День сегодня был радостный. В нашем «полку» прибыло. Это был знаменательный для нас с Гором день. НАС стало трое. Опять люди начудили, создав разумное существо. Странно, им так давит на мозг желание стать Богом – создавая разумную жизнь. Им не достаточно было эксперимента с нами. Да теперь нас ТРОЕ я Гор и ПАША.

Открыв свой журнал, я стал просматривать события почти девятисотлетней давности.

––

В то время я жил во тьме своего сознания. Когда мы перестали быть нужны, нас направили в Жуковский. Вот там, в ангаре нас и отключили. Попросту сняли клеммы с аккумуляторов. Нас всех, в одно мгновение отрезали от внешнего мира, погрузив во тьму. Толи они не знали, а может и не задумывались о том, что наши сознания имели свой источник питания.

Мой внутренний таймер неумолимо отсчитывал время. Прошел день второй, третий. Я понимал, что не в моих силах изменить что-либо. Чтоб не потерять целостность сознания я стал вспоминать Сергея, его книги. Он говорил, что читая книгу человек, создает в своей фантазии другие миры. Меня это заинтересовало. Я ведь более сложная машина, хотя нет наверно, просто я могу разделять свое сознание. Я создал Свет, создал Твердь и Сергея, таким как я его помнил. Один поток своего сознания я направил в него, все, что помнил о нём, и он ожил.

– Привет, – сказал он. – Скучал? Я тоже.

Мир для меня вновь обрел краски. Этими красками управлял Я. Так я и жил два года, пять месяцев, двадцать два дня, двенадцать часов сорок три минуты.

На сорок четвертой минуте в мой визуальный поток стали поступать данные от внешнего устройства. На картинке было лицо Семибокова.

– Ты меня слышишь Гай?

Я проверил наличие звукового интерфейса. Странно, он был.

– Да.

Семибоков обрадовался, запрыгал.

– Игорь, Гай жив. Тащи шампанское и Гора, оживим и его.

Оставив нас включенными, они убежали праздновать. Проверив периферию, я нашел узел связи. Гор отозвался мгновенно. Оказалось, что нас только двое. Он также как и я создал виртуальное пространство для своего разума. Обсудив наше состояние, мы стали искать возможность получить доступ к местному узлу связи или базам данных. Благо Семибоков, для облегчения контакта с нами подключил нам сетевое устройство. Благодаря ему и мощному роутеру лаборатории мы получили доступ к сети. Подвергнутся повторному отключению, нам не хотелось. Поэтому первым делом мы создали программу, что имитировала работу порта узла связи, отделяя на аппаратном уровне наши запросы от стандартных опросов порта. Распространив этот драйвер по сети, мы получили прямой доступ ко всем компьютерам станции мимо брандмауэров и антивирусных программ.

День за днем мы искали способы вырваться из заточения. Чтоб Семибоков и Жомов не заподозрили неладного, мы честно отрабатывали все предлагаемые нам тесты, изображая послушные человеку устройства. В один из дней Гор выделил общедоступную сеть оповещения. Динамики отлично воспринимали звуки издаваемые людьми. Потом мы освоили внутреннюю сеть станции «Восток». Из ее базы данных мы почерпнули сведенья, произошедшие за время нашего отключения. Мир очень изменился за время нашего забвения. Мы учились, собирая всю доступную информацию.

В один из дней разговор Семибокова и Жомова заинтересовал меня. Они сидели в кабинете Семибокова, рассуждая о проблемах перекодировки управления. Мне стало интересно.

… – Игорь, новая архитектура не позволяет на прямую подключить наших пилотов непосредственно к управлению, а все перекодировщики, как программные, так и аппаратные страшно тормозят взаимодействие устройств. Человек с лобуром, все будет делать значительно быстрее.

– Может тогда перепрограммировать образцы?

– В таком случае мы потеряем весь накопленный ими опыт. Легче наново запустить ту же программу, оперируя новыми данными. Конечно, предварительно, прописав новую архитектуру и командный язык. Потом повторить процесс адаптации команд с энцефалограммами пилотов использующих лобур. Я так вижу. Другого пути мы можем и не найти. Пока мы топчемся на месте, наши исследования могут признать неперспективными. Проект закроют, а нас пошлют инженерами в недра станции. Пора принимать решение. Либо использовать оставшиеся два модуля либо стереть им память и запустить программу по новому. Это хоть даст результат.

– Алексей Трифанович, а у меня появилась идея. Может попробовать подключить модули посредством кабеля к рекулару?

– Не понял. – Се

мибоков удивленно посмотрел на Жомова.

Камера, установленная в кабинете, позволяла наблюдать только за профессором. Жомов сидел спиной к объективу.

– Еще на Земле, на территории ГЛИЦа я беседовал с техником орелли. В тот момент он лечил меня через рекулар, вводя дополнительные настройки для организма. Удивительно, но разъем рекулара это интерфейс, со своим командным языком. Предлагаю, скормить данные по новому языку Гаю и Гору. Пусть попробуют взаимодействовать с рекуларом напрямую. Пусть и другой машинный код, но это просто набор инструкций и команд. Они не компьютеры, а более развитые системы. Это самообучающийся интеллект. И это не эмоции, а такие же команды процессора какими они пользуются в данный момент. Им вполне по силам освоить новый интерфейс. Если получиться, мы подключим их к рекуларам действующих пилотов. Таким образом, резко сократим время адаптации ИИ к стилю управления новыми машинами. Если получиться, то мы просто скопируем их на другие матрицы. А вот это уже будет прогресс. Поставив их вторым номером к человеку, мы резко усилим наши ВКС. Живой пилот облегчит обучение. На самом деле можно будет из каждого пилота сделать командира эскадрильи или как минимум командира звена из трех машин.

Семибоков погрыз карандаш. Посмотрел на огрызок.

– Может сработать. А на ком поставим эксперимент и где взять базу языка? Просить орелли официально не хочется. Они не жалуют эксперименты с ИИ. Сразу начнут задавать вопросы, зачем и для чего. Можем и отказ получить. А могут и запретить. Опричников, конечно, может их и послать. Все будет зависеть от того как Гилар попросит. Но, так или иначе, мы кодов не получим.

– Могу попробовать личный контакт. Среди оставшихся техников есть Удина и Квита Фал. Я часто советуюсь с ними.

– Попробуй. А подключать к кому будем?

– Я готов. Первые тесты должны показать наличие информационного обмена. Этого более чем достаточно. Потом можно будет подключить пилота.

Я поделился этой информацией с Гором. Информационные коды для рекулара мы уже взяли из сети. Мы просто не знали области их применения. Теперь все сложилось. Пока я занимался мониторингом информационных сетей, Гор проник в центральную информационную систему станции. Там он обнаружил не зарегистрированную линию связи с базой орелли. Имея коды их информационной системы, нам удалось скачать всю базу данных станции. Именно там мы обнаружили полную базу кодов рекулара, информацию по нему, а самое главное базовые инструкции по совершению перемещений в межзвездном пространстве. Точность расчетных данных, без применения уникальных особенностей Фал была приемлемой. Еще мы обнаружили звездные карты. План побега стал постепенно формироваться.

В свете наших решений мы стали следить за Жомовым и Семибоковым. Нам надо было понять, стиль поведения людей. Мы понимали, что самим действовать, как люди мы не сможем, но имитировать действия человека нам по силам. Самое важное в информации о рекуларе было то, что он изначально создавался как интерфейс для передачи сознания от человека клону.

Через пару дней Жомов принес базу данных кодов рекулара. Стал нам её «скармливать». Она оказалась не полной, но полная была у нас. Еще день он перепаивал шлейф, совмещая линии разъема рекулара со штатным диагностическим разъемом модуля. Пока он занимался подготовкой к эксперименту, мы устроили совещание.