…………

– Деда, я за этим человеком слежу уже двадцать лет – топнула ножкой Снегурочка – я… Я его выбрала. Я!

………..

1

Чувство того, что, что-то должно произойти, случиться, свершиться, нет, не давило ещё со вчерашнего вечера, а слегка тревожило и волновало. Бывали у него предчувствия и давящие, напитанные страхом и болью, безысходностью и предопределённостью неизбежного. Так было тогда, когда погиб на стройке отец. Лёшка чувствовал это за день до трагедии. Так было и тогда, когда его первая школьная, а потом и институтская любовь, которая, кстати, не была не разделённой, попала с родителями в автокатастрофу. Не выжил никто. Он не хотел отпускать Марину с её родителями, на их дачу, но несостоявшаяся тёща настояла. И сам не поехал, занят был подготовкой летнего студенческого форума. Перед той трагедией, он мог предсказать даже час, даже минуту, когда на их иномарке лопнет колесо и отец, не справившись, со ставшей неуправляемой, машиной, на большой скорости влетит в грузовик.

Но сегодня, это чувство было светлым, добрым и радостным. Не омрачали его, даже, воспоминания о потерях отца и любимой. Да и время уже прошло достаточно, два институтских года и год в армии. Оно, это время, залечило раны, но рубец ещё оставался. А сегодня и он не напомнил о себе.

Лёшка выпрыгнул из постели, потянулся всем телом и повёл носом. Из кухни, вкусно, веяло ароматом свежей выпечки.

Приоткрылась дверь, и появилось лицо мамы.

– Лёша, пол седьмого, а, встал уже..?

– Встал, мама, одеваюсь…

– Хорошо, только не ложись больше, а я побежала… Сегодня нужно пораньше, шеф просил… Завтрак на столе…

Дверь аккуратно прикрылась и мамины каблучки простучали по узкому коридорчику ко входной двери, их трёх комнатной квартиры, в обычной пятиэтажке, недалеко от центра города.

Лёшка, чуть выше среднего роста молодой человек, двадцати четырёх лет. Не блондин, но светлый. Прямой нос, синие, спокойные глаза, слегка округлый, мамин подбородок и чуть выпирающие отцовские скулы. В общем, не красавчик, но и не страшила, обычный парень, коих на всей территории России, миллионы.

Он натянул джинсы, накинул на голый торс рубашку и сунул в тапочки босые ноги. Ещё раз, с шумом, потянулся и нырнул в ванную комнату.

На работу к девяти, но ехать далеко, на окраину. Работал он мастером на транспортно-ремонтном предприятии. Работа не сложная, слесарей ремонтников всего восемь человек, те и без него бы, сами, справились. Но положено быть мастеру в ремонтном цехе, как и начальнику с замом. Зарплата… Да нормальная, по нынешним временам, зарплата. Хватало, одному. Не то что бы пошиковать, но девчонку, раз в месяц, сводить в кабак, да по пятницам позажигать с друзьями в ночном клубе, мог себе позволить. Тем более, продуктами и всякими, там, квартплатами не заморачивался. Мама всем этим занималась. Разве что, напрягали расходы на бензин. Старенький отцов "Крузер" жрал горючку немеряно. Но зато это "Кукурузер", не "Гранта" там, или "Логан". И, хоть и старый, но почти, не ломался. Хотя, это его не очень сильно и волновало, он сам, да и мужики на работе, все неисправности устраняли на раз.

Плотно позавтракав, распихал остатки завтрака по холодильнику, закрыл двери квартиры и легко сбежал по ступенькам с третьего этажа. Затем лёгкой пробежкой, до гаражного кооператива, за своим "Кукурузером". На улице июнь, лето. Хорошо… Хоть и центр, почти, но дышится легко, свободно. Да и, как легко дышаться не будет, если в его сибирском, некогда индустриальном городе, не осталось не одного, чадящего предприятия. А машины… Машины, ещё не проснулись. Вот к девяти, будет не протолкнуться. Потому, Лёшка, всегда выезжал пораньше, что бы, не застрять в пробках.

Но начальство расценивало это по своему – молодец парень, правильный.

Алексей на это, лишь, про себя, усмехался.

Нет, работа ему нравилась. Не напряжная, спокойная. Да и технику любил и разбирался. Зря, что ли, автомех политеха закончил.

Без двадцати восемь был уже на работе. Полистал журнал учёта нарядов в своей коморке-выгородке в углу цеха, с огромным окном в ремонтный бокс, поставил чайник. Вот-вот, зам начальника подойдёт, чайку хапнуть, как он выражается. Грузный, такой, одышливый дядька, Пётр Петрович. Некогда сам был мастером. Но сейчас, залезть, даже под городской автобус, стало для него проблемой. Вот и освободил место Лёшке, сыну старого друга. И не прогадал.

И, Пётр Петрович, не заставил себя долго ждать.

– Привет, Лёх, Николы сын – громко поприветствовал он с порога – ты уже здесь… Как и всегда, молодец. Наливай… Я вот, гляди, чаёк нам принёс и сладости всякие, мои в Китай ездили, ну, ты знаешь, вчера вернулись. Всякого разного барахла навезли. Вот чай ихний, попробуем? Вчера сам пил, ни чё так, но с непривычки, много не выпьешь. Рот вяжет, хуже черёмухи. Тут, правда, разный, я один попробовал, вчера. Мне, вон тот завари, в красном пакетике. А сладости сам лопай… Мне, как видишь, противопоказано…

И Петрович, со мехом, похлопал себя по огромному животу.

Лёшка разлил по кружкам кипяток из электрического чайника, бросив в каждую по пакетику азиатского чая. Пододвинул к другу отца сахарницу с кусковым сахаром. Другого Петрович на дух не переносил. Вкус детства – говорил он. Чай и сахар вприкуску.

Петрович швыркнул из кружки и слегка поморщился – с мятой, что ли? Фу-у… ладно, пусть с мятой, не выливать же… И да, Лёх, вот деньги и список – поставил он кружку на стол и полез в карман – сгоняй, как магазины откроются, за канцелярией. Наша-то прошма…, опять на больничном. У тебя нет на примете девок, заменить её? Достала уже, и меня, и Лёню. Всё время на больничных сидит. И чего у неё всё болит, в тридцать-то лет. Дети, большие уже, в школу ходят, мужик, толще меня… Э-эх…

– Не-а, Петрович – пожал Лёшка плечами – нету…

Петрович, кивнув в ответ, снова швыркнул и с хрустом разгрыз кусок сахара.

– А с сахарком то, ничё, потянет – приподнял он бровь – ты только чеки не забудь взять – и кивнул на листок, со списком необходимого.

Через полчаса Петрович ушёл. И начали подходить мужики, салютуя Лёшке через стекло. Лёха кивал им в ответ. Чувство ожидания нарастало и Лёшка никак не мог избавиться от него. Впрочем, и не сильно то пытался.

После девяти, проведя короткую летучку со своими слесарями, отправился в ближайший торговый центр за канцелярией. Дело привычное и нужное. Завёл во дворе "УАЗик" таблетку. Разъездную колымагу, собранную мужиками из «дерьма и палок», для вот таких вот нужд, и поехал к воротам. Охранник привычно заглянул в салон и, хлопнув дверью, поднял шлагбаум.

Начал Лёшка обход торгового центра с хозяйственного отдела. В списке ведь, не только канцелярия, а ещё и моющие средства, туалетная бумага, мешки для мусора… Да много чего, всего необходимого… И только потом, перетаскав покупки в машину, отправился в канцелярский отдел.

Знакомая девушка за кассой с улыбкой ему кивнула – привет, Лёш.

– Привет, Зеленоглазая – смеясь, в ответ, ответил он – замуж то, ещё не вышла?

– А ты позови… – рассмеялась и она.

– Да я бы с радостью. Да вот, мама не позволяет, говорит маленький я ещё – отшутился Лёшка.

– А хочешь, я с мамой поговорю?

– Катька, Витька узнает, обоим не жить – сделал испуганные глаза Алексей.

Он знал, что у рыжей и зеленоглазой пышки есть жених, Витя Смольников. Огромных размеров парень, в клубах пересекались. Да и машину, как-то ему чинил.

– А мы ему не скажем – веселилась девчонка – а если узнает, я скажу, что это ты ко мне приставал. А я, слабая женщина, не устояла перед твоим обаянием.

– Ну вот, приехали. Я же ещё и виноват останусь. Не, Катя, так не пойдёт. Давай-ка, лучше, собери мне, тут, по списку. А я, пока, поглазею на книжные полки.