– Ой, нет, нет, нет, нет, я не хочу!

– В смысле? – спросила меня с удивлением Мила. – Я должна выбросить её, что ли? Лизи, прекрати кривляться, ты как маленький ребенок! Это же просто сладкая вата!

– Вот именно! Просто! А я не хочу сладкую вату!

Как же я терпеть не могу эту сладкую вату! Ну почему я вынуждена постоянно доедать эту липкую розовую гадость за моими неугомонными племянницами? Это же несправедливо!

– Мама! Мааа-ма! Почему тётя Лизи не слушается тебя?

А это ещё что значит? Почему это я должна слушаться Милу?

Мои брови возмущённо взлетели вверх, рискуя навсегда остаться на лбу. Хотя Мила и приходилась мне старшей сестрой, но уже давным-давно минули те времена, когда я беспрекословно выполняли все её указания.

– Лизи, немедленно возьми у меня вату! Иначе диатез у Максика будешь лечить собственными силами! – строго пригрозила мне Мила.

Малыш с розовыми щёчками, мирно пуская слюну в своей сумке-кенгурушке, пристегнутой к груди Милы, сладко облизнулся и протянул свои маленькие ручёнки к сладкой вате, которую сейчас держала Мила. Пока держала Мила.

– Ладно-ладно!

Неужели я опять это делаю?!

Не веря самой себе, я с раздражением резким движением выхватила сладкую вату с руки сестры.

– И вторую, – Мила исподлобья посмотрела на меня.

– Нет, мы так не договаривались.

Моя последняя попытка отказаться от этой дурацкой сладкой ваты прозвучала слишком жалобно и неубедительно. Однако Макс на груди у Милы времени зря не терял и уже успел дотянуться одной ручкой к неестественно розовой сладкой смеси, в которую уже начала превращаться вата благодаря необычайно тёплому апрельскому солнцу.

О нет!

Теперь он радостно засунул руку в рот и с удовольствием начал причмокивать губами, как медвежонок.

– Смотри, что ты наделала!

Мила быстро засунула вторую порцию ваты в мою единственную свободную руку, а сама принялась успокаивать расплакавшегося Макса. Да, то, что у него изо рта выдернули сладкую руку, малышу ооочень не понравилось, и, кажется, он твёрдо решил сообщить об этом всем присутствующим в парке отдыха, где мы гуляли. А народу, я вам скажу, собралось здесь сегодня немало, ведь впервые с начала весны на улице стояла замечательная солнечная погода, заменив, наконец, мартовские дожди, от которых уже все успели довольно сильно устать.

Близняшки-шестилетки обменялись друг с другом довольными взглядами и взяли друг друга за руки. Перед этим, конечно же, хорошенько вытерев сладкие розовые пальчики своими платьями. Маленькие хитрюжки! Розовая сладкая вата, розовые платья – я была уверена, что они, заказывая вату именно этого цвета, предусмотрели заранее, что пятен на их платьях видно не будет. Я даже не сомневалась в этом, потому что мои племянницы были не по годам умны, а точнее продуманы, особенно это касалось Дины.

А что я? Да, ничего неожиданного! Когда мои племянницы Кира и Дина потребовали купить сладкую вату, клянусь вам, что я уже тогда знала, что доедать её придётся именно мне. Но они и на этом не остановились! Одной порции на двоих им, конечно же, показалось слишком мало, каждая из племяшек хотела отдельную сладкую вату. И, конечно же, они её получили.

И вот теперь уже не маленькая, но ещё и не взрослая девочка двадцати девяти годочков, то есть я, стояла посреди центрального городского многолюдного парка в первый тёплый день весны, он же пятница, и держала в обеих руках по сладкой розовой вате, которую терпеть не могла всем сердцем, душой и каждой клеточкой желудка. Представили? Ужас и кошмар! Мне казалось, что даже погода сегодня была против меня, ведь только вчера было почти на десять градусов прохладнее, а сегодня такая жара.

Людиии! Помогитеее!

Это так умолял мой растерянный взгляд, но сама я покорно молчала.

О нет!

Розовая липкая жижа, в которую уже успела превратиться эта злополучная вата, начинала понемногу стекать по моим рукам. «Помощь» не задержалась! Именно в этот момент я перехватила пренебрежительный взгляд молодой девушки, которая шла нам навстречу вместе со своим парнем…наверное (уж больно крепко стискивала она его руку и вешалась головой на плечо, от чего ему явно было не очень удобно идти. Но он молчал. Как и я. Терпилы.). Не может быть, эта самая девушка смотрит на меня с сожалением! На меня и на мои безнадёжно испорченные розовыми пятнами босоножки.

Ну всё! С меня довольно!

Собрав воедино всё своё мужество и смелость…и наглость, короче говоря, собрав все свои силы, я решительно зашагала урне навстречу.

Всё! Меня никто не сможет остановить! Пусть хоть комета здесь упадёт, или астероид – всё равно!

Я, не отводя глаз, смотрела на урну. Урна смотрела на меня. Наша встреча неизбежна!

– Мама, тётя Лизи хочет выбросить мою вату в мусор, – как в замедленном кино услышала я где-то на заднем плане пронзительный голос недовольной племянницы, словно растянутый во времени и изжеванный плёнкой.

Я замерла на полпути, будто я вор и меня только что поймали с поличным. Дина (наверное, Дина, не могу сказать точно, кто из них) решив, что одних слов недостаточно, сначала неуверенно закричала, а потом всё громче и громче! Громкость её голоса всё больше набирала обороты. Кира, пожалуй, будучи солидарной со своей сестрой, поддержала крик Дины на все сто процентов. Или наоборот, Дина поддержала Киру, а Кира первая начала кричать?

Ох, не спрашивайте! Надеюсь, я не единственная тётя в этом мире, которая не может различить племянниц-близнецов между собой. Для меня они – одно лицо.

– Ну, всё! Успокойтесь! Девочки, тетя Лизи не собиралась выбрасывать вашу сладкую вату в мусор, ведь так?

Конечно, именно это я и собиралась сделать! – возмущённо подумала я. Но Мила всё тем же строгим родительским взглядом уже сверлила дыру в моей голове.

Кира и Дина моментально стихли и замерли с открытыми ртами, ожидая моего ответа. Одно моё неверное слово – и на эту двухголосую сирену точно сбежится вся охрана городского парка.

– О, конечно, я не хотела ничего выбрасывать! – подтвердила я слова Милы неестественным тоном, ибо скрыть свое возмущение мне было крайне трудно.

– И вату? – подозрительно спросила Дина.

– А вату тем более, – заверила я племянницу.

– Но ты побежала к урне – не унималась любопытная близняшка. Обе девочки с подозрением смотрели на меня, а Кира ещё и иногда косила взгляд на сестру, ожидая, что делать дальше.

Проклятая вата уже полностью забрызгала мои новые замшевые босоножки. И поверьте, мне повезло меньше, чем сёстрам-близнецам, мои босоножки не были розового цвета, как их платья! По крайней мере, раньше, до того, как на них начала капать розовая жижа. Но что я могла сделать? Ведь на меня смотрела старшая сестра, её обе дочери и даже десятимесячный Макс тоже не сводил с меня своих влажных детских глазёнок! И это ещё не учитывая того, что каждый второй посетитель парка, кажется, считал своим персональным долгом наградить меня осуждающим взглядом.

– Конечно, я не собиралась ее выбрасывать!

Напряжение спало! Но как я же я ненавидела себя в этот момент! Вместо того чтобы выбросить эту проклятую вату, мы уже десять минут её обсуждали. А мы никогда с сестрой так долго не обсуждали меня. К тому же, я явно беспощадно проиграла по всем позициям, мой голос звучал так, словно я хотела оправдаться. А я не хотела!

– Мама, но выбрасывать еду в помойку – это страшный грех! И к тому же стыд – не останавливалась Дина.

Маленький цербер! Эта девочка ведёт себя не как маленькое невинное дитя, а как сварливая жена, которая в браке за мужем-идиотом уже сорок лет, не меньше! И вообще, кто сказал, что сладкая вата – это еда? – хотелось закричать мне.

Но вместо этого я поспешила оторвать кусок этой ваты и быстро засунула его себе в рот.