«Когда мир оказывается не таким, каким виделся,

главное – сохранять спокойствие и рассудительность»

– Дорогая, – сказал Олег, обращаясь к двери в ванную, – хочешь забавную историю? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, – ты знала, что когда Дюма платили построчно, он дал своему Атосу слугу, отвечавшего на всё односложно, но как только автору «Трех мушкетеров» стали платить за количество слов, слуга Атоса сразу стал разговорчивее? Забавно, не правда ли?..

Фразу он закончил уже на пониженных тонах, поскольку из ванной раздалось шипение душа, и стало понятно, что «дорогая» его не слышала. «Как можно проводить столько времени в ванной?!» – возмутился мысленно Олег и отложил телефон, где читал статью. Олег подумал, что когда они жили на острове Бали, где и познакомились, он не замечал такой особенности у своей избранницы. Правда, там она могла быть в море часами, заплывая так далеко, что даже исчезать из вида. Марина была профессиональной пловчихой и занималась фридайвингом. Однако в Москве она почему-то нечасто посещала бассейн, ссылаясь на аллергию на хлорку, и предпочитала плавать в естественных водоемах. Но какое отношение к этим ее увлечениям могло иметь отмокание в ванне так подолгу, Олег не понимал совершенно, и даже порой раздражался. Впрочем, при первом же взгляде на супругу, выходящую из ванной в одном полотенце, раздражение сразу развеивалось.

Олег в эти моменты просто не мог сердиться на нее, любуясь женой, как при первой их встрече, на пляже. Почему-то именно после купания она особенно зачаровывала. Марина была необыкновенно красива: стройная, но вовсе не тощая, как это сейчас модно, чтобы кожа обтягивала почти скелет, с торчащими лопатками и западающим животом… Нет, в ней совсем не было угловатости, напротив – все линии ее тела волнами перетекали одна в другую – изгиб талии в округлость бедер, ложбинка позвоночника волной вливалась в то, что за ней следовало. И, конечно же, необыкновенно красивые груди, очертания которых вырисовывались через одежду. Марина не признавала лифчиков, считая их вредными для женского тела и неудобными.

Когда супруги сели завтракать, от раздражения Олега не осталось и следа. Сегодня он работал из дома. Собственно, Олег мог работать откуда угодно. Например, когда он познакомился с Мариной, не совсем верно было сказать, что Олег отдыхал на Бали, к тому моменту он уже около полугода там жил, работая удаленно. Но, в отличие от большинства своих коллег-фрилансеров, предпочитал часть года все же проводить в России. Да и в Москве порой находились дела, которые необходимо было решать на месте.

Марина после легкого чая на травах и маленького бутербродика с красной рыбкой, выпорхнула из-за стола и начала собираться на работу. Любовь жены к морепродуктам Олег связывал с ее происхождением. Родилась она, как сама рассказывала ему, в Приморье и получила образование в столице края, став специалистом по морской флоре и фауне. В Москве ей удалось устроиться в Институт Океанологии лаборанткой. Но это был совершенно нелепый доход, и если бы не зарплата мужа, ей вряд ли хватало бы даже на еду. Однако Марина свободно владела английским и японским языками и подрабатывала репетитором, что она, правда, тоже воспринимала больше как хобби, чем работу. В реальной работе необходимости не было, но Марина не являлась ни домоседкой, ни домохозяйкой.

Тихонько что-то напевая, Марина нежно расчесывала светлые волны волос перед зеркалом в спальне. Олег убрал со стола все последствия завтрака и водрузил ноутбук. Окно кухни выходило в тихий двор, через распахнутую форточку в комнату лился аромат сирени. Пропустив недлинные волосы сквозь пальцы, проводя раскрытой ладонью ото лба к затылку, Олег быстро погрузился в работу, перестав воспринимать внешние звуки. Ум его живой и подвижный, хоть и любящий порой поблуждать от предмета к предмету, обладал одной полезной для программиста особенностью – отсекать все внешние раздражители, когда был направлен на решение конкретной задачи. Поэтому Олег почти пропустил тот момент, когда Марина, облаченная в обтягивающую юбку, чуть длиннее колена, нежно-розовую воздушную блузку, прикрытую приталенным пиджачком, выпархивала из дома. И, пожалуй, пропустил бы, если бы она сама не подошла к нему, нежно поцеловала в лоб и, прежде чем он успел опомниться, уже звякнула дверным замком по ту сторону двери.

Еще мгновение Олег сидел в задумчивости, отпуская сладкое послевкусие прикосновения к ее стройной талии и упругой волне под ней, а потом снова погрузился в код на экране. За окном шуршали недавно обросшие кронами деревья, ветерок весенний, а потому теплый и озорной, трепал соцветия сирени, наполняя все в округе их нежным ароматом, призывая всех высыпать на улицу и радоваться столь пригожей погоде. Но шел рабочий день, и лишь немногие – в основном, бабушки и дети, поддались его зову, другие же обоняли аромат цветов на бегу, разбавляя его кофейным.

Марина кофе не пила. Даже крепкий чай не любила. Вместо этого она заваривала себе какие-то травы, привезенные с родины, а может, купленные в какой-нибудь эко-лавке, благо сейчас таковых развелось немало. Олег не вдавался в подробности этого. Еще на острове он пытался приучить девушку к одному из своих любимых напитков, даже угощал ее дорогим сортом – кофе «Лювак», который производили прямо на Бали, но девушка лишь морщилась и шла полоскать рот водой. Однако он нашел, чем ей угодить – покупал свежевыжатые соки и особенно любимые ею молочные коктейли. Правда, часто пить их она не могла, ссылаясь на какие-то проблемы с усвоением лактозы.

Марина шла к метро в своих миниатюрных на невысоком устойчивом каблучке туфельках. Для жительницы небольшого провинциального городка она быстро и с легкостью освоила этот вид транспорта. Девушка широко распахивала большие голубые глаза, хлопала длинными ресницами, переводя взгляд с одного свода станции на другой, как советская школьница, впервые привезенная на экскурсию в столицу, а потом вдруг ныряла в толпу, как заправская москвичка, пробираясь к переходу, будто с детства здесь ездила.

Нырнув в метро, Марина некоторое время украдкой рассматривала пассажиров, положение ног напротив сидящих, снование обуви входящих и выходящих, а потом переключилась на собственные мысли.

Олег отставил чашку, которую машинально крутил в руке. Она давно уже была пуста, и на дне бултыхалась черная жижа. Потом он пробарабанил какой-то ритм пальцами по столу, еще раз глянул на экран и потянулся. Время шло к обеду. Олег достал из холодильника кастрюлю с остатками супа и, поставив ее на небольшой огонь, удалился на балкон. Открыв полностью створку окна, он высунулся наружу и наблюдал за нехитрым передвижением машин и прохожих на улице. Потом, словно очнувшись, бросился на кухню, как раз вовремя, чтобы спасти изрядно булькающий на плите обед.

Марина не слишком любила готовить, но время от времени делала это вполне непринужденно – как само собой разумеющееся. Впрочем, с такой же непринужденностью в другие дни она не готовила вовсе. Надо отметить, что готовить она умела неплохо. Любила сварить суп с неожиданным сочетанием ингредиентов, часто используя морскую капусту. Она жаловалась, что в Москве не достать приличных ламинарий, называя местный товар «обрезками», и с ностальгией вспоминала жизнь на дальневосточном побережье. Она любила сырую рыбу и другие море продукты, потому Олег часто водил ее кушать суши. А яйца им приходилось заказывать дорогие, экологически чистые и проверенные, так как Марина обладала странной особенностью пить их сырыми. Олег даже шутил, что она вовсе не из Приморья, а из соседней Японии, и на самом деле – тайный агент. Марину это заявление очень веселило. Она даже один раз в шутку добавила, что, мол, добралась с островов вплавь. Вспоминая ее дальние заплывы на Бали, Олег мог бы этому и поверить. Его даже немного пугало, как далеко она могла заплывать, учитывая, что воды у острова редко отличались спокойствием. И в некоторых местах, где плавала она, Олег, будучи совсем неплохим пловцом (а он даже был победителем в студенческие годы на межфакультетских соревнованиях), не решался глубоко заходить.