========== -1- ==========

Их перевели в замок Вольфенштейн – личная резиденция герра Вульфа, - и эта новость была сродни снега на голову в середине июля. Шанса никак отказаться не предусмотрено: все документы подписаны, печати проставлены, да и в целом у них не получилось бы отстоять собственную позицию – сверху за них всё давно решили. Впрочем, была в этом и другая сторона медали: теперь они работали здесь, в родной величественной стране, дальше от жаркого и влажного климата Аргентины, которая встретила их местным восстанием поселенцев, а закончилась…

Вздох.

Зигмунд не мог привыкнуть к этой мысли. Он и брат вошли в собственную спальню, делящую одну на двоих, скрипнув дверью, тащили по чемодану – в руке и подмышкой, - надеясь после дороги немного отдохнуть, а уже завтра оформить личный кабинет как подобает: работать в новом отделе G.G.G., среди ещё больших фриков, чем они сами – достаточно странное явление. Кригеры привыкли ко многому: и к личной помощнице Вульфа, которая не стеснялась щеголять в открытых нарядах даже в сильный мороз, и к немому солдату, о прошлом и настоящем которого было известно толком ничего, да ещё прятавшим своё лицо за уродливой железной маской, и к сумасшедшей докторше, которая, прибыв только на новое место, нашла общий язык с другим безумным учёным – кажется, она очень понравилась Вильгельму Штрассе, разделявшим её любовь к нечеловеческим экспериментам. Симон подсказывал брату, что тот из всего нового персонала заприметил только оберфюрера СС, одевающегося ещё более откровенно, чем Минс, да и тучную женщину, разделявшую со старшим Кригером одну особенность, и успел даже несколько раз пошутить на эту тему – как кстати, что оба были слепы на правый глаз.

Комната встретила их застоявшимся запахом пыли, старой мебелью в виде двух железных кроватей, нескольких тумбочек, пары шкафов и столиков из тёмного дерева с облупившимися светлыми пятнами на сколах, масляными лампами и… жуткими картинами в тяжёлых рамах – хорошо, что во сне на них будет смотреть не портрет герра Вульфа, а несуразный натюрморт. Скрипучий ёлочкой пол и тёмные стены – отдавало любовью к аристократии и полнейшей безвкусицей по мнению братьев.

Младший близнец решил немного растрясти обстановку:

- …Может, она нам какая-нибудь дальняя родственница? – засмеялся Симон, а сам мысленно открещивался от столь отвратительной идеи. Если Хельга фон Булоу кому и родня, то только Маулеру – не только по конституции тела, но и, наверно, по умственным способностям.

- Теперь ты постоянно будешь меня этим упрекать? – вопрос на вопрос, но близнец проигнорировал брата, старательно раскладывая вещи из чемодана по полкам шкафа, стоявшего у кровати.

Их спальня была… обычной. Не классовый люкс, не ужасные бараки на базе Аргентины, но вполне неплохо, чтобы привыкнуть к этим местам; Зигмунду особенно нравилось, что здесь были маленькие окна: он подошёл к ним, потянул за верёвку штор сливового оттенка, отдёрнул их, из грубой ткани, впуская в комнату лучики заходящего солнца – столько, сколько нужно, чтобы она чувствовала себя комфортно. Мужчина прищурился, всматриваясь в пейзаж за стеклом: снежные горы с острыми треугольниками елей, канатная дорога, ведущая в деревню Вульфбург, располагавшейся как раз под старым замком. Кригеру всё это смутно что-то напоминало; наверно, подобные жуткие готические замки строились по одному принципу.

А ещё здесь было нереально тепло; свет солнца обманчиво играл бликами на белоснежном снегу – выходить на улицу совершенно не хотелось.

- Знаешь, - Зигмунд обратился к брату, продолжавшему ловко расправляться с собственным чемоданом, - а ей бы здесь понравилось. Мне… жаль, что её здесь нет.

- Слушай, у неё ведь другого выбора не было, - наконец, первая полка шкафа была заполнена одеждой, - ты… мы в её списке целей, а ты, ловелас, умудрился не только забрать её у меня, но и ещё спасти наши шкурки от её острых тесаков. Впрочем, если бы это не случилось, Вульф бы давно догадался, что мы играем тут в двойных агентов.

- Позволю себе заметить, дорогой брат, но, скорее, уже в тройных, - Зигмунд тихо засмеялся, поведя плечами. – Она бы пришла в восторг, я уверен.

- Мора тоже, - Симон щёлкнул замок чемодана, закрывая, ставя его около комода. – Она вообще настоящая фея природы. Только кровь ещё любит. И меня.

- Скучаешь по ней?

- Угу, - не раздеваясь, брат плюхнулся на кровать, но охнул, когда несколько пружинок старого матраса впились ему в спину. Но стоило немного пошевелиться, как тут же неприятные ощущения ушли. Кригер положил руку под голову и смотрел в потолок, потрескавшемуся от времени в мелкую паутинку: Вульфу, при всём его влиянии и деньгах, стоило бы подумать о ремонте замка. – Очень скучаю.

Зигмунд улыбнулся, вновь смотря в окно; он бы предложил брату написать ей пару писем, но знал, что обо всём бы догадались, а Мора – не тот полувампир, с которым охотно сотрудничали G.G.G.; они вообще презирали всех, кто не попадал под стандартный тип «высшего человека», да и сами братья, что тут говорить, совершенно не тянули на арийцев по одной простой причине – им не хватало рук. Но у тех, кто создавал и вырастил их, вполне был потенциал: ещё чуть-чуть, и всё бы получилось. Рисковать больше, увы, не хотели. Может, оно к лучшему? Иногда Зигмунд ловил себя на такой мысли, смотря на собственное отражение, но, в отличие от брата, был ещё и слеп на один глаз, который, как уверяли его, был травмирован в детстве Симоном.

Зато их хотя бы так могли различать.

- А ты скучаешь? – всплыло спустя мгновение застоявшейся тишины; Зигмунд хмыкнул, сжав кулак; такой странный вопрос, на который совершенно не хотелось отвечать. Он скучал, безумно скучал, даже не успев с ней толком попрощаться. Оставил ей небольшой подарок в комнате перед скорым отъездом: шоколадные конфеты, розу без шипов и послание, где его нужно искать. И Кригер молился, чтобы ни одна другая офицер не нашла всё это и не присвоила себе – подобное части практиковалось среди членов G.G.G.

- Мне бы хотелось, чтобы она оказалась тут. Материализовалась из воздуха и постучалась в дверь. Не знаю… Просто была здесь.

- И мне бы хотелось этого, - отозвался Симон.

Зигмунд и Рейн встретились… при весьма обычных обстоятельствах. Минс сама привела дампира в ряды G.G.G., представив её своим учеником. Вульфу она не понравилась с первого взгляда, а вот старший из Кригеров испытывал совершенно иные чувства: настолько, что готов был при первой встрече пригласить её на свидание или – мелькала такая мысль – повести под венец. Конечно, он снова спешил, но её имя в голове он прокручивал всю ночь, словно записал на пластинку, что заедала в граммофоне каждый раз, стоило его произнести вслух. А на следующий день решил вызваться гидом и провести ей экскурсию по базе, которая была построена прямо в скале. Конечно, это её нисколечко не удивило, но свой эффект принесло: по крайней мере, Рейн поняла, что теперь у неё на два союзника было больше обычного.

И ради красивой девушки перейти на другую сторону… стоило всего на свете.

Не то, чтобы Зигмунд многое терял, но вот её - не намеревался. Но судьба – штука ироничная, и сама разлучила их, оставив её там, в Аргентине, а его и брата сослала в Вульфбург, работать с новенькими в их команде и искать отныне не только артефакты, принадлежавшие могущественному демону Белиару, но и Генриху I Птицелову – оказалось, что первый король Восточно-Франкского королевства из Саксонской династии приходился предком рейхсфюреру Генриху Гиммлеру. Ещё один психопат-коллекционер, на подобии Вульфа, на их голову. Кригеру хотелось, чтобы всё это скорее закончилось, и они все вернулись домой: живые и… вместе.

И чтобы не случилось никакой войны.

Он будет делать всё, что в его силах, лишь бы у неё всё получилось.

У них получилось.

Зигмунд сел на кровать, что под его весом противно скрипнула, и достал из кармана куртки смятую фотографию – чёрно-белый квадрат запечатлел его и фройлян Рейн на балу, организованном в честь приезда Гитлера. Не сказать, что оба радовались такому событию, но дампир была просто нереально красива в этом чёрном платье с открытыми плечами и юбкой в пол; Кригер стоял позади неё, выпрямившись, держа единственной рукой даму сердца за талию – приятное воспоминание, запечатлённое на снимке. Он повертел в руках фотокарточку, поставив её на сгибе на прикроватный стол – оно стало единственным, где Кригер мог её теперь видеть. И вздохнул; как же хотелось вернуться обратно… к ней.