Часть1 Ты со мною, ты рядом со мною, и любовь бесконечна как море….

Любомир Светлый «Каникулы любви»

Немилосердное солнце висело над пустыней. Его ослепительные лучи накалили желтые пески до такой степени, что пройтись босиком было невозможно. Жара скатывалась в волны и, как кисель, подкатывалась к зеленым камышам, рассеиваясь в их плотной тени и расстилалась одеялом над водной гладью текущей голубой воды.

Именно в этот час Андрей Саверин вытащил из походной сумки письмо, пришедшее из Кисловодска, написанное мелким, незнакомым почерком и сунутое второпях утром в эту сумку, когда надо было отправляться сюда – на пасеку, поставленную на хлопковых полях Хаузханской равнины в десяти километрах от водохранилища.

Его небольшая, состоящая из шестнадцати ульев-лежаков на две семьи, пасека, была скорректирована на местности таким образом, что навес из связанных камышей, защищал её от палящих лучей солнца целый день и давал спасительную прохладу. Его товарищи Комов и Обижаев уже трудились над своими ульями, освобождая закреплённые рамки после переезда. Они ещё не успели собрать полностью свой навес и перед пасекой в беспорядке лежали металлические колья, схватки, рулон из камыша и медогонка.

Градусник, примотанный к металлической стойке навеса, показывал 51 градус в тени.

Андрей положил письмо на перевёрнутый рамонос который стоял на его медогонке и стал читать.

Фамилия отправителя на конверте ничего Андрею не говорила, хотя он пытался вспомнить. Кто это – А.Н. Голубь? Никого он не знал с такой фамилией. Когда конверт был вскрыт, в нём оказалось несколько свёрнутых тетрадных листочков, написанных мелким, красивым почерком. он Начал читать и понял от кого это письмо; дрожь пробежала по его телу, несмотря на жару.

Писала она.

Наконец-то он получил от неё письмо! От женщины, с которой встретился три года назад, и провел самый счастливый месяц в своей жизни.

« Здравствуй, Андрей, мой голубчик, – строчки запрыгали у него перед глазами, – я пишу тебе из санатория «Золотой колос», где я устроилась работать в столовую. Это все из-за Коленьки. Врачи сказали, что ему здесь будет лучше и возможно он поправится. В таком местечке, как Кисловодск, где круглый год почти одинаковая температура воздуха и много кислорода, для его легких – целительный бальзам.

Я пишу тебе в надежде на то, что ты приедешь сюда к нам, потому что только сейчас поняла, что счастье так близко, и возможно рядом с любимым человеком. Прошло три года после нашего расставанья, а я только сейчас поняла, что, такого как ты, я не встречу уже никогда. Всё, что было между нами как счастливый сон. Я никогда не забуду тебя, даже если ты не сможешь приехать. Но так хотелось бы повидаться.

С мужем мы расстались. Он больше не преследует меня! Наконец-то я – свободна! Может быть, не надо было писать тебе об этом, но я не хочу ничего скрывать, чтобы ты не считал меня обманщицей. Во всех наших несчастьях и болезни Коленьки он обвинял меня, все время попрекал меня этим, что, в конце концов, и привело к нашему разрыву.

После развода мы с сыном уехали в Кисловодск. Уже месяц живём здесь у моей тетушки. Коленьке значительно лучше. Как только приехали, я сводила его к врачу, а три дня назад показала его снова, и врач сказал, что если так пойдет дальше, то к концу года он будет совсем здоров.

Приезжай, мой голубчик. Счастье коснется нас своим крылом, как тогда, в городе светлой лазури и моря, где встретились с тобой. Анна.

Худенький, бледный мальчик с голубыми глазами, с крапинками веснушек вокруг маленького прямого носа, чуть припухлые, красиво очерченные губы, нежный тихий голос – такого сыночка подарила Андрею его жена Тася.

Четыре года мучений – боже мой! Зачем люди женятся, если не любят друг друга? Зачем природа подарила человеку такую слепую физическую страсть лишая его рассудка. Ведь с самого начала было ясно, что они не пара, так, по крайней мере, говорил Андрею его отец: « Ну, что у нее за вид, посмотри. Да, лицо красивое, фигура тоже, но причёска…, шляпка, платье, это же не в какие рамки, Андрей. У неё же совершенно нет вкуса. Нет, Андрюша, поверь мне, она совершенно тебе не пара. Ты не будешь с нею счастлив. Ты ошибся в выборе». – Так говорил он, глядя на фотографию, которая стояла на письменном столе Андрея. В то время они жили в маленьком доме поселка гидростроителей Хаузханского водохранилища. Отец работал инспектором банка. Инспектировал строительство, а он, работал мастером; строил гидротехнические сооружения в песках на отводах Каракумского канала.

Но замечания отца уже не могли ничего изменить. Было поздно. Андрей работал там неделями, а отец в посёлок приезжал раз в месяц. Тася была беременна Ванечкой. Когда он объявил об этом родителям, те уже изменить ничего не могли. И свадьба состоялась. Только те цветы, которые он подарил ей в день свадьбы утром, увяли к вечеру. Эти бардовые, пышные розы, стоявшие на подоконнике, почернели и осыпались. Его мама смела веником этот багровый ковёр из лепестков в корзину; ничего ему об этом не сказав. Она и не думала, что он тоже заметит эти увядшие розы и её старанье убрать их побыстрее. Тогда он не придал этому значения. Но эта картинка увядших, черных роз сохранилась в памяти, как знак несчастья его будущей жизни, как предостережение и, часто всплывала в памяти, после ссор и семейных разборок с женой, когда на душе было тяжело и хотелось сбежать из дома.

Ванечка родился здоровым мальчиком и ничем особенно не болел, пока его не застудили. Всё время тепло одевали, не закаляли, и однажды, когда выпал снег он выбежал в одной рубашке на холод, глотнул снежку, промочил ноги и заработал ангину, которая перешла в хроническую. И он стал постоянно болеть. Их жизнь с Тасей превратилась в кошмар. Конечно не только из-за Ванечки. Тут присутствовал целый комплекс. Квартиры не было – приходилось жить у тещи – старухи – баптистки, которая и пальцем в доме не шевелила. Готовить Тася не умела – мама не научила. Стирать и гладить, а также штопать носки, Андрею приходилось самому. Деньги, что он отдавал жене, уплывали на всякую ерунду – безвкусные шляпки, нелепые куртки, сапоги для неё. Из-за этого возникали сложности с покупкой одежды и обуви для него. Приходилось таким образом хитрить и делать заначки, чтобы потом приобрести какие-то более или менее приличные вещи.

Андрей вспомнил, как получил горящие курсовки в Анапу. Он даже заявление не подавал. Но Людмила – их председатель месткома, знала, что у него болен сынишка. В стенах родного предприятия им приходилось общаться больше чем с другими, так как на новогодних утренниках Андрей выступал в роли деда Мороза, а Люда писала сценарии, а потом руководила постановкой.

– Андрей Павлович, не желаете ли побродить по лазурному берегу Анапы? – донесся из трубки её приятный бархатный голосок. – Тут сообщили из поднебесной канцелярии, что надо бы подлечить вас и вашего сынишку.

– О, Люда! – в тон ей воскликнул он, – Небеса услышали мои молитвы! Да снизойдет на вас благоуханье небес, да посыпятся блага из рога изобилия!

– Тогда зайдите, получите и распишитесь, – рассмеялась председатель месткома. Курсовки просто горящие. Срочно заказывайте билеты на самолёт, а то можете опоздать.

К концу недели после этого разговора ласковое, теплое и безбрежное море прихлынуло к ногам большого и маленького человека, стоявших босиком на песчаном пляже Анапы.