куда-то ушел.

Из благостной отключки вырвал стук каблуков.

Я удивился: хозяйка встретила меня в тапочках.

Каблуки простучали туда и сюда по коридору, затем раздались за спиной, потом чьи-то ладони легли мне на плечи.

Я обернулся.

Жена одноклассника стояла в цветастом платье и туфлях на таких шпильках, что приходила мысль о стриптиз-баре, а не о добропорядочном доме.

Детьми уже не воняло, запахи перебил аромат духов – дешевых, но сильных.

Она стояла и молчала, и я тоже молчал, не зная, что сказать.

– Ну и как? – заговорила она.

– Что именно «как»? – уточнил я.

– Как я вам больше нравлюсь? В том, или в этом?

– В этом, конечно, – ответил я, не кривя душой.

– А вот так?

Я не успел сообразить, что произошло.

Женщина что-то расстегнула, за что-то дернула – платье с легким шуршанием упало на пол к ее шпилькам.

Под платьем ничего не было.

Согласно холостому статусу, женщины раздевались передо мной часто.

Иногда они оказывались в белье, иногда в одних трусиках, иногда в одних чулках, иногда в одних колготках.

В ситуации не было ничего особенного кроме того, что передо мной ни с того ни с сего разделась жена одноклассника.

Я не шевельнулся.

– Так и будете сидеть? – заговорила она, переступив на месте.

– Ну…

У меня сел голос.

– Пойдемте.

– Куда?

– Пойдемте, пойдемте, – не отвечая, повторила жена одноклассника. – Дима вернется не скоро, я отправила его на дальний рынок за кабачками. Часа полтора у нас есть.

С Димкой в школе мы приятельствовали, но сильно не дружили.

Я пришел к нему лишь потому, что сам был программистом, а этот олух ничего не смыслил в компьютерах.

– Ребенка спустила в частный детский сад, у нас на первом этаже. Пятьсот рублей в час, но за удовольствия надо платить.

Никаких высокоморальных обязательств я не имел.

И кроме того, я всегда считал, что если женщина раздевается, то – как говорил Маяковский – это кому-нибудь нужно.

– Я – всё, – сообщила жена одноклассника. – Теперь можешь ты.

– Хорошо, – ответил я.

Она стояла на четвереньках, я – на коленках

Как мы шли в спальню – из общей комнаты, то ли гостиной, то ли кабинета – я помнил. А как, не добравшись до кровати, слились в экстазе на полу, выпало из головы.

– Только… я не предохраняюсь.

– Хорошо, – повторил я.

– Ну давай тогда.

– Только ковер бы не испачкать.

– Слушай, я об этом не подумала… В самом деле, проблемы нам не нужны.

– И еще как не нужны…

Я вздохнул, представив очкарика Димку, который сейчас ходит по рынку и выбирает кабачки.

– Принеси полотенце, я сделаю в него.

– Нет, не пойду… Не хочу разъединяться. Вот это возьми!

С кошачьей ловкостью она схватила что-то со стула возле кровати.

– Колготки. Правда, не очень чистые, собиралась постирать. Годятся?

– Годятся, – сказал я, принимая черный комок.

От него пахнУло женщиной.

Я положил колготки ей на поясницу, чтобы схватить мгновенно, не делая лишних движений, и ринулся в пропасть.

Белые ягодицы со следом от домашних трусов были широкими, как и положено рожавшей женщине.

Где-то внизу шлепались друг о друга половинки ее груди.

Из-под рыжих волос сверкала цепочка с медальоном, перевернувшимся на спину.

Все это существовало снаружи.

А внутри закрутил смерч наслаждения.

В конечные секунды я куда-то улетел, еле успел проконтролировать финал.

Несколько минут мы провели молча: я зажавшись мокрым капроном, она – глядя из-под себя.

Не знаю, о чем думала жена одноклассника.

Я думал о том, что мой друг Димка – не только тюлень, но олень и козел.

В позе «сзади на четвереньках» могла что-то испытать лишь женщина, умирающая от недостатка секса.

А то, что в двадцать с чем-то лет она не предохраняется, свидетельствовало вообще о полном отсутствии.

– У тебя так вкусно пахнут подмышки… – тихо сказал я, уткнувшись носом под белую руку.

Мы лежали на Димкиной супружеской кровати.

Отсидевшись на полу, мы пошли в ванную.

Она выстирала колготки, я вымыл все, что требовалось.

Потом мы вернулись сюда и забрались на кровать.

Димкина жена стерла помаду и мы целовались так, что уносило дыхание.

Она отдавалась мне отчаянно – словно впервые в жизни.

Своих ощущений я не понимал.

Кажется, со мной тоже происходило нечто новое.

Сейчас, опустошенные наслаждением, мы тихо ласкали друг друга.

– Подмышки не могут пахнуть вкусно, – возразила она.

– Могут. Ты ничего не понимаешь в женщинах.

– В мужчинах, кажется, тоже, но…

– Что – «но»?

– Мне хорошо с тобой и это главное.

– Мне тоже хорошо с тобой, – честно признался я.

– Но давай пойдем в душ. Время идет быстро, и…

– Согласен…

Я отпустил нежную грудь с большими темными сосками и сел на постели.

–…Береженого бог бережет, а слишком хорошо – тоже нехорошо.

– И я еще успею напоить тебя кофе.

Мы с Димкой сидели около компьютера.

Программа встала правильно, но ее следовало сконфигурировать, а пентюх ничего не умел.

За стенкой вопил ребенок, которого я так и не увидел.

На кухне – одетая в застиранный халат и стоптанные тапочки – громыхала плошками женщина, чьего имени я так и не знал.

Через некоторое время ее невидимые шаги прошуршали по коридору туда и обратно.

Потом раздалась музыка.

Когда мы пили кофе, на кухне я заметил микросистему «Филипс».

Сейчас зазвучало диско – давно умершее даже для поколения родителей, но у меня вызывающее эмоции.

Играло «One-way ticket to the Moon».

Я открывал перед Димкой вкладки настроек, говорил, где поставить галочку, когда нажать «принять».

А сам слушал песню про билет в один конец и думал, что в данном случае Луна-то вовсе не при чем.

Месячные у жены начались на день раньше срока.