Маша молча кивнула.
- В общем-то, по глупости. Очень испугалась. Мне как раз перед водворением Веры в палату принесли передачу с запиской. Не важно, от кого. Важно, что мне сообщили: этот чёртов крот Трофимов подозревает, что с болезнью Козырева, леспромовского главбуха, дело нечисто. Уж очень вовремя мужика хватил кондратий. Крот начал задавать неприятные вопросы: как болезный провёл тот день, что делал, с кем встречался. Я струхнула, как бы он не докопался до нашего свидания.
- Ты имеешь какое-то отношение к заводским кражам?
- Чего нет, того нет. Меня просто убедительно попросили развести старого козла на обед в ресторане и накапать ему в вино какую-то дрянь. Он в своё время преподавал у нас на курсах и не давал мне проходу, так что раскрутить его на свидание труда не составило: пузо у меня тогда ещё не вылезло. Я, конечно, поняла, что в том пузырьке не витамины, но меня заверили, что особого вреда козлику эта дрянь не причинит. Поболеет и выздоровеет. И деньги заплатили очень приличные. Короче, соблазнилась я. Потом, когда услыхала про инсульт и паралич, ясное дело, пожалела. А уж когда узнала, что Трофимов вынюхивает, кто около Козырева в тот день крутился, перепугалась до колик. Мне бы сообразить, что никто ничего не докажет: Козлик-то жив, и та дрянь из него давным-давно вышла. И Трофимов ищет не отравителя, а выход на воров. Но на меня от страха затмение нашло. А тут Вера, оклемавшись, рассказала, чья она жена. Меня и заклинило на мысли: а ведь если с ней что случится, Трофимову будет не до рытья. Правду говорят: паршиво беременность влияет на мозги. Ну, я тебе ответила? Теперь твоя очередь. Ты ведь меня ночью не разглядела, да? Как догадалась?
От сакраментального "элементарно, Ватсон" Маша воздержалась.
- Сосчитала подушки. Когда меня разбудил Верин задушенный писк, одна была у меня под головой. Вторую в меня швырнули. Выдернуть эту глыбу из-под Веры душительница не рискнула бы: жертва могла закричать прежде, чем ей заткнут рот. Стало быть, душила злодейка своей подушкой, которую необходимо было вернуть на место до того, как кто-нибудь проснётся. Но мы с подушкой, упавши, произвели шум, который разбудил ещё одну свидетельницу. Злодейке пришлось прыгнуть на свою койку и сделать вид, будто она только что проснулась. Прихватить подушку она не успела, но сразу же привлекла внимание свидетельницы к моему бедственному состоянию, и та не заметила дефицита постельных принадлежностей на койке соседки. Когда подоспела помощь и в палате зажгли свет, все подушки были на местах. Забрать у меня лишнюю подушку могла только одна из двух дам, проснувшихся первыми, а именно - та, которая не бегала за помощью.
- Уфф! - выдохнула повеселевшая Римма. - Я так и думала, что на меня ничего нет. Суда не будет.
И Маша не без досады поняла, что Римма права. Улик против неё никаких, а на одной дедукции обвинение не построишь. Остаётся надеяться, что вытирать ноги о Галю никто не посмеет: виновную она им вычислит, а доказательность обвинения - головная боль следователя. Большая головная боль, потому что довести дело до суда следователю не светит. Стало быть, в криминальную статистику этот казус не попадёт.
<p>
</p>
