– А может, занятий не будет? – робко спросил я, потому что одногруппницы скромно мялись, опустив глаза.

– Говорю же, лентяи, – физрук похлопал меня по плечу. – Гонять вас надо. Вот у тебя отзывчивость хорошая. Хоть пару раз в неделю сходил бы в зал, стал бы качком.

– Нет, это не мое, – я обреченно вздохнул.

Университет располагался рядом с парком, плавно переходящим в лес, так что придется два часа бегать по тропинкам. Вернее, бегать только в первые двадцать минут, пока находишься в поле зрения физрука.

Физкультура проходила у целого курса одновременно. А это сотня девушек. Сотня поп, обтянутых лосинами. Колышущихся грудей, в спортивных майках. А еще хвостики и пучки: блондинки, рыжие, брюнетки, шатенки. Тяжело быть единственным мальчиком в цветнике. Впрочем, изначально нас было десять таких неудачников.

Восемь предпочли пойти в армию, один перевелся на заочку. И теперь я остался один. Думаете, это счастье? Думаете, у меня гарем из ста прелестниц? Говорил же, девчонки в лучшем случае считали меня своей подружкой, а в худшем и вовсе не замечали.

Однажды приятельница позвала меня пойти с ней в туалет. И долго не могла понять, почему я отказался.

Девушки предпочитали мне кого угодно: брутальных курсантов артиллерийского училища, прыщавых студентов физмата, качков с факультета физического воспитания или даже «папиков» на дорогих автомобилях.

Наверное, дело не в них. Просто я был не на своем месте.

Физрук оказался прав. Дождик вскоре прекратился. Я лениво бежал в хвосте процессии, лицезрея попки своих одногруппниц.

Когда-то, на первом курсе, я боялся, как бы обтягивающие спортивные штаны не выдали меня с головой. Но теперь я беспокоился лишь о том, чтобы не поскользнуться на скользком асфальте.

Ножки, попки, хвосты из волос, груди в спортивных топиках – колышутся от быстрого бега. От этого мельтешения к горлу опять подступила тошнота. Запахло сыростью, мы вбежали в лес.

Хочу провалиться под землю.

Буква «Твердь».

Мне очень страшно. Я сейчас умру.

Одногруппница, та самая, что позвала с собой в туалет, запнулась об корягу.

Раскинула руки, пытаясь удержать равновесие.

Как же тошнит. Видимо, это от сырого воздуха.

Я натыкаюсь на нее и падаю. Виноваты дешевые кроссовки с плохой подошвой.

Буква «Твердь». Да какой же это алфавит? Если я пойму, все закончится. И мир станет прежним.

Я выше ее почти на голову. Пытаясь не упасть, держусь за грудь девушки. Какой позор! Скоро об этом будет знать весь курс.

А грудь хороша: упругая и большая. Перед глазами мелькают петли, похожие на вензеля.

Я умираю. Я падаю в темноте.

Так вот откуда сырой и затхлый воздух. Каким-то образом я очнулся в пещере, которая тянула ко мне руки целый день.

Я исчез из этого мира. Из мира филфака, где слишком много красивых девушек. Из мира бесконечного изучения древних языков. Никому не нужных и не востребованных. Из мира, где меня ждала в лучшем случае работа учителем средних классов.

Какое счастье!

Буква «Твердь».

***

– Тихо, ты сейчас мне сиськи оторвешь, – Танин голос звучит, будто издалека. – Убери руки. Да, да, они не отрываются.

Я убрал руки и сразу же упал, лишившись точки опоры.

– Где мы? Где лес и девчонки?

– Нашел, у кого спросить, – пожала плечами Татьяна.

Я поднял голову и огляделся: мы находились в полутемном помещении с низкими сводами, с которых свисали фиолетовые сосульки. Твою ж мать… Надо было идти на географа, но баллов ЕГЭ не хватило.

Кажется, мы попали в подземелье или, скорее, в пещеру, учитывая карстовые наросты. Только почему они такого ядовитого цвета?

– Ты заметил, что сталактиты – фиолетовые? – повторила мой вопрос Таня.

– И это все, что тебя волнует? Мы бежали по лесу на физ-ре и вдруг, как Алиса в нору, провалились в непонятную пещеру.

– Ты хочешь, чтоб я начала истерить? – усмехнулась девушка. – А я могу. Хочешь, уткнусь тебе в плечо, порыдаю или поору? А может, отдамся тебе напоследок? Как насчет секса с красивой девушкой? У тебя же, наверное, будет первый раз. Чего терять-то? Если мы отсюда не выберемся – мы покойники. И смерть от голода будет весьма мучительной.

Я вздрогнул, но не от ее слов – до конца еще не осознал происходящее. А от того, что понял – весь день перед попаданием в пещеру я мечтал провалиться под землю. Мне настолько плохо было в повседневности, среди надоевших занятий, педпрактики, детишек и учителей, что Вселенная услышала мой немой крик.

Я исчез из одного мира и попал в другой. Или это наша реальность? Может, когда я бежал по лесу, то провалился в дыру в земле? И это вполне реальная пещера? А, может, мне все это снится? Устав от школьничков-троглодитов, я задремал в автобусе. Или же на меня опять напали в лесу курсанты из военного училища?

В прошлый раз встреча с ними стоила мне подбитого глаза и разорванного в клочья словаря Ожегова. И не надо говорить, что против лома нет приема. И что я мог огреть их здоровенной книжищей! Ожегов бы в гробу перевернулся. Поэтому я предпочел заорать во всю мощь легких, призывая на помощь физрука.

Тот быстро разобрался с обнаглевшими курсантами, пригрозив рассказать о стычке их начальству.

– Живо под наряд попадете и никаких вам увольнительных, паразиты!

– А что он, как петух в курятнике, один на сто девчонок, – проворчал кто-то из нападавших.

– Надо было учить литературу. Чехова, Толстого, Гоголя. Или хотя бы алфавит, – усмехнулся препод.

Так неужели курсанты все-таки выцепили меня? Оглушили чем-то тяжелым и затащили в пещеру… Нет, это не их метод. Ну, не будут они пакостить исподтишка. Скорее, устроят темную и прибьют. Может, отберут телефон или деньги. Да и то вряд. Никому не хочется вылететь из училища из-за какого-то филолога, пусть и окруженного ста девицами. Еще б от них был толк.

Так или иначе, Татьяна ни в чем не виновата. Почему она попала в пещеру вместе со мной? Ах да, я неудачно упал, схватившись за ее выдающиеся окружности.

Таня щелкнула пальцами перед моим носом:

– Санек, ты о чем задумался? Налицо недостаток кислорода. Слышишь меня?

– Да слышу, слышу. Не ори, не в лесу.

– Голову подними, – рявкнула Таня. – Сталактиты – фиолетовые. Ты что, все пары по естествознанию прогулял? Это явный признак радиации, дурень. Надо вставать и сваливать, иначе сейчас у тебя вырастут рога.

– Я ж филолог, а не географ. И было бы кому мне наставлять рога.

Девушка потянула меня за руку, заставляя встать.

Мы пошли по узкому подземному коридору, стараясь дышать пореже. Эх, знал бы я, что попаду в пещеру, захватил фонарик. Хотя у меня же есть телефон!

А вот Таня забыла свой в раздевалке. К счастью, с каждым метром идти становилось все светлее. Видимо, где-то недалеко выход или хотя бы щель.

Мысленно я порадовался, что появился в пещере с занятия физкультурой. На мне удобные спортивные штаны и толстовка, да и Танюшка одета не в привычную узкую юбку до колена и белую блузку с кружевами, а в лосины и спортивную курточку.

И все же недостаток кислорода сказывался – моя подруга по несчастью уже начала кашлять. Может, предложить ей толстовку? Не поймет, наверное. А то и решит, что влюбился в нее. Будет подкалывать до окончания универа. Если мы, конечно, выберемся.

Приступ кашля усилился. Казалось, девушку вот-вот вырвет. Мне стало не до стеснения – рывком стянул с себя толстовку и напялил на нее.

Таня благодарно улыбнулась.

– Ненавижу сырость и темноту. А как же ты?

– Ничего, я крепкий. Вот и наш физрук говорил, что у меня отзывчивость хорошая, только надо качаться.

Еще минут десять мы шли в молчании, пока не вышли к подземному озеру, окруженному наростами сталактитов разных цветов – фиолетовых, розовых, зеленых, желтых.

– Красота-то какая! – воскликнула Таня и зачерпнула пригорошню воды. – Пить можно! Вкусная.