― Бери книгу, парень, недорого отдаю. Книга - это же лучший подарок. Да, ты посмотри - твёрдый переплёт, хорошая бумага. В магазинах таких сейчас не сыщешь, ― Иван Сергеевич с надеждой смотрел на возможного покупателя. "Парень", которому на вид было не меньше пятидесяти лет, в ответ горестно усмехнулся:
― В магазинах теперь ни черта нет. Да, книжка хорошая, но..., ― покупатель задумчиво закатил глаза, а Иван Сергеевич явно представил себе щёлканье костяшек бухгалтерских счётов. Похоже, счёт оказался не в его пользу, и человек с печальным вдохом покачал головой:
― Извини, отец, не сегодня, ― и растворился в толкучке возле метро. А Иван Сергеевич остался утаптывать февральскую слякоть вместе с такими же пенсионерами, вынужденными приторговывать всякой мелочью, чтоб дожить до следующей мизерной пенсии. А ведь, когда-то, он за этой книгой заполночь в очередь встал, дал себе номерок на ладони написать. И вообще, книжные шкафы заполнялись медленно и многотрудно - через сборщиков макулатуры, благодаря хорошим отношениям с продавцами в книжных магазинах и киосках "союзпечати". Иногда приходилось и на подарки потратиться. Но теперь... Хорошо ещё, что в свои восемьдесят три года, здоровье позволяет Ивану Сергеевичу ходить на пятачок возле метро, чтобы распродавать потихоньку собранную с таким трудом библиотеку.
Жизнь научила его не очень-то доверять государству, которому в молодости он готов был посвятить всего себя без остатка. Научила, но плохо, и все сбережения, которые он годами откладывал с не такой уж большой зарплаты, доверяя государственной "сберегательной кассе", в одночасье превратились в пыль. В мелочь, которой едва хватит на пару месяцев скудного существования. Так, и эти гроши никто не спешит возвращать.
Но Иван Сергеевич не очень-то унывал. Просто не был приучен к унынию, как его ни колотило по жизни. К тому же, в далёком, почти забытом детстве, он уже имел опыт нищей, беспризорной жизни. Так теперь у него хоть крыша над головой имеется, да ещё и коллекция книг, за которые можно выручить пусть какие-то деньги. Да и ясный рассудок с хорошей памятью тоже сохранились, что в его возрасте можно считать великим счастьем.
Именно его удивительная память преподнесла на днях интересный сюрприз. Перебирая содержимое своих книжных полок и стеллажей в поисках привлекательного экземпляра для выгодной продажи пассажирам метро, Иван Сергеевич наткнулся на занятную книжицу. Это оказалось старое, захватанное сотнями пальцев, пособие для студентов-филологов "Образцы средневековой светской прозы". Кажется, он приобрёл её вместе с несколькими связками потрёпанных книг, предназначенных к списанию руководством одной из библиотек. Иван Сергеевич из этой кучи пожелтевшей бумаги отобрал для себя несколько "жемчужин", но библиотекарь требовал купить всё и сразу, и пришлось согласиться. Да, и цена, по счастью, была невысокой.
Книга пылилась все эти годы, прочно стиснутая картонными боками более молодых собратьев. И вот теперь, Иван Сергеевич, неожиданно для самого себя решил полистать эту книжонку, и заинтересовался удивительной фантазией и манерой изложения авторов, от которых его отделяла не одна сотня лет. Особенно его увлекла короткая история, пересказанная одним англичанином с удивительно звучным, и одновременно заковыристым, именем. В ней рассказывалось о диком человеке, попавшем в рыбацкие сети в море неподалёку от одной из британских крепостей.
Человек этот был гол, волосат и обладал длинной, неровной бородой. Вернее, автор говорит, что пойманное существо имело руки и ноги, похожие на человеческие, и не знает точно - относить ли пойманное диво к людскому роду, либо считать, что это нечто очень похожее. Предложенную рыбу таинственный обитатель моря ел, как в приготовленном виде, так и сырой, предварительно отжав из неё руками всю влагу. Говорить он не мог, или не умел. Дикаря отдали рыцарю, управлявшему крепостью. Морского человека водили в церковь, где он не выказал ни малейшего трепета или почтения к святыням.
Добрые христиане безуспешно пытались разговорить лохматого бородача, подвергая его пыткам, и надолго подвешивая за ноги. Потом, неизвестно с какой целью, запутали морского дикаря в тройную сеть, и бросили в воду залива. Но существо быстро выбралось из сетей, и принялось играть и плескаться в холодных волнах под свинцовым небом Британии. Дикий человек, к удивлению зевак, не уплыл, а вернулся на берег. Но, добрым англичанам молчаливый упрямец уже порядком наскучил, и его перестали не только пытать, но и сажать в клетку, и даже "преисполнились к нему отвращением и безразличием". В конце-концов, морской человек всё-таки покинул замок и, уплыв далеко в море, больше не возвращался.
Иван Сергеевич закрыл книгу, и долго задумчиво рассматривал сальные разводы на её переплёте. Странная история. Но ещё более необычный, и очень похожий случай произошёл на глазах Ивана Сергеевича в годы его далёкой молодости. Но его история была гораздо печальней рассказа английского литератора.
Вспомнил Иван Сергеевич, как служил, и командовал ротой в звании капитана, на пограничной заставе. Было это в далёком тридцать девятом году на Советско-финской границе. На их участке было полно озёр, речушек, болот, но в целом, направление оказалось не самое популярное для нарушителей и контрабандистов. И вот, в начале тридцать девятого года, прибыл к ним в расположение молодой лейтенант. Паренёк был крепкий характером, даже немного жестокий, но солдаты в доверенном ему отделении ходили "по струнке" опасаясь выволочки от своего командира.
В те времена всё ещё набирал мощь угар стахановского движения, и новый командир отделения горячо желал прославиться, выделиться своими великими достижениями. А чем можно выделиться на пограничной заставе? Вот и принялся он чуть ли не из каждого дозора возвращаться с нарушителями. Те долго отпирались, рассказывая, что и близко к границе не подходили - охотились в лесу, рыбачили на озере, или, вовсе, заплутавшую корову искали. Иван Сергеевич поначалу списывал все эти россказни на желание выкрутиться, уйти от ответственности. Однако, как-то раз слова пойманного лейтенантом крестьянина подтвердились, когда выручать его пришла целая делегация из расположенного неподалёку села.
Иван Сергеевич с большим трудом успокоил колхозников, которые своими глазами видели, как по приказу ретивого лейтенанта "скрутили" их односельчанина, посланного за водой. После долгих разбирательств, "охотник за нарушителями", лейтенант Лобков Захар Валентинович, получил строгое взыскание с предупреждением от капитана Грибова Ивана Сергеевича. Примерно на месяц поток "нарушителей" значительно сократился, но, вопреки ожиданиям, лейтенант Лобков успокаиваться и не собирался.
