========== … ==========
Он давился, кашлял от развеянного по ветру пепла с серым дымом. Будто сам не свой. Жуткой, обновлённой по уровню болью отдавался новый шрам от сжатого лезвия кинжала. Левая рука повредилась ровно по линии судьбы, читаемой в его регионе как линия жизни. Иронично. Хотелось почувствовать себя живым, больно только живым. В его голове родились новые воспоминания, что не Люмин, его вечная подруга в путешествии, а Итэр, мальчик из её историй всё время был с ним. Чему же верить наверняка? Две параллельные прямые воспоминаний отображались в его реальности. И кто напал на пустынное место сбора для переговоров из самой Бездны? И продолжал идти, надеясь найти хоть кого-то выжившего для опроса. Ни одной души или глаза бога. Абсолютно пустая от признаков жизни сухая земля. И непотухающий огонь от завершённого сражения. Упал Сяо в безысходности без сил, уповая на спасение бесспорно выживших архонтов.
По пробуждении остатками правдивости остались фантомный запах гари и щемящие движения руки. Ни шрама на брови, ни перебинтованной ключицы не обнаружено. Но фантомные картины с ощущениями свежи.
Кровать, на которой он спал, ему родная. Ли Юэ. Он снова дома. Или изначально был тут.
— Очнулся, — спокойный голос Гань Юй стал чем-то странным. Обычно она не являлась в его дом. — «Единственный выживший Якса чуть не покинул наш мир». Вроде так плакался Моракс мне на коленях.
Сухость в горле не вовремя дала о себе знать. Редко услышишь монологи в исполнении этой дамы. Они традиционно сохраняли превосходную содержательность.
— Ах, да. Тебя спасли. Нарвался на обезумевшего Мага Бездны. На раненное, бессознательное тело… так отчитался мне Моракс за твоё спасение. Какой глупый контракт, а я могла попросить что-то другое…
Бессмертный мог умереть. И об этой безмозглой абсурдности могла сказать ему Люмин, но никак не такая же как он. Что же такого случилось за звёздными облаками, о которых без устали твердила потерянная из виду спутница в какой-то кровавой войне. На ней жил прошлый Сяо, а новый же искал утешение в немой защите Ли Юэ.
Терпкий вкус недосказанности между двумя не глупыми существами оборвала тонкая, примечательная для изголодавшегося монстра внутри, ниточка. Люмин спит не дальше ста метров от него. Слабым, едва живым сном. Несмотря на терпкий привкус, манящий поглотить добычу целиком, оставались её сны всегда близкими ко снам помирающих стариков. Но она рядом.
Чёрт. Неловко спрашивать кого-либо о самочувствии другого. Волноваться запрещено. Привязываться к людям, животным, смертным — главная ошибка прошлого. Морской узел равнодушия крепко держал порывы сострадания, заботы на установленных правилами местах. Заходило за горизонт солнце. Гань Юй вот-вот прибегнет к правилам, покинет его. Следует прекратить терзать любопытство опасного демона.
Его не шибко благородная спасительница ровно по расписанию оставила место у постели, обещая посетить его дом завтра. За её спокойствие и чёткость в выполнении рабочего договора Моракс должен посвятить ей не аплодисменты, а как минимум двойную прибавку к жалованию. Великим чудом его раны зажили. Да, сказать, что их не было изначально, проще простого. Однако порез красноречивее какого-то обманного хода. Сколько угодно можно придумать историй о случайном порезе и дурном сне, поверит он исключительно себе.
— Кто же ты, Путешественница? — спрашивает он у пустоты после скрытия закатного солнца за горами.
Его одинокий, заброшенный много лет дом далеко находился от постоялого двора, в котором можно питаться сносным миндальным тофу. Нелегко было вернуться обратно, ещё лучше прячась от людей. Правда, его необщительную компанию часто разбавляли адепты с домов поблизости. Его ученица неплохо справлялась с ответственностью за адептов вне рабочее время. Но запах Люмин приторной сладостью осел в воздухе. Не срабатывали отвлечения на важность случившегося якобы сна, оставившего свой отпечаток.
Встал Сяо с огромным трудом, тело на месте скрытых невидной магией ран побаливало, особенно синяки на коленях и между рёбер, куда целился один страсть умный враг. Разговор состоится с Люмин либо сейчас, либо никогда. Так уж появилось, что он начнёт сомневаться, поверит, а сейчас хотя бы попытается найти ответы в недосказанных словах с ложью. Второй этаж в его доме заменял чердак и был меньше первого, девушку просто не смогли бы там пристроить. Исходил запах из гостиной, где, вероятно, постелили пыльные одеяла с чердака в импровизированную кровать. Наверняка Гань Юй вспоминала о его возмущениях и решила не испытывать удачу у злого, уставшего после побоев Сяо. И оказался практически прав. В гостиной, на низком диване с чердака, стоявшем в прошлом прямиком на том же месте, спала проблема его голода. Она виртуозно играла на чувстве ностальгии Якса.
— Ну и кто же ты, Путешественница? — шёпотом спросил он, приближаясь. — Или, может, со мной был только Путешественник, а ты мне незнакома?
Тело, укрытое одеялом, хорошо притворялось спящим. Ворочается во сне совсем не по-человечьи. Достаточно за прошлую жизнь поглощено снов для знаний об этом расслабленном состоянии. И слышит она изумительно. Наверняка нужные слова давно вертятся на языке. Преступник, скрывающий свои следы, прорабатывает каждую мелочь, а промахивается на самом глупом, очевидном. Рана на руке от непроизвольно сжатого кулака стянула кожу. Как в точку подтверждение.
Но Сяо желает подыграть, послушать оправдания милой леди. Степень её вранья или его сумасшествия, искажающего правду.
— Что ты тут забыла? — перешёл на привычный ровный с толикой грубости от недовольства тон.
— Сяо, прошу прощения, но разве ты не пригласил меня с Паймон? — указала рука на спящую в ногах помощницу, — спрятаться от местных демонов здесь, пока мы не добрались до ближайшего постоялого двора.
Не в его характере. Проще сопроводить человека к тому самому постоялому двору. А если и так, прошли минимум сутки — возможностей покинуть дом просто море.
— Твои сладкие сны пробудили своим запахом от кошмаров. Ты и твой братец затеяли там какую-то войну. С архонтами был один, другой был против. Точно не помню, — нашёптывал себе под нос, создавая эффект поэтической откровенности.
— Это нормально, после того, что с тобой случилось, — приподнялась она, опуская глаза вниз. — А, точно, мне Гань Юй рассказала…
Даже в такой тьме при тусклом свете луны чудом различались изменения в эмоциях на его лице. Но Люмин справлялась, моментально объясняя ситуацию недовольству.
Ах, сладким на вкус окончившимся до начала разговора сном всё ещё веяло. После долгих дней битвы Сяо ощущал свой голод. Можно ли это называть вторым предвестником правдивости в памяти? Он уставал последний раз несколько сотен лет назад во время падения Каэнри’ах. По рассказам Итера, брата-близнеца из двойных воспоминаний они путешествовали в Тэйват прямо к войне. Возможно, Сяо знал их, но в памяти отложились нравоучения Моракса и трупы, гора трупов. Истязающие душу события требовали подлечиться вкусным сновидением.
— Я почему-то вспоминаю Войну Архонтов или во сне то, что я давно забыл, — уже чуть громче подступился к разговору, усаживаясь на пол и подставляя колено для опоры локтю.
Зачем он искал именно её. Память об Итере свежа, как день и привязанность имеет под собой тысячи причин, но Люмин… Путешественница, которую выискивал он в момент разрухи, к которой прямо сейчас ощущает нечто большее, чем к другу в виде её брата. Просто забыл, не помнит. А может она не злодейка и во всём виноват второй. Подменил воспоминания, внедрил себя и заставил забыть? Кто-то из них очевидно предатель. В его гостиной или за тридевять земель, в Бездне. Прошлый Сяо сказал бы «а какая, собственно, разница, прикончу обоих».
— Я ничего не помню, брат кричал бежать, а дальше… и вспомнить нечего, — получше укуталась простынёй, окончательно присаживаясь. Сон и правда сходил на нет. — Немного страшно, что ты в любой момент можешь убить. Не меня, а любого. Будто я это знала ещё на войне. Просто забыла.
