Безлунная ночь металась тревожными смутными тенями за плотно зашторенным окном. В кустах шиповника, в ветвях деревьев притаились густая тьма, таинственная и жутковатая. Было так тихо, словно все вокруг погрузилось в тяжёлый мёртвый сон.

Внезапно где-то рядом раздался едва уловимый шорох. Женщина вздрогнула и повернула голову к окну. По тонкой шторе из зелёного шёлка пробегали длинные тени. Женщина замерла и прислушалась. Нет, это всего лишь ветви деревьев покачиваются, легонько касаясь стекла. Звук повторился, теперь как будто совсем рядом. Она испуганно вздрогнула и упёрлась взглядом в дверь. Её глаза расширились, красивые черты исказил страх.

Дверная ручка вдруг начала медленно поворачиваться…

Ольга протянула правую руку и зашарила по дивану. Её рука коснулась мягкой, плюшевой кошачьей шерсти. Сладко дремавшая на диване персидская кошка, обеспокоенная движением хозяйки, недовольно мяукнула и нехотя отодвинулась, освобождая пульт телевизора, на котором она спала.

Ручка повернулась, дверь стала медленно открываться, на дощатом полу обозначился тёмный силуэт. Дальнейшего Ольга уже не увидела, так как щёлкнула кнопкой и переключила канал. По экрану забегали серые пунктиры: программа закончилась. На следующем канале то же самое. Пульт снова тихо щёлкнул, экран погас.

«Три часа, даже телевизионщики спать ложатся, одна я мучаюсь, – грустно думала Ольга, глядя в непогашенный красный глазок телевизора, ярко мерцавший в темноте. Не сплю, все думаю и думаю, и ничего придумать не могу».

А что тут можно сделать? На ум не приходят никакие решения. Остается только мучиться без сна, пить транквилизаторы или плакать. Только вот слёз не нужно: поплачешь пару дней – и на лице останутся несмываемые следы лёгкого увядания. А ведь ей уже давно не двадцать пять и даже не тридцать. Лицо, на которое потрачено столько сил и средств, нужно беречь.

Она зажгла верхний свет. Большие настенные часы показывали ровно три. Достав из косметички пудреницу, Ольга открыла её и поднесла к лицу. Выглядит неплохо, если смотреть не слишком близко. Она с сожалением разглядывала мелкие морщинки под глазами и наметившуюся скорбную складку около рта. Кожа, которая когда-то казалась фарфоровой, потеряла свою свежесть и приобрела бледный блёкло-серый оттенок. Сорок есть сорок, и ничем тут уже не поможешь. Вот только если операция… Но зачем ей теперь все это? Раньше надо было думать. Впрочем, думай не думай, с молодой бабой ей всё равно не потягаться. И никакие дорогие пластические операции не вернут Алексея.

Ровно неделю назад от Ольги Смирновой ушёл муж. Любящий, заботливый, к тому же занимавший хорошую должность в солидной фирме. Алексей носил её на руках, задаривал цветами, и казалось, что так будет вечно. Но под луной нет ничего нескончаемого, а мужья при этом имеют привычку уходить от стареющих жён к молоденьким любовницам. И её Лёша оказался ничем не оригинальнее и не лучше других. А она, наивная, ничего не замечала до тех пор, пока он не объявил ей прямо и твёрдо, что уходит навсегда.

Может, зря она взяла отпуск? Сидеть тут в одиночестве просто невыносимо, но ещё тяжелее ловить на себе сочувственные взгляды коллег. Хотя, возможно, ей это только кажется. Вряд ли они знают о её личной драме: она ведь никому ничего не рассказывала. Или сами догадались? А как не догадаться, если Алексей, всегда заезжавший за ней на машине, вдруг перестал появляться в её офисе. И Ольге ничего не оставалось, как тащиться к метро и делать вид, что у неё всё в порядке. Притворяться надоело, и она ушла в пришедшийся как раз ко времени очередной отпуск. Только вот зря выбрала дачу, нужно было уехать куда-нибудь подальше. Их с Алексеем общая дача! Хорошенький домик из светлого дерева уже не казался Ольге таким уютным, как прежде.

Нет, определённо нужно было поехать куда-то подальше. Если не в Турцию, то хотя бы к старшей сестре в Брянск, та давно зовет в гости. Или к тётке в Германию. Но вместо этого она сидит тут одна и страдает. Даже пожаловаться некому кроме кошки.

И ведь совсем непорядочно он поступил. Не неделю же назад он познакомился со своей любовницей. А сама Ольга не увидела того, что другая женщина на её месте давно бы приметила. Господи, ну почему она такая несчастная и глупая! Ольге захотелось в голос зареветь, но она сдержалась, сработала привычка гасить эмоции и оберегать своё драгоценное, по-прежнему красивое лицо.

Она снова взглянула на часы. Прошло всего пять минут, после того, как она выключила телевизор, а показалось, что не меньше часа. Как медленно тянется ночь. Уж скоро утро, а сна все нет. И не будет, если она не перестанет думать об Алексее. Вот ей не спиться, а он сейчас, наверное, десятый сон видит в объятиях той стервы! Интересно, какая она? Просто хорошенькая или действительно красивая?

Если б поплакать, стало бы легче. Или пожаловаться подруге. Но близких друзей у Ольги никогда не было, а жаловаться приятельницам она не привыкла. Да и ночь на дворе, все давно сладко спят.

Она взяла книгу и попыталась читать. Только прочитав в четвёртый раз одну и ту же строчку, поняла, что и это занятие напрасное. Мысли не давали покоя и мешали сосредоточиться на страданиях бестолковой книжной героини. Свои печали как-то ближе. Со злостью отбросив книгу на пол, Ольга достала сигарету и закурила. Может, хоть это поможет заснуть. Кошка, не терпевшая сигаретного дыма, неодобрительно фыркнула, спрыгнула с дивана и с достоинством выплыла из комнаты.

Курила Ольга редко, не могла себе позволить портить никотином цвет лица. Хотя теперь уже всё равно, кому интересно её лицо? Ей самой точно безразлично – без Алексея жизнь сразу потеряла смысл. Ради кого теперь заботиться о внешности?

Аккуратно загасив сигарету в пепельнице, Ольга достала плед и бросила его на диван. Стелить постель и раздеваться уже нет смысла, скоро утро. Силы окончательно покинули её. Сон не шёл, но она чувствовала страшную усталость во всем теле. Погасила свет и замерла: комната озарилась яркими вспышками света с улицы. Отодвинула штору: это была не праздничная иллюминация, а зарево разгорающегося пламени.

Ольга бросилась к телефону, набрала службу спасения и сообщила о пожаре. Потом села на подоконник и долго смотрела на полыхающую постройку. Огонь вырывался из торцевого окна, которого отсюда видно не было. Пламя разгоралось сильнее и ярче, скоро весь двор заливало светом.

Соседский дом был кирпичным и двухэтажным. «Мой бы сгорел в одно мгновение, как спичка», – подумала Ольга и забеспокоилась: не перекинется ли пламя на её дачку. Конечно, между домами два обширных участка земли, но если ветер отнесёт искры сюда, вдруг и её домик вспыхнет.

Ольга на всякий случай оделась, собрала документы и всё самое ценное, поймала кошку и снова уселась на подоконник. Завыла пожарная сирена, и Ольга обрадовалась, что их посёлок так близко от цивилизации. Теперь уже нечего опасаться, пожарники не дадут огню перекинуться на соседние дома. Совсем не хотелось лишиться дачи, доставшейся ещё от бабушки. Старенький дом перестроили по проекту Алексея. Ну вот, опять она о нём… Она попыталась переключиться мыслями на хозяев горящей дачи. Интересно, они сами устроили пожар по неосторожности, или он начался в их отсутствие от какого-нибудь замыкания?

Удалось-таки забыть о муже-предателе и его любовнице, теперь Ольга старалась вспомнить, что она знала о соседях, владельцах роскошного загородного дома. Горящая дача принадлежала режиссёру Владимиру Хруцкому и его знаменитой жене, актрисе Анне Алдановой. Известной не столько своими ролями в кино, сколько громкими скандальными романами с кем ни попадя.

Ольга не была близко знакома с соседкой, о чём ничуть не сожалела. Изредка встречаясь с нею, Алданова не снисходила до приветствий, делая вид, что не замечает её. Может, действительно не узнавала.