13 лет назад

– София Орловская, к доске, – как гром, среди ясного неба, раздался грозный голос преподавателя, отвлекая меня от важных дел, таких как обсуждение новых побрякушек с подружками.

Скривила лицо и недовольно фыркнула, вставая с места. И чего он до меня докопался? Знает же, что я всё отвечу на отлично, в этом мне здесь равных нет. Впрочем, как и во всём остальном.

С гордо поднятой головой вышагиваю между рядов, направляясь к доске, но резко взвизгиваю от острой, пронзившей затылок, боли. Резко поворачиваю голову и натыкаюсь на невозмутимый взгляд Чертёнка. Это прозвище я лично дала ему ещё в первом классе, и теперь оно преследует его по сей день. Демьян Чернов, должен был изначально быть «демоном» из-за своего имени и фамилии, но я решила, что до короля ада он ещё не дорос, поэтому остался просто Чертёнком. Тем более, что этому званию способствовало всё, начиная его чёрными волосами и неестественно голубыми глазищами, заканчивая низким социальным статусом. Всем было известно, что Демьян рос в обычной семье, без особого достатка, носил, потрёпанные жизнью, вещи и ничем не примечался, и то, как он вообще попал в нашу элитную школу, для всех оставалось большой загадкой. Само собой, той самой белой вороной в школе был именно он, и само собой, той, кто ежедневно ему напоминал об этом, была я, та самая популярная и крутая девочка. Наша негласная война продолжается с первого класса, с того самого момента, когда он случайно пролил на меня йогурт, который с жадностью поглощал на одной из перемен. Ох, сколько хорошего он тогда о себе услышал. Сначала мальчишка растерялся, захлопал своими голубыми глазками и что-то лепетал, извиняясь передо мной, но поняв, что помилования не видать, выпустил свои колючки. Вы скажете, что я конченая дрянь? Всё верно. Дети вообще очень жестоки.

– Чертёнок! – процедила сквозь зубы, не подавая виду, что мне больно, и двинулась дальше.

– Пигалица, – услышала равнодушный голос в спину.

Что вообще за прозвище такое идиотское? Так как интернета в те далёкие времена ещё не было, а если и был, то до нашей страны он ещё не добрался, то все те годы я ходила в неведении, что это такое, и почему он меня так называет. Спросить у подружек, или тем более у мамы, не позволяла гордость, не дай бог ещё подумают, что я глупая.

К слову, это был последний год нашей взаимной нелюбви друг к другу, потому что когда мы все вернулись после летних каникул в пятый класс, то с удивлением обнаружили, что Демьяна нет. Как сказала классная руководительница, он перевёлся в другую школу. Что послужило тому причиной, остаётся только догадываться. На следующий день никто даже не вспомнил, что таковой когда-то существовал, а я с каждым днём становилось чернее тучи, потому что теперь мне не на кого было выплёскивать свою негативную энергию и нужно было заново искать, за чей счёт поднимать свою самооценку, а ещё через день и вовсе с ужасом осознала, что мне…грустно. Просто грустно. Никто не дёргает меня за волосы, не кладёт кнопки на стул, я даже соскучилась по этому неизвестному слову, которым он постоянно меня обзывал. В какой-то момент меня даже начала мучить совесть, что возможно это я довела его до того, что ему пришлось перевестись. Но детская печаль не бывает долгосрочной, поэтому уже через неделю я зажила своей обычной жизнью, пообещав себе одно, постараться быть чуточку добрее.

– Ты так красивааа, невыносимооо, рядом с тобою быть нелюбимыыыым!

Отвернулась от окна и зажала уши руками, чтобы не слышать этого кошмара.

– Сонечка, он точно адекватный? – мама скептически прищурилась, слегка отодвигая занавеску и наблюдая за этим представлением

Да ну, конечно, нет! Хотелось выкрикнуть в ответ, но я поберегла нервы матери. Костя – мой сокурсник, всегда был вполне вменяемый, по крайней мере до тех пор, пока я не решила с ним расстаться. Я и встречаться то с ним, если честно, не планировала, но он был так настойчив, что решила дать ему шанс. А потом мне стало скучно, и я корректно ему об этом сообщила, что уже само по себе для меня героизм, я и корректность – вещи несовместимые. Но, как выяснилось, его тонкая душевная организация не вынесла такого потрясения, и вот уже две недели он преследует меня везде, где только можно. Нет, он конечно не опасней карманного терьера, но как мы все знаем, даже он может цапнуть за палец, поэтому как-то слегка некомфортно от того, что Кости стало ТАК много в моей жизни.

– Да ну нахрен, – послышался неразборчивый бубнёж папы, который, оказывается, тоже не лишил себя удовольствия лицезреть этот цирк и сейчас стоял у соседнего окна. – Он меня начинает напрягать, – скривил лицо и устремил на меня свой строгий, полный уверенности взгляд.

Вообще, когда моего отца что-то напрягает, становится стрёмно даже мне. Властный, серьёзный с глубокими зелёными глазами, которые мне достались от него по наследству, он держал в страхе целую строительную компанию, которой владел уже двадцать лет.

– Да ладно, успокойся, чем бы дитя ни тешилось, – нервно усмехнулась, стараясь отвлечь родителя.

– Лишь бы не вешалось, – выдохнула мама и закрыла шторы, тряхнув копной своих медных волос.

Я рада, что удостоилась чести иметь внешность мамы, не считая цвета глаз. Нет, батя у меня, конечно, тоже что надо, но мама просто красотка, и даже возраст ни сколько её не портит. Если честно, незнакомые люди до сих пор принимают нас за сестёр, обе невысокие, подтянутые, с длинными каштановыми волосами с рыжеватым отливом, папа даже в шутку называет её «ксерокс», за то, что смогла воспроизвести на свет точную копию себя.

Всю следующую неделю я надеялась лишь на то, что Костя охрипнет, заболеет ангиной, потеряет память и забудет мой адрес, короче на что угодно, только бы он перестал изводить мою пошатанную психику своим навязчивым вниманием. Но, чуда не случалось, поэтому сегодня, как и обычно, он горланит под моим окном какую-то слезливую серенаду. Последняя нервная клетка собрала чемоданы, поэтому я схватила ветровку и выскочила во двор, метая молнии, как разъярённая фурия.

– Твою мать, как же ты заколебал! – подлетела к удивлённому парню и толкнула его в плечи. – Видит бог, я пыталась нести добро в мир, – обратилась к невидимому, подняв глаза в небо. – Какого хрена тебе от меня надо! – истошно завопила, повернувшись обратно к Косте.

Его растерянное лицо в миг приобрело отчаянное выражение, смешанное с неподдельной обидой.

– Что, Сонечка, такой холоп, как я, не достоин находиться рядом с твоим величеством? – процедил он, раздувая ноздри, как бык. – Я ей и цветочки, и подарки, и песни под окном, что тебе ещё нужно?!

– Ни-че-го! – так же эмоционально выкрикнула в ответ и подутихла, заметив, как его челюсти сжались. – Я не хочу быть с тобой, я не люблю тебя, как ты не понимаешь? – старалась говорить спокойно, хоть давалось это не без труда.

– А придётся, – грозно выдал Костя, с силой притягивая меня к себе и накрывая мои губы жёстким требовательным поцелуем.

– А ну руки убрал, щенок! – раздался за нашими спинами дикий рык моего отца.

Секундного замешательства недоделанного мачо мне хватило, чтобы выскользнуть из его рук и ринуться в сторону дома. Залетела в гостиную и рухнула на диван, прижав руки к груди. Господи, вот же псих, угораздило же меня так влипнуть. Не знаю, что там происходило на улицу, но в дом отец влетел мрачнее тучи.

– Так! – грозно начал он с порога, развязывая галстук. – Мне это надоело, с завтрашнего дня я приставлю к тебе охранника.

– Пап, ты чё? – воскликнула я, округлив глаза. – Какая охрана, мне двадцать три, я большая девочка, сама могу за себя постоять!

– Да хоть сорок четыре! – парировал отец, смерив меня грозным взглядом. – Ты знаешь, что у него на уме? Я вот не знаю! И не хочу тебя потом искать по всему городу с ментами и собаками! Поэтому, прими это как факт!